Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Даже разрешаете им чистить картофель и мыть посуду, не говоря уже о том, что порой хватаете их за горло в знак особого дружеского расположения.

– Боюсь, что со слов мистера Ван-Вейдена вы можете составить себе превратное представление о нас, – с притворным беспокойством перебил меня Волк Ларсен. – Заметьте, мисс Брустер, что он носит на поясе тесак, а это, гм, вещь довольно необычная для помощника капитана. Вообще мистер Ван-Вейден человек, достойный всяческого уважения, но иногда он, как бы это сказать, бывает довольно неуживчив, и тогда приходится прибегать к крутым мерам. Впрочем, в спокойные минуты он достаточно рассудителен и справедлив, как, например, сейчас, и, вероятно, не станет отрицать, что лишь вчера грозил убить меня.

Я чуть не задохнулся от возмущения, и глаза мои, верно, пылали. Ларсен указал на меня.

– Вот, посмотрите на него! Он еле сдерживается, даже в вашем присутствии. Конечно, он не привык к женскому обществу! Придется и мне вооружиться, иначе я не рискну выйти вместе с ним на палубу.

– Прискорбно, прискорбно, – помолчав, пробормотал он, в то время как охотники покатывались со смеху.

Осипшие от морского ветра голоса этих людей и раскаты их грубого хохота звучали зловеще и дико. Да и все кругом было диким. И, глядя на эту женщину, такую далекую и чуждую всем нам, я впервые осознал, насколько сам я сжился с этой средой. Я успел хорошо узнать этих людей, узнать их мысли и чувства; я стал одним из них, жил их жизнью – жизнью морских промыслов, питался, как все на морских промыслах, и был погружен в те же заботы. И это уже не казалось мне странным, как не казалась странной эта грубая одежда и грубые лица, дикий смех, ходившие ходуном переборки каюты и раскачивающиеся лампы.

Намазывая маслом ломоть хлеба, я случайно остановил взгляд на своих руках. Суставы были ободраны в кровь и воспалены, пальцы распухли, под ногтями грязь. Я знал, что оброс густой щетинистой бородой, что рукав моей куртки лопнул по шву, что у ворота грубой синей рубахи не хватает пуговицы. Тесак, о котором упомянул Волк Ларсен, висел в ножнах у пояса. До сих пор это казалось мне вполне естественным, и только сейчас, взглянув на все глазами Мод Брустер, я понял, насколько дикий, должно быть, у меня вид – и у меня, и у всех окружающих.

Она почувствовала насмешку в словах Волка Ларсена и снова бросила мне сочувственный взгляд. Но я заметил, что она смущена. Ироническое отношение ко мне Волка Ларсена заставило ее еще больше встревожиться за свою судьбу.

– Быть может, меня возьмет на борт какое-нибудь встречное судно? – промолвила она.

– Никаких судов, кроме охотничьих шхун, вы здесь не встретите, – возразил Волк Ларсен.

– Но у меня нет одежды, нет ничего необходимого, – сказала она. – Вы, верно, забываете, сэр, что я не мужчина и не привыкла к той кочевой жизни, которую, по-видимому, ведете вы и ваши люди.

– Чем скорее вы привыкнете к ней, тем лучше, – отвечал Волк Ларсен. – Я дам вам материю, иголку и нитки, – помолчав, добавил он. – Надеюсь, для вас не составит слишком большого труда сшить себе одно-два платья.

Она криво усмехнулась, давая понять, что не искушена в швейном искусстве. Мне было ясно, что она испугана и сбита с толку, но отчаянно старается не подать виду.

– Надо полагать, вы, вроде нашего мистера Ван-Вейдена, привыкли, чтобы за вас все делали другие. Думаю все же, что ваше здоровье не пострадает, если вы будете кое-что делать для себя сами. Кстати, чем вы зарабатываете на жизнь?

Она поглядела на него с нескрываемым изумлением.

– Не в обиду вам будь сказано, но людям ведь надо есть и они должны как-то добывать себе пропитание. Эти вот бьют котиков, тем и живут, я управляю своей шхуной, а мистер Ван-Вейден, по крайней мере сейчас, добывает свой харч, помогая мне. А вы чем занимаетесь?

Она пожала плечами.

– Вы сами кормите себя? Или это делает за вас кто-то другой?

