Однажды Рыжая Лиса объявил отряду, что дозоры булгарских застав остались позади. Впереди лежали земли охотничьих племен.

— Здесь тоже надо соблюдать осторожность, — объяснил на привале Рыжая Лиса. — Некоторые вожди — союзники булгарских князей. Другие же окажут нам помощь.

Отряд шел вперед уже много дней. Он то спускался с высоких речных террас в широкую пойму, то продирался через глухой таежный лес, но теперь не отходил далеко от берега полноводной реки, катившей свои воды на юг.

Однажды дозорный заметил вблизи лагеря двух человек, одетых в кожаные куртки, такие же штаны и мягкие высокие сапоги, сшитые из лосиной шкуры. Они держали в руках короткие копья, за плечами висели луки. Черные прямые волосы и широкие скулы выдавали в них местных жителей.

Воины Хусейна окружили незнакомцев. Те держались независимо и без страха. Увидев Рыжую Лису, один из них сказал:

— Скажи чужеземцам, мы наблюдали за ними несколько дней. Они идут по земле нашего племени. Вождь хочет знать, что привело их в наши земли. Он приглашает чужеземцев посетить его.

Рыжая Лиса перевел Хусейну слова охотника. Приглашение походило на вежливый приказ, и отряду ничего не оставалось делать, как следовать за послом вождя. Поселение вождя располагалось на высоком берегу притока реки Большой и было окружено со всех сторон вековым лесом. Хусейн отметил про себя, что поселение находится в удобном для обороны месте и сильно укреплено.

Одной стороной лесной поселок примыкал к берегу реки, круто обрывавшемуся вниз. С двух других сторон подступы к поселку преграждались глубокими логами, заросшими по склонам дремучим лесом и непроходимой чащей кустарников. С напольной стороны поселение было защищено двумя земляными валами разной величины. Большой вал соединял между собой оба лога. Вал размером поменьше прикрывал наиболее уязвимое место — ворота в поселок. На обоих валах высились деревянные тыны из заостренных вверху бревен. Доступ к валам затрудняли рвы, в которых тоже были вбиты колья с заостренными концами.

Когда отряд хариджитов вступил в поселок, они увидели три ряда бревенчатых домов с двускатными крышами. Возле домов — колодцы, сараи и хлевы, окруженные изгородью. Дом вождя стоял в центре поселка и отличался только большими размерами.

Вождь встретил их у ворот своего дома. Они прошли через темные сени, слабо освещенные чадящими глиняными светильниками, и вошли через низкую дверь в широкую горницу с лавками вдоль стен. Небольшие окна, затянутые бычьим пузырем, пропускали серый свет.

Глаза постепенно привыкли к полумраку, и в правом углу горницы хариджиты могли различить большой стол и тяжелые высокие чурбаки.

Вождь приказал принести напиток для утоления жажды. Два дюжих молодца внесли большой деревянный жбан. Вслед за ними вошли две стройные девушки. В руках у них были ковши, вырезанные из дерева. Они зачерпнули густой светло-коричневый напиток и с поклоном подали его гостям. От него пахло лесными травами, и на вкус он немного горчил, отдавая хмелем.

Выпитая влага оказала на утомленных хариджитов живительное действие. Прояснилась голова, по жилам разлилась бодрость. Только ноги слушались хуже обычного, не желая почему-то повиноваться своим владельцам.

Вождь дружелюбно улыбнулся, показав крепкие белые зубы, и хариджиты, покоренные радушным приемом, огласили горницу дружным смехом.

О наступлении утра хариджитам возвестили крики петухов, разноголосое мычание и блеяние скота, выгоняемого на пастбище. С берестяными ведрами в руках сновали по поселку женщины. После завтрака вождь зашел в горницу в сопровождении невысокого старика с жидкими седыми волосами. Усевшись за стол, они предложили хариджитам занять места рядом с ними.

— Кто вы и откуда родом? — задал вопрос старик.

— Мы воины храброго эмира хариджитов, живущего за Хазарским морем. Наша родина — Иран, — ответил Хусейн. Рыжая Лиса перевел его слова.

— Зачем вы пришли в нашу страну? — поинтересовался вождь.

— Мы должны купить меха.

— Для чего они вам? Ведь вы воины, а не женщины.

