Орал от боли полицейский, раненный в плечо, – двое коллег волокли его в переулок. Ругался Мирзаев, у которого заклинило затвор. Сержант Канбиев сменил позицию, отполз подальше от дома, временами постреливал одиночными, ругаясь при этом как сапожник.

В переулок, перегороженный транспортером, влетели Бредов и Колотко.

– Товарищ майор, они же издеваются над нами! – возмущенно заорал Бредов. – Сколько можно терпеть? У них боеприпасы не кончаются!

Васильев угрюмо посмотрел на подчиненных, на полицейских, прижавшихся к забору и давно утративших боевой дух, повернулся к БТРу, на башне которого задумчиво покуривал и что-то выискивал в телефоне сержант Зуев. Майор досадливо сплюнул – ну, точно дурдом.

Стрельба вдруг оборвалась.

– Эй, детишки! – проорал Хатиев. – Не надоело еще? А ну, живо выпускайте нас! Через двадцать минут я пристрелю сержанта!

– Есть идея, товарищ майор, – негромко сказал Гайдук, и все хмуро уставились на него. – Брать их в лоб бессмысленно. Бить прямой наводкой – тоже не выход. Пока проломим ворота, они действительно перестреляют заложников.

– Ладно, говори, – вздохнул Васильев. – Если авантюру, конечно, не предложишь.

– Не без этого, Юрий Викторович. – Капитан усмехнулся и спросил у Волгина, который с расстроенной физиономией маялся у бронетранспортера: – Лейтенант, поддержишь? Или тебе тоже нужен приказ из Махачкалы?

– Да на хрен он мне сдался, – проворчал тот. – Конечно, поддержу, мужики, боеприпасов хватает.

– Замутим ложную атаку, – сказал Гайдук. – Нужно спровоцировать этих психов раскрыть позиции.

– Не хочешь поделиться, как? – осведомился Васильев.

– Пойдем, майор. Самое время нарушить право граждан на неприкосновенность жилища.

Офицеры по-пластунски преодолели улицу Гамзатова и затаились под оградой Аслана Эльмурзаева. Боевики отметили движение, но за дымовой завесой ничего не поняли, выпустили несколько очередей и успокоились. Калитка была заперта, и дом, похоже, пустовал. Семейство Эльмурзаева в полном составе его покинуло.

Офицерам пришлось ползти вдоль ограды, выламывать штакетник. Пригибаясь, под громовой лай – собака, слава богу, была привязана – Гайдук с Васильевым перебежали двор. Замок на задней двери не выдержал удара прикладом.

Они поднялись на чердак по шаткой лестнице. Гайдук распахнул окно, офицеры извлекли бинокли, припали к окулярам. Вести огонь с данной позиции было затруднительно, но это и не требовалось. На первый взгляд все было тихо. С высоты обзор улучшился, получался вид в изометрии.

После обстрела дом, в котором сидели духи, выглядел каким-то помятым, с крыши обвалилась металлочерепица, вылетели стекла в зоне обстрела. Терраса, прикрытая оградой, выглядела целой. Просматривался пикап посреди двора, приземистое строение слева от дома – предположительно баня, совмещенная со складом хозяйственного инвентаря. Справа – сарай, деревья, угол беседки. Проявлялась часть заднего крыльца с проходом в топочное помещение.

– Смотри, Юра, – прошептал Гайдук, всматриваясь в объект. – Пулеметчик сидит на чердаке – это мы и так знаем. Справа большая комната, окно, там кто-то шевелится. В это помещение должен быть проход из топочной. Позиция там хреновая – из дома не выйдешь, и забор мешает понять, что творится за ним. Слева то же самое. На террасе перед зданием сидит гранатометчик, он тоже работает вслепую. У парня ручные гранаты, он может перебрасывать их через забор. Давай сигнал, Юра!

Васильев буркнул в рацию:

– Всем! По объекту, огонь!

Шевельнулась смутная фигура за экскаватором. Это Бредов ударил из гранатомета по навесной траектории и тут же пустился бежать. Граната взорвалась между оградой и террасой, чуть ли не на крыше пикапа.

Два ответных выстрела из гранатомета вздыбили землю между «Жигулями» и экскаватором. С чердака ударила тугая пулеметная очередь. Из-за угла с левой стороны выскочил боевик, помчался к стене. Через пару секунд он уже стрелял из автомата, возвышаясь над гребнем. Видимо, там имелась подходящая лесенка. Распахнулось окно с правой стороны дома. Оттуда кто-то вывалился, побежал к террасе и тут же пропал за деревьями.

