В этих условиях как идеи об окончании войны, так и обсуждавшиеся до этого в кругах некоторых инженеров, экономистов и других ученых идеи об экономике, ориентированной на построение социалистического общества, не могли найти ни применения, ни дальнейшего развития. Это также касается и только что разработанных альтернативных идей развития социалистического государства. Основные разногласия остро ощущались в ЦК РСДРП уже в преддверии Октябрьской революции. Но за предательством вооруженного восстания, за Зиновьевым и Каменевым и за спорами об отношении большевиков к гражданскому парламенту остался скрытым целый ряд других, как выяснилось, не менее основополагающих разногласий. Это ясно показали, в частности, и дискуссия об участии других партий в Совете народных комиссаров, и – самое главное – спор о Брестском мире.
Уже это показывает, что большого авторитета, которым, несомненно, обладал Ленин, было недостаточно для устранения или урегулирования всех этих фундаментальных разногласий. В свете событий нельзя было снимать со счетов спорные позиции, оставались разобщенность и предубеждения, в результате которых целый ряд тех, кого позднее стали называть «старые большевики», временно или совсем отошли от дел, и на ответственных позициях моментально появились другие, кто знал, как нужно использовать обстоятельства в свою пользу; в другое время эти люди ни как личности, ни как профессионалы не смогли бы дорасти до столь высоких позиций.
Как далеко отклонились идеи, связанные с взятием власти в свои руки, стало ясно в ходе дебатов об «Апрельских тезисах»: Каменев, Калинин и ряд других членов открыто выступали против, Сталин воздержался, и только Молотов, Шляпников и некоторые молодые члены ЦК считали эту установку правильной. Еще более проблематичным было решение поднять вооруженное восстание: Зиновьев и Каменев с самого начала были против этого решения, Бокий, Володарский и Милютин вспоминали о безразличии, равнодушии, с которым массы относились к большевистским лозунгам. Несмотря на это Дзержинский, Калинин, Лацис, Сталин и другие члены ЦК (всего 19) были за, двое против и четверо воздержались от голосования, так что большинство ЦК высказалось за это решение.
Каменев и Зиновьев зашли так далеко, что стали критиковать это решение в меньшевистской «Новой жизни» и тем самым предавать дело революции. Следующий конфликт не заставил себя долго ждать: на требование Профсоюза железнодорожников в ноябре 1917 года сформировать правительство с участием меньшевиков Ленин ответил, что это возможно лишь в том случае, если эти члены правительства признают программу большевиков. Зиновьев, Каменев, Рыков, Ногин и Милютин вышли из состава ЦК. Каменев, Рыков, Ногин, Милютин и Теодорович также подали в отставку, отказавшись от своих должностей, и вернулись назад в Совет народных комиссаров.
Еще более жесткими были дискуссии в связи с Брестским миром. На этот раз группа «левых коммунистов» (Бухарин, Урицкий, Оппоков (Ломов), Осинский, Преображенский, Пятаков и Радек), учитывая бесперспективность подписания немцами ультиматума в ожидании революции в Германии, выступила против предложения Ленина. Вместо этого они потребовали вести революционную войну. После провала своего доклада Троцкий предпочел придерживаться расплывчатого нейтралитета. Лишь позднее стало известно, что уже на этом этапе существовали далеко идущие планы.
На суде над «право-троцкистским блоком» в марте 1938-го Бухарин и связанные с ним «левые» коммунисты вместе с троцкистами и «левыми» социал-революционерами были обвинены в планировании заговора против Советского правительства. Для того чтобы помешать подписанию Брестского мира, планировалось свергнуть Советское правительство, а его самую непреклонную часть – В. И. Ленина, И. В. Сталина и Я. М. Свердлова – арестовать и убить. «Левая» коммунистка Яковлева Варвара Николаевна, также выступавшая против заключения мира с Германией, на суде показала следующее: «Бухарин мне развил ту мысль, что политическая борьба приобретает все более острые формы и дело не может ограничиться одной лишь политической формулировкой о недоверии к ЦК партии. Бухарин заявил, что дело неизбежно должно дойти до смены руководства, в связи с чем стоит вопрос об аресте Ленина, Сталина и Свердлова и даже о физическом их уничтожении…» Бухарин признавался, что в переговорах с «левыми» социал-революционерами при посредничестве Пятакова речь действительно шла о насильственном свержении Советского правительства. Но, вопреки заявлениям подсудимой В. Н. Яковлевой, он категорически опровергал намерение ареста Ленина, Сталина и Свердлова и их «физического уничтожения» в течение 24 часов.