– Боюсь, что большую часть жизни меня кормили другие, – засмеялась она, мужественно стараясь попасть ему в тон, но я видел, как в ее глазах, которые она не сводила с него, растет страх.

– Верно, и постель вам стлали другие?

– Мне случалось и самой делать это.

– Часто?

Она покачала головой с шутливым раскаянием.

– А вы знаете, как поступают в Соединенных Штатах с бедняками, которые, подобно вам, не зарабатывают себе на хлеб?

– Я очень невежественна, – жалобно проговорила она. – Что же там делают с такими, как я?

– Сажают в тюрьму. Их преступление заключается в том, что они не зарабатывают на пропитание, и это называется бродяжничеством. Будь я мистером Ван-Вейденом, который вечно рассуждает о том, что справедливо и что нет, я бы спросил вас: по какому праву вы живете на свете, если вы не делаете ничего, чтобы оправдать свое существование?

– Но вы не мистер Ван-Вейден, и я не обязана отвечать вам, не так ли?

Она насмешливо улыбнулась, хотя в глазах у нее по-прежнему стоял страх, и у меня сжалось сердце – так это было трогательно. Я чувствовал, что должен вмешаться и направить разговор в другое русло.

– Заработали вы хоть доллар собственным трудом? – тоном торжествующего обличителя спросил капитан, заранее уверенный в ее ответе.

– Да, заработала, – отвечала она не спеша, и я чуть не расхохотался, увидев, как вытянулось лицо Волка Ларсена. – Помнится, когда я была совсем маленькой, отец дал мне доллар за то, что я целых пять минут просидела смирно.

Он снисходительно улыбнулся.

– Но это было давно, – продолжала она, – и навряд ли вы станете требовать, чтобы девятилетняя девочка зарабатывала себе на хлеб.

И, немного помедлив, она добавила:

– А сейчас я зарабатываю около тысячи восьмисот долларов в год.

Все, как по команде, оторвали глаза от тарелок и уставились на нее. На женщину, зарабатывающую тысячу восемьсот долларов в год, стоило посмотреть! Волк Ларсен не скрывал своего восхищения.

– Это жалованье или сдельно? – спросил он.

– Сдельно, – тотчас ответила она.

– Тысяча восемьсот. Полтораста долларов в месяц, – подсчитал он. – Ну что ж, мисс Брустер. У нас здесь на «Призраке» широкий размах. Считайте себя на жалованье все время, пока вы остаетесь с нами.

Она ничего не ответила. Неожиданные выверты этого человека были для нее еще внове, и она не знала, как к ним отнестись.

– Я забыл спросить о вашей профессии, – вкрадчиво продолжал он. – Какие предметы вы изготовляете? Какие вам потребуются материалы и инструменты?

– Бумага и чернила, – рассмеялась она. – Ну и, разумеется, пишущая машинка!

– Так вы – Мод Брустер! – медленно и уверенно проговорил я, словно обвиняя ее в преступлении.

Она с любопытством взглянула на меня.

– Почему вы так думаете?

– Ведь я не ошибся? – настаивал я.

Она кивнула. Теперь уже Волк Ларсен был озадачен. Это магическое имя ничего не говорило ему. Я же гордился тем, что мне оно говорило очень много, и впервые за время этой томительной беседы почувствовал свое превосходство.

– Помнится, мне как-то пришлось писать рецензию на маленький томик… – начал я небрежно, но она перебила меня.

– Вы? – воскликнула она. – Так вы…

Она смотрела на меня во все глаза.

Я кивком подтвердил ее догадку.

– Хэмфри Ван-Вейден! – закончила она со вздохом облегчения и, бросив невольный взгляд в сторону Волка Ларсена, воскликнула: – Как я рада!..

Ощутив некоторую неловкость, когда эти слова сорвались у нее с губ, она поспешила добавить:

– Я помню эту чересчур лестную для меня рецензию…

– Вы не правы, – галантно возразил я. – Говоря так, вы сводите на нет мою беспристрастную оценку и ставите под сомнение мои критерии. А ведь все наши критики были согласны со мной. Разве Лэнг не отнес ваш «Вынужденный поцелуй» к числу четырех лучших английских сонетов, вышедших из-под пера женщины?

– Но вы сами при этом назвали меня американской миссис Мейнелл![13]

вернуться

13

Мейнелл, Алиса (1847–1922) – английская поэтесса и литературный критик.

37
{"b":"251400","o":1}