— Один храбрый человек поднял на нашей родине восстание против всем ненавистного халифа. У халифа — огромное, хорошо обученное войско, а большинство восставших вооружены только топорами и самодельными копьями. Хорошие меха на нашей родине ценятся на вес золота. Если мы продадим их, то сможем купить для восставших много оружия.

— У вас благородная цель, — промолвил старик.

— Вы были в Булгаре? — спросил вождь.

— Нам пришлось жить там несколько дней.

— И булгары добровольно пропустили вас на север? — В вопросе вождя прозвучало недоверие.

— Нам пришлось пуститься на хитрость, — уклончиво ответил Хусейн.

— Булгарские князья, как жадные псы, грызутся из-за нашей лесной страны, — резко сказал вождь. — Их отряды грабят деревни, уводят в плен наших мужчин и женщин. — Голубые глаза вождя потемнели при этих словах от гнева.

— Они, как пчелы на мед, слетаются сюда за нашими мехами, — с горечью сказал старик.

— Вы пришли с мирными целями, чужеземцы, и мы постараемся помочь вам, — произнес успокоившийся вождь. — Вы привезли что-нибудь для обмена?

Хусейн приказал своим воинам развязать один из тюков. Воины ставили на стол серебряные чаши, блюда, кувшины и кубки. Пораженные необычным зрелищем, вождь и его спутник молчали. Наконец вождь встряхнул головой, как бы отгоняя наваждение, и тихо сказал:

— Это священный белый металл. Наши духи любят его.

Вдруг он вскрикнул и указал старику на одно блюдо:

— Смотри! Тут изображен великий покровитель охотников.

— Чужеземцы овладели нашим духом-хозяином, — в страхе прошептал старик.

По лицам вождя и старика Хусейн понял, что произошло что-то непредвиденное. Он перевел взгляд на заинтересовавшее их блюдо, но не мог понять причину тревоги. «Может быть, страх вызван фигурой всадника, мечущего дротики в двух разъяренных медведей?».

— Чужеземец, ты должен отдать нам это блюдо, — сказал охрипшим от волнения голосом вождь и приказал своему дружиннику, стоявшему у входа, принести пушнину.

Скоро из лабаза принесли несколько больших связок пушнины. Теперь настала пора удивляться хариджитам. Сотни шкурок соболей, куниц, бобров отливали перед ними драгоценным мехом. Такого сказочного богатства они не видели ни в Булгаре, ни в Ургенче.

Вождь заметил удивление гостей. Не раздумывая долго, он сказал:

— Вы получите всю пушнину в обмен на тарелку с этим духом, — он указал на блюдо с изображением всадника, — и двадцать сосудов в придачу к нему. Я сказал все, что хотел.

— Благородный вождь охотников, к запрошенному тобой ты получишь еще половину, — ответил Хусейн и добавил к двадцати серебряным сосудам еще десять.

Вождь широко улыбнулся. Заключенная только что торговая сделка пришлась ему по душе. Тщеславные мысли одолевали его. «Отныне никто из соседних вождей не сможет поспорить со мной в богатстве. Великий дух не отвернет теперь свое милостивое лицо от охотников и пошлет сотни зверей в силки и капканы».

Мысли не мешали вождю внимательно осматривать светящиеся холодным блеском драгоценные сосуды.

— Прости, вождь, но мы должны торопиться вперед, — сказал Хусейн. — У нас еще много товара, а здешнее лето так коротко.

Слова Хусейна вывели вождя из задумчивости, и он кивнул головой в знак согласия:

— Вас ожидает долгий путь. Ни одно племя не найдет сразу столько пушнины, чтобы купить весь ваш светлый металл.

Пока отряд хариджитов готовился к отъезду, солнце поднялось уже высоко над лесом. Выехать в этот день так и не удалось. Один воин обнаружил у своего коня лопнувшую подпругу, и по совету Рыжей Лисы решили отложить выход в путь до завтрашнего утра.

Вождь племени зашел вечером к хариджитам, чтобы сообщить им хорошую весть:

— Мои воины проводят вас до соседнего племени Кабана. Дальше пойдете одни. Вам расскажут дорогу. Если встретитесь с воинами племени Кабана, то покажете им мою тамгу. — Вождь протянул Хусейну небольшую дощечку с врезанными на ней несколькими черточками. — И скажете, что вас взяло под свое покровительство племя Выдры. Попросите направить вас к охотнику Паму, старому побратиму моего дяди. Он должен помочь вам.