Кем же были те, чьи имена постоянно всплывают в этой серии внутрипартийных конфликтов? И почему именно эти люди вновь и вновь появляются на переднем плане, когда речь заходит об основных решениях? Ответ на второй вопрос становится очевидным уже из самой формулировки: как в «Апрельских тезисах», так и в принятии решения о вооруженном восстании, в формировании правительства, в выступлениях в поддержку или против подписания Брестского мира речь всегда шла о шагах, от успеха которых зависело будущее партии и, как следствие, будущее всей страны.
Уже исходя из этого нельзя оставлять без внимания никого, кто участвовал в принятии решений, так как речь шла о дальнейшем развитии и часто о самом существовании дела, которому эти люди посвятили всю свою предыдущую жизнь. Но, таким образом, в конечном итоге нельзя дать однозначный ответ на вопрос о мотивах поступков отдельных личностей. Потому что существуют свидетельства участников тех событий, из которых можно сделать выводы, дающие иной взгляд на происходящее.
На первом плане всех этих конфликтов находились предложения и требования В. И. Ленина, с которыми были связаны основополагающие изменения в политике партии. Это касалось его «Апрельских тезисов», решения о вооруженном восстании и способе формирования правительства, а также решения подписать договор о Брестском перемирии. Позже такие споры повторялись во время гражданской войны по вопросам стратегии и тактики, честности и надежности бывших царских военнослужащих и других специалистов, по способам поддержания правопорядка и обеспечения города и армии продовольствием, зерном, по проблемам систематического саботажа и растущего партизанского движения, – короче говоря, по всем вопросам, на которые после захвата политической власти Советской России необходимо было найти ответы. Развалом старого государственного аппарата и неопытностью тех, кто в то время занимал ответственные посты, объясняются ошибки в принятии решений и вытекающие из этого новые, часто еще более весомые проблемы. Гораздо более важными были проблемы, особенно обострившиеся благодаря самодовольству и авторитарной, надменной самонадеянности тех, кто теперь принимал решения. Вновь и вновь это доказывало, что командиры, комиссары или наделенные особыми полномочиями народные комиссары были перегружены неразберихой проблем. И довольно часто скоропалительно принятые решения претворялись в жизнь, потому что для тех, кто их принимал, было важнее сохранить собственный авторитет, нежели признать ошибочность изданных ими инструкций и приказов.
На первом месте здесь упоминались и упоминаются Сталин и Свердлов. Хотя интерес к умершему два года спустя Я. М. Свердлову ограничен, стоит все же рассмотреть биографию этого человека в интересующей нас связи. Сталин впервые увидел Ленина в декабре 1905 года на партийной конференции в Таммерфорсе, был делегатом IV и V партийных съездов и в 1912 на конференции в Праге был заочно кооптирован в ЦК. В этот период Сталин по предложению Ленина пишет работу «Марксизм и национальный вопрос». Деятельность же Свердлова была сосредоточена на работе партийных организаций на Урале. Здесь до 1905 года, во время первой революции, пребывания на нелегальном положении он был несколько раз арестован и осужден. В 1910 году он работал в качестве редактора в Санкт-Петербурге и был кооптирован в российское бюро ЦК. Из-за предательства агента охранки Малиновского Сталин и Свердлов были арестованы в феврале 1913 г. и сосланы в сибирский Туруханск. После Февральской революции оба снова активизировали свою деятельность: Сталин в качестве ведущего функционера ЦК – в Петербургском Комитете, а Свердлов – в организации пролетарского восстания на Урале. Оба они представляли собой тип партийного работника, тесно связанного с революционным развитием в стране.
