Мистер Козмик потащился к себе домой, а я вдруг понял, что осознаю прошедший день, то есть переживаю аваре, иными словами, мне стало грустно оттого, что этот день лопнул, как плывущий в небе воздушный шарик. Ночью, в постели, Салли упорно прикидывалась трупом, потому что, как она сказала, мне понадобится практика. Может быть, ей и было приятно, а мне так – не очень. Зря я дал это дурацкое обещание. Хотя она меня младше, и вообще женщины живут дольше мужчин. А потом Салли сразу уснула – даже не переставая притворяться трупом. Я не мог уснуть из-за ее храпа и начал писать эти записки, мой дневник. Мне понадобилась уйма времени, чтобы описать все подробно. Сомневаюсь, что смогу и дальше вести дневник столь же детально.

13 мая, суббота

Делал выписки из «Малого ключа Соломона», но это ужасно скучно, поэтому решил сачкануть и прошвырнуться с Салли по Кингз-роуд. Мы проходили мимо магазина Гренвилля, но, похоже, его там никогда не бывает. Там вечно торчит какой-нибудь придурковатый помощник. Зашли с Салли в магазин пластинок. Я собирался купить ей «Simon Smith and His Amazing Dancing Bear», но потом взял еще «Silver Lining» Джеффа Бека, потому что Салли тоже «везде и нигде» и на ней тоже «хипарская шапочка». Потом заскочили к ней ненадолго, а потом пошли танцевать в «Пуп земли». На этот раз Салли захотелось узнать, какой самый ужасный кошмар я могу себе представить. Я ответил – скатиться голым по перилам, утыканным бритвенными лезвиями. Потом, однако, мне в голову пришла другая мысль, связанная со вчерашними разговорами о некрофилии. Но отчего меня на самом деле пробрало – самое жуткое, что я могу себе представить, это не бритвенные лезвия и не секс с трупом, а секс с теткой средних лет. Страшно даже подумать о трущихся животах, болтающихся титьках, о вставных челюстях и о том, что надо думать, когда их лучше вынуть – до или после. Она станет пожилой, но главный ужас в том, что я стану пожилым тоже. Об этом невыносимо думать – так же, как представлять себе, как твои родители занимаются сексом. Мы расстались около четырех. Пошел в Арт-Лабораторию – там в кинозале всегда можно переночевать, если припрет.

14 мая, воскресенье

Проснулся «с первыми лучами зари», но по какой-то причине заря озарила меня только в три часа дня. Опять занимался «Конструированием социальной реальности»; дается с трудом. Делал выписки из «Теории и практики магии» Кроули и упражнялся на гитаре. Возможно, в этом году решится, стану ли я социологом или стану музыкантом и пойду бродить по свету. Дождь.

После того как я это записал, пришли Салли и мистер Козмик. Им удалось разжиться мэнди. От мэнди, по крайней мере, знаешь, чего ждать – сначала тебя мягко расслабляет, а потом наступает состояние приятного дурмана. Для секса тоже хорошо. Мне бывает довольно трудно глотать эти большие белые таблетки, но оно того стоит. Думаю, одна из причин, почему мне нравятся эти колеса, состоит в том, что их название – «Мандракс» у меня ассоциируется с мандрагорой. Да, есть такой персонаж комиксов – маг Мандрагора – в атласном цилиндре и плаще. (Иногда я воображаю себе, что я и есть Мандрагора. Салли – принцесса Нарда, а мистер Козмик – Лотар, мой верный спутник, и всех троих нас ждут диковинные приключения в земле Наркомании.) Но в природе мандрагора – это растение с раздвоенным корнем, которое используют ведьмы и прочий люд. Раньше считали, что мандрагора вырастает из семени висельников. Мне мандрагоры еще не довелось попробовать, а вот мистеру Козмику повезло. Однажды он отхватил ее у какого-то травника на Олд-Кент-роуд. Опасная штука. От нее можно свихнуться, и воняет она паршиво, в общем, он взял немного. Именно мандрагора вызывала у ведьм иллюзию, будто они летают на помеле. Мистер Козмик тоже успел немного полетать, но потом его начало сильно рвать.

Так или иначе, мэнди – это классная штука, и мы с мистером Козмиком снова пустились стебаться. Я сказал, что не понимаю, почему женщины вообще трахаются с мужчинами, ведь женщины намного красивее. Кому вообще может понравиться мужчина – волосатый и колючий!

– Педикам, – сказал мистер Козмик.

– Не выношу педиков, – откликнулся я.

