— Ну и отлично, — весело сказал Шумилов. — Добрин сможет сам закончить ее?

— Да.

— Тогда у меня к вам большая просьба. У меня появилась одна идея — по-моему, довольно интересная. Одному мне с ней не хочется возиться, да и времени нет, надо бы к декабрю основательно рассмотреть ее и успеть включить в план следующего года. Если бы мы сейчас вдвоем взялись за это — было бы очень неплохо. А потом, конечно, и Добрин подключится. Вы как, не против?

— Вообще-то нет, конечно, — неопределенно сказал Дмитрий. А что он еще мог сказать?

— Тогда давайте приступим, — сказал довольный Шумилов.

Дмитрий сразу увидел, что эта идея должна еще дальше увести работу Шумилова по тому направлению, которое они считали неверным. Он слушал Шумилова и думал: что делать? Сначала он решил отделаться общими словами, а потом вместе со всеми обсудить создавшееся положение. Но Шумилов говорил долго, очень обстоятельно, детально разбирая места, которые вовсе не требовали этого. Дмитрия все больше раздражало это копание в мелочах. Шумилов наконец закончил и нетерпеливо спросил:

— Ну, как вам показалась моя идейка?

Шумилов так и сказал — «идейка», но видно было, что сам он считает свою идею значительной и очень доволен тем, что она пришла ему в голову. И Дмитрий неожиданно для самого себя сказал:

— Мне она не понравилась.

Довольная улыбка медленна сходила с лица Шумилова.

— Вот как… — сухо сказал он. — Что же именно вам в ней не понравилось?

— Все, — сказал Дмитрий, делая усилие, чтобы не отвести взгляд от лица Шумилова. — Мне она кажется бесперспективной.

Отступать дальше было некуда, и Дмитрий, помедлив, добавил:

— И не только эта идея, но и вообще вся ваша работа.

— Даже так… — негромко сказал Шумилов. Он уже справился с собой, но видно было, каких усилий стоит ему его спокойствие. — Ответственное заявление.

— Конечно, — согласился Дмитрий. — И мы хотели бы обсудить это с вами. Так думаю не только я.

— Кто же еще?

— Добрин, Мелентьев…

Дмитрий замолчал. Шумилов спокойно смотрел на него и ждал.

— Еще кто-нибудь? — наконец спросил он.

— Да, — сказал Дмитрий. — Жанна.

Он не хотел, чтобы вышло так. Надо было, чтобы Жанна сама сказала ему. Наверно, Шумилов не сразу понял его или просто не поверил, потому что он еще несколько секунд так же спокойно и бесстрастно смотрел на него. Но потом лицо его неуловимо изменилось, и Дмитрий не сразу понял, почему оно стало таким, и отвернулся. Он боялся взглянуть на Шумилова, чтобы еще раз не увидеть того, что было на его лице, — страха и боли. Такой боли, что Дмитрий сразу пожалел о том, что сделал. Он не ожидал, что все выйдет так скверно, ведь Шумилов всегда был сдержанным и очень уверенным в себе. А теперь перед ним сидел уже немолодой, сорокалетний человек, ошеломленный неожиданной жестокостью, и этот человек просто не знал, что ему сейчас делать. И он инстинктивно сделал то, что делают все люди и животные, столкнувшись с неожиданной бедой, — попытался укрыться от опасности. Он встал из-за стола, подошел к окну, стал смотреть в него. Там, за окном, тихо шумел мелкий дождь поздней осени.

Дмитрий тоже поднялся и негромко спросил:

— Я могу идти?

И тут же понял, что не нужно было спрашивать, и направился к двери. Он пошел к Жанне и сказал:

— Пойдем поговорим.

И потом, когда они вышли в коридор:

— Я все ему сказал.

Жанна как будто не удивилась, спокойно спросила:

— Обо мне тоже?

— Да.

Жанна прикусила губу и задумалась.

— Я не хотел, но так получилось, — и Дмитрий рассказал, как это получилось. — Прости, что так вышло.

Жанна вздохнула:

— Ничего. Может быть, это и к лучшему. Он у себя?

— Да.

И Жанна медленно пошла в кабинет Шумилова. Она не постучалась и, прежде чем закрыть за собой дверь, спустила собачку — Дмитрий слышал, как щелкнул замок. Он вернулся к себе. Ольф посмотрел на него и спросил:

— Случилось что-нибудь?

