Там располагали данными об израильских авторитетах — Маленьком Эли и Амране Коэне, а также о соглашении, заключенном ими с братвой…
Еще об этом знали в «Лайнсе» — охранно-сыскной ассоциации.
В главке разработкой авторитетов преступного мира занималось специальное подразделение. От его сотрудников и агентов требовались умение и высокий профессионализм.
Те, кому это удавалось, рисковали головой.
Таково было положение в тот момент, когда новый руководитель УЭПа, пришедший из Национального бюро Интерпола, вышел на контакт с Рэмбо.
Судьбоносное решение об обмене информацией государственной структуры с частной детективной структурой было принято.
Уголовного дела охранно-сыскная ассоциация не вела.
От нее требовалось вести за собой официальное следствие.
В принципе заказ был исполнен.
Соглашение было оформлено протоколом.
«В полном соответствии с заказом клиента г-на… содействовать российским правоохранительным органам в раскрытии убийства г-жи Марины Курагиной…
Охранно-сыскная ассоциация «Лайнс» предоставит информацию, относящуюся к убийству…
А также обязуется содействовать установлению местонахождения причастных к преступлению лиц, находящихся в данный момент на территории другой страны, с целью их выдачи…»
— Когда вы сможете дать указание своему человеку?
Рэмбо заглянул в почасовой план на день. Сеансы
связи с Иерусалимом могли состояться по телефонам-автоматам, установленным на Кинг-Джордж и у Яффских ворот.
— Уже через час…
Слышимость была отличной.
— Как там у вас с погодой?
— Как всегда, жара. Про случай под Кейсариёй уже известно?
— Сообщили. Это наш след. Идет раздел капиталов Маленького Эли и Ванкогана.
— Что у нас?
— «Пеликан» потерял капитана…
Я не знал об убийстве Воловца.
— Молодой парень. Жаль. Что ко мне?
— Коллеги будут рады любой нашей помощи.
— Петровка?
— Вроде того. Им нужна наша помощь. Я обещал. Они хотят знать, где команда…
— «Узнаю Григория Грязного…» Сначала ты им не ну жен и тебе показывают на дверь. Потом приходит день, и становишься лучшим другом… Я как раз об этом детектив прочитал…
— Давай. Это первоочередное. Они могут сопровождать этого… со шрамом! Может оказаться большая серьезная компания… Второе — с нищим.
— Послужим родному отечеству…
— Надо.
— Постараюсь, что могу.
— Поинтересуйся отелями…
— У вас там тоже становится слишком жарко… — напомнил Рэмбо, прощаясь. — Пора менять климат.
— Это финиш.
Мы понимали друг друга.
Заказ Марины, а потом и ее отчима точно определяли задачи. В них не было указано, что мы должны бороться . с российской и израильской мафиями до последней капли крови…
— Береги себя.
— Ты тоже.
По дороге в агентство «Сохнут», занимающееся вновь прибывшими репатриантами, я купил русскоязычные газеты.
«Вести», «Русский израильтянин», «Новости недели»…
Ночное убийство под Кейсарией подняло на ноги всех.
«Два еще теплых трупа… — значилось в перепечатке из ивритской „Едиот ахронот“, — у шоссе, соединяющего историческую часть Кейсарии с, наверное, самой престижной и тихой ее современной частью — районом вилл, предстали перед глазами дорожного патруля. Шауль Фин-кель, известный больше под кличкой Хариф, был убит тремя выстрелами, в том числе одним контрольным — в голову.
Хариф — бывший полицейский, заметный атлет и спортсмен — владел фирмой по взысканию долгов. По характеристике знавших его людей, никого не боялся. Врукопашную выяснял отношения с клиентами. Второй жертвой убийц стал нечаянный свидетель, он затормозил, чтобы посмотреть, что происходит… Полиция начала расследование…»
Фотографии расстрелянного Харифа были опубликованы на первых страницах всех ивритских и русскоязычных газет вместе с портретом убитого бедолаги, случайно оказавшегося свидетелем преступления…
Агентство «Сохнут» располагалось в центре города.