– Это у тебя заскок, – сказал мистер Козмик. – Если ты хочешь хоть немного продвинуться в оккультизме, ты должен быть готов ко всему. На астральном уровне нет места буржуазным предрассудкам.

– Но это такой отврат – копаться в чьей-то заднице!

– Противоестественный секс обычно пробуждает оккультную энергию. Почитай своего Кроули.

(Сказать по правде, я прочел не так уж много. Это мистер Козмик с жадностью пожирает все это чтиво. В отличие от меня, мистер Козмик не получил формального образования, он у нас – самоучка. Это его собственная заслуга, что он стал кем-то вроде гуру во всем, что касается «Тибетской книги мертвых», аур, тантрического секса и мелких магазинных краж.)

– Если хочешь достичь хоть чего-нибудь в сатанизме, – продолжал мистер Козмик, – придется тебе свыкнуться с этой мыслью. Без этого тебе не заставить темные силы работать на себя. В конце концов, сам Князь Тьмы не кто иной, как сексуально озабоченный педик.

– Сексуально озабоченный педик, – почтительно произнесла Салли.

– Одним ненастным зимним днем он явится за тобой, – продолжал мистер Козмик. – Ты будешь гулять по безлюдной части парка Хемпстед-хит. Ты совсем один, и тебе не по себе от этого. Вдруг ты замечаешь, что ты, оказывается, не один. На тропинке внизу ты замечаешь какую-то фигуру – она видна не очень четко, но ты думаешь, что это мужчина. Он смотрит в твою сторону и делает тебе какие-то знаки. Ты видишь, что он начинает подниматься по тропинке к тебе…

– Я решаю не ждать его. Кто бы он ни был, у него не может быть ко мне никакого дела. Я сворачиваю по тропинке влево, в лес. Я иду довольно быстро и надеюсь, что этот человек не станет упорствовать в своем преследовании – если это действительно было преследование. Но затем, обернувшись, я вижу, что он тоже свернул в рощицу и приближается ко мне. Я пускаюсь наутек. Когда я снова оглядываюсь…

– Когда ты снова оглядываешься, то видишь, что он тоже перешел на бег и что есть что-то странное в том, как он бежит. Он как бы покачивается из стороны в сторону, потому что у Дьявола очень широкие бедра, и ты мельком видишь его длинный член и сморщенную мошонку, которые болтаются у него между ног, когда он бежит за тобой…

– Расстояние между нами сокращается. Я почти задыхаюсь от бега. Я сворачиваю с тропинки и углубляюсь в густые заросли. Это ошибка. Ветки цепляются за одежду. По моему лицу, исцарапанному колючками, струится кровь. Мне кажется, что у меня под ногами копошатся ужасные мелкие твари. Лес наполнился тихими голосами. Потом я цепляюсь за ветку, и Дьявол настигает меня, у него гадкая харя и горящие глаза. Я запыхался и не в силах что-нибудь сказать. Я смотрю на него снизу вверх и безмолвно умоляю его о пощаде. Но он превратно понимает мою мольбу. Он разрывает мою серебристую рубашку. В последний момент, собрав все силы, я кричу: «Иди в зад, Сатана!..»

– Но он понимает тебя слишком буквально. Он переворачивает тебя на ложе из листьев и терний и срывает твои белые джинсы клеш. Своими когтями он раздвигает твои ягодицы и начинает хладнокровно пидарасить тебя. Член Дьявола очень длинный и холодный, как колбаса, и ты, обессиленно всхлипывая и сгорая со стыда, уступаешь этому ледяному натиску. Да, именно таким и будет секс с Дьяволом!

– По крайней мере, дождя не было, – сказал я.

– Не так, как в тот раз, когда ты спал с трупом Салли, – добавил мистер Козмик.

(«Хорошо хоть дождя не было» – это типично моя реплика. Всякий раз, когда со мной случается что-то плохое, мне мгновенно в голову приходит что-нибудь типа «хорошо хоть…». Ну, скажем, у меня из-под носа уйдет автобус, и я при этом могу подумать: «Хорошо хоть лекция, на которую я опоздал, – тоска зеленая». Если мне когда-нибудь ампутируют обе ноги, я, вероятно, подумаю: «Хорошо хоть зубы целы остались». Когда я узнал, что у моей матери рак, я тут же поймал себя на мысли: «Хорошо хоть у меня его нет». Я все время ловлю себя на подобных мыслях. Если полного просветления можно достичь путем одного только самоанализа, то, думаю, я уже на пути к нему.)