Майор передал приказ:

– Тишина!

Стрельба оборвалась так же внезапно, как началась. Над округой стелился дым. Автоматчик побежал обратно к дому.

– И какие соображения, умник? – проворчал Васильев.

– Их четверо, – сказал Гайдук. – Вся компания на позициях. Четыре огневые точки. Этим ребятам мешает кирпичный забор, хотя, с другой стороны, он же их надежно прикрывает. Момент истины, Юра. Заложники не охраняются. Они где-нибудь в подвале, если живы. Там же наверняка и женщина с детьми. Возьми за шиворот замначальника полиции. Он испуган, но вменяем. Пусть прикажет, чтобы снайпер со скалы по своим не стрелял. Звони подполковнику Лебедеву, получай добро на операцию. Пусть изыскивает людей, блокирует возможные пути подхода основных сил духов. Дальше тянуть просто преступно. Сажай лейтенанта Волгина в БТР. Парень все поймет даже без приказа свыше.

– Черт, точно авантюра, капитан! – Васильев скрипнул зубами.

– С нами бог и фактор внезапности, Юра. – Капитан вспотел от волнения, но настроен был решительно. – Время выходит, а Хатиев не блефует. Он действительно будет расстреливать пленных. Поэтому надо вывести БТР из переулка на огневую позицию и из «КПВТ» ударить по чердаку. Первым делом необходимо уничтожить пулеметчика. Мирзаева и Бредова направляем на правый фланг. Они обстреляют навесом террасу. Канбиева на левый фланг. Пусть переберется через ограду, когда начнется шум, и из-за бани держит левое окно. Мирзаев и Бредов повторяют действия Канбиева, только справа. Ты, я и Колотко ныряем в сад, выходим к тыловой двери. Если кто-то из духов выживет, то не успеет спрыгнуть в подвал, чтобы ликвидировать заложников. Да и зачем ему это надо, если, конечно, этим выжившим не окажется главарь. Подорвем дверь, я пойду на Хатиева, ты прикроешь меня, связист закроет сад.

– Красиво говоришь, Сережа. – Васильев недоверчиво усмехнулся.

– Красиво, – согласился Гайдук. – А сделать надо еще красивее. Сам свяжешься с Лебедевым, Юра, или меня попросишь?

– Ариза, твою мать, сюда иди! – прорычал коренастый боевик, выбираясь из комнаты в коридор.

Он был без головного убора, плешь на макушке блестела от пота, борода клочками торчала в разные стороны. Сбилась камуфляжная куртка, штаны провисли, образовав вместительную мотню. Он держал за цевье «АК-74». Боевик покосился через плечо на проход в топочное помещение. Задняя дверь была заперта на засов.

– Я здесь, Нурбала. – Маленькая женщина, закутанная в длинный платок, выскользнула из гостиной, бесшумно подбежала к мужу, стала заискивающе заглядывать ему в глаза.

От прежней строптивой крикуньи не осталось и следа. Ее щеку и левый глаз украшал устрашающий синяк.

– Воды принеси, – прохрипел боевик.

Женщина бросилась на кухню, через несколько секунд примчалась обратно с кружкой. Хатиев пил шумно, жадно, отфыркиваясь и срыгивая. Кружку не вернул, отбросил в коридор. Она запрыгала по полу.

– Хорошо!.. Что с детьми?

– Они в гостевой комнате, Нурбала, я с ними. Дети напуганы, я стараюсь их успокоить.

– Дура-женщина! – взревел боевик.

Женщина съежилась, ее глаза испуганно заблестели.

– Живо уводи их из комнаты, спускай в подвал. Там и сидите. И никаких разговоров с вояками! Проверь, как они связаны. Вперед!

Повторять приказ не имело смысла. Женщина уже уносилась, забавно выгибая коленки. Боевик раздраженно посмотрел ей вслед, сплюнул, широким шагом пересек коридор, гостиную, вышел на застекленную террасу, где были задернуты шторы. Ткань порвана осколками гранаты, разорвавшейся во дворе, многие стекла выбиты.

На террасе расположился бритый наголо Булат Кандар. Щетина на землистой коже торчала иглами, поблескивали воспаленные глаза. Он заряжал «РПГ». Из рассеченного виска текла кровь, но он ее не замечал.

– Все в порядке, Булат?