Мне уже приходилось обращаться сюда за необходимыми сведениями. Не было бы ничего удивительного, если бы кто-то из российских криминальных авторитетов достал свидетельство о своем еврейском происхождении — метрики или даже только выписку из старой домовой книги о том, что его дед, а лучше всего — бабка были евреями.
В этом случае по приезде сюда он мог обратиться в Министерство иностранных дел в Тель-Авиве с просьбой о предоставлении ему гражданства.
«Закон о возвращении», принятый израильским парламентом — кнессетом, автоматически давал право на получение гражданства каждому еврею, его детям и внукам, а также их супругам — неевреям.
Полвека назад это, в первую очередь, необходимо было для чудом оставшихся в живых жертв гитлеровских лагерей смерти.
В принятом тогда «Законе о возвращении» содержался гордый вызов только что созданного еврейского государства всем палачам, расистам, преследовавшим каждого, у кого даже в третьем поколении была хоть капля еврейской крови…
Народу в справочной «Сохнута» было мало.
Обаятельная дама, говорившая на русском, предоставляла всем желавшим необходимую информацию о родственниках и друзьях.
Я проверил данные на известных мне лиц из руководства «Пеликана» и «Босса Новы», а также группировки, дававшей им крышу.
— Нет у меня сведений…
Служащей «Сохнута» показалось, что ее ответ меня расстроил.
Это было не так. Я не был удовлетворен.
Братва могла прибыть по туристической визе…
Начинать следовало с турбюро и отелей.
По дороге в «Золотую карету» я снова уткнулся в газеты.
Пресса интерпретировала случившееся по-своему.
«Убит владелец компании по взысканию долгов с тех, кто взял кредит у частных фирм на так называемом сером рынке…»
Это было так далеко от истины.
Ясно: братва пытается урегулировать отношения с местным криминалом после того, как здешний воровской общак застрял в России…
В иерусалимском доме книги «Золотая карета» вдоль полок бродили покупатели. В свежем номере «Нашего Иерусалима» я увидел свою рецензию на детектив Каунитца. Хозяевам «Золотой кареты» она понравилась.
— Может, еще рецензию? Скажем, на это… — Я наугад раскрыл поданную книгу.
«В процессе дознания следователь уголовного розыска…»
В шести словах было две ошибки: следователь не вел дознания и в уголовном розыске нет следователей.
— Да, ладно, Саша! Ты это знаешь, а читателю все равно!
— Нет. Тогда это другой жанр…
— Как знаешь. Тебя подвезти? Я еду в сторону Пата.
— Спасибо. Нет.
Что-то удерживало меня в центре.
В принципе российские боевики из крыши «Пеликана» и «Босса Новы» могли остановиться в любой иерусалимской гостинице.
Может, они не выбрали бы отель «Царь Давид», который возлюбили иностранные дипломаты, американские посредники в мирном процессе между Израилем и палестинцами. Но любые другие были к их услугам!
«Холидей», например.
Я, однако, склонялся к тому, что в первую очередь следует проверить «Рон» — маленький дешевый отель на Яффо. Из него можно было запросто следить за Ванкоганом, собиравшим в обличье Амрана Коэна свою жатву на площади Кикар Цион…
К остановке подходил автобус.
«Шестерка…»
Я ускорил шаг.
В Москве автобус с этим номером останавливался недалеко от моего дома и через всю столицу шел к Павелецкому вокзалу — месту моей службы.
Никому, кроме москвича, ничего не говорили названия остановок, непрерывно доносившиеся из динамика: «Ваганьковский рынок», «Платформа Беговая», «Балчуг»…
В иерусалимском транспорте остановки не называли.
Водителю хватало шоферских забот. Кроме того, он компостировал талоны и продавал все виды проездных билетов.
Длинный автобус повернул на узкую центральную Кинг-Джордж, по обыкновению заехал далеко на встречную полосу, плавно вписался, стал разворачиваться.