— Я сказал Шумилову.

Валерий присвистнул.

— Ну, и как он?

Дмитрий ничего не ответил, а Ольф спросил:

— Жанна к нему пошла?

— Да.

Они закурили и стали ждать Жанну. Она пришла часа через полтора и устало опустилась на стул.

— Ну что? — спросил Валерий.

— Ничего, — сказала Жанна.

— Ну как это ничего? Говорил он что-нибудь?

— О господи, — рассердилась Жанна. — А что я, по-твоему, делала там?

Валерий смешался — он только сейчас догадался, насколько неуместны его расспросы. Жанна поднялась.

— Я домой. Дима, поедешь со мной?

— Да.

— А вы, — повернулась Жанна к Ольфу и Валерию, — не вздумайте идти к нему объясняться. И вообще — пореже попадайтесь ему на глаза.

— Ладно, — сказал Ольф.

Все еще шел дождь. Жанна раскрыла зонтик и взяла Дмитрия под руку, прикрывая его от дождя. Дмитрий перехватил у нее зонт и только потом подумал, что не надо было этого делать, — если Шумилов стоит у окна, он наверняка увидит, как они уходят, прикрывшись одним зонтом. Потом они ждали автобус, и Жанна тоскливо сказала:

— Погода еще такая мерзкая…

Жанне не хотелось идти домой, и они пошли к Дмитрию.

Они долго пили чай и молчали. Наконец Дмитрий спросил:

— Он очень расстроился?

— Не то слово. Он просто убит.

— И что он собирается делать?

— Чудак ты, Дима, — устало сказала Жанна. — О самой работе мы почти не говорили. Его куда больше расстроило то, что именно я оказалась заодно с вами. А о том, кто прав — он или мы, — он пока и не думает.

— Он очень любит тебя?

— Да. До сегодняшнего дня я даже не подозревала, что так сильно.

— И что же вы решили?

— Что надо по-хорошему расстаться. То есть это я так решила, он и слышать об этом не хочет… Он на все согласен, лишь бы я не уходила от него.

— Даже на то, чтобы изменить план работы?

— Похоже, что так.

— Но ведь он еще не знает, насколько серьезны наши возражения! Я же ничего конкретного не говорил ему.

— Для него это не так уж важно.

— Ты хочешь сказать, что он сделал бы это ради тебя?

— Да.

— А почему ты решила уйти от него?

Жанна уклончиво ответила:

— Это длинная история… Я давно уже хотела уйти. Если бы ты знал, как мне жалко было его сегодня. Какой он был беспомощный… Он ведь очень добрый. Говорит со мной, а у самого такое выражение, как будто все время хочет понять, почему с ним так жестоко обошлись, и не может.

Через два дня Жанна сказала:

— В общем, так… Велено передать, что вы можете заниматься чем угодно.

— И все? — спросил Ольф.

— Да.

— Не густо, — ухмыльнулся Валерий.

Жанна вспылила:

— А ты без комментариев никак не можешь?

Теперь они встречались с Шумиловым только в коридорах или в автобусе по дороге на работу, он вежливо наклонял голову, отвечая на их приветствия, и тут же отворачивался. Так продолжалось недели две. Жанна нервничала и ничего не рассказывала даже Дмитрию. Наконец он сам спросил:

— Что у вас происходит?

— Ничего, — тусклым голосом сказала Жанна. — Если, конечно, не считать того, что он каждый день уговаривает меня выйти за него замуж. Каждый день… — с отчаянием выговорила она. — Я скоро с ума сойду от этих разговоров.

— О нас он говорил что-нибудь?

— Нет.

— Может быть, мне самому сходить к нему?

— Иди.

И Дмитрий пошел к Шумилову.

Он стоял у окна и медленно повернулся на голос Дмитрия. Несколько секунд пристально вглядывался в него, словно не мог понять, зачем этот человек здесь. Наверно, он и в самом деле считал его причиной всех своих бед.

— Слушаю вас, — с видимым усилием сказал Шумилов.

— Мне нужно поговорить с вами.

— Садитесь.

Но сам он остался стоять, повернувшись спиной к окну, и повторил:

— Слушаю вас.

— Нам хотелось бы, — начал Дмитрий, подчеркивая это «нам», — чтобы вы посмотрели наши предложения и высказали о них свое мнение.