стилистическая окраска.

Например, старославянские фразеологические обороты

злачное место; всей душой; в плоть и кровь; ради бога; корень

зла; знамение времени; козёл отпущения; на сон грядущий

не только не осознаются сейчас чужими в русском языке, но и

не имеют специфически книжного оттенка с точки зрения

стилистической. Правда, среди фразеологических

старославянизмов есть устойчивые сочетания слов, которым присущ

характер книжности и архаичности, однако таких фразеологизмов в

общем немного и употребляются они все реже: Врачу, исце-

лися сам 'врач, исцелись сам'; Ищите и обрящете 'ищите и

найдете'; ложь во спасение; со страхом и трепетом;

терновый венец (венец 'венок'); смертный грех; ныне

отпущаеши. Значительная часть фразеологических старославянизмов

не содержит никаких слов и грамматических форм, не

известных современному русскому литературному языку в

свободном употреблении: нищие духом, Не сотвори себе кумира;

метать бисер перед свиньями; альфа и омега; по образу и

подобию; всем сердцем.

Однако многие старославянские по происхождению

фразеологические обороты в силу традиции употребления и

устойчивости их состава включают как устаревшие слова, так и арха-

110

ичные грамматические формы. Следует отметить, что это еще

не означает, что устаревшим является и фразеологизм в

целом: отношения здесь значительно сложнее (см. § 26).

Довольно много фразеологизмов, усвоенных русским языком из

старославянского, являются общенародными и привычными в

качестве целых значимых языковых единиц, т. е. принадлежат

к активному фразеологическому запасу современного

русского литературного языка, несмотря на наличие в их составе

архаизмов: ничтоже сумняшеся (ничтоже 'ничуть не', сум-

няшеся 'сомневались1); питаться акридами (акриды

'съедобная саранча* или 'съедобное растение Akris'); око за око, зуб

за зуб (око 'глаз'); страха ради иудейска (иудейска — род. п.

ед. ч. кр. прил. иудейскъ); тьма кромешная (кромешная

'беспросветная', букв, 'внешняя'); как зеницу ока (зеница 'зра

чок'); в поте лица (в поте 'в поту'); Всякое даяние благо

(даяние 'подношение, дар', благо 'хорошо'); глас вопиющего

в пустыне (глас 'голос', вопиющий 'кричащий'); не от мира

сего (сей 'этот'); краеугольный камень, притча во языцех

(языцех < языц^йхъ— ст. ф. предл. п. мн. ч. от языкъ

'народ'); земля обетованная (обетованная 'обещанная');

бразды правления (бразды < брозды > бръзды 'вожжи, удила');

иже с ними (иже 'которые'); во время оно (оно — ф. ср. р. от

онъ 'оный, тот'); до скончания века (скончание 'конец', век

'жизнь'); Имя им легион (легион '10 тысяч'); святая святых

(святая — им. п. мн. ч. от святое).

От фразеологических оборотов, заимствованных из

старославянского языка и представляющих собой изречения из

церковно-богослужебных книг, следует отличать

фразеологизмы, возникшие на основе библейских и евангельских мифов

уже в русском языке: избиение младенцев, зарыть талант в

землю, строить на песке, волк в овечьей шкуре,

вавилонское столпотворение, Содом и Гоморра. Так, фразеологизм

волк в овечьей шкуре возник в русском языке на основе

евангельского отрывка: Берегитесь лжепророков, которые

приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки

хищные. Образ, положенный в основу фразеологизма волк в овечьей

шкуре, заимствован, сам же фразеологизм — в

утвердившейся форме и составе — по своему возникновению в качестве

целостной языковой единицы является исконно русским.

ill

Неисчерпаемым источником обогащения русской

фразеологии явилось каноническое четвероевангелие, поскольку оно как

повествование о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа

представляет собой основную богослужебную книгу. Из бла-

говестий от Матфея, Марка, Луки и Иоанна русский народ

получил немало ярких и выразительных фразеологизмов

самого различного содержания, характера и формы, как точных

цитат, так и оборотов, родившихся уже у нас из того или

иного евангельского микротекста.

Несколько примеров, восходящих к Евангелию от Матфея.

Нагорная проповедь дала русскому языку прежде всего

оптимистическое выражение ищите и обрящете, получившее

(помимо исходного «ищите и найдете») переносное значение

«приложите необходимые усилия и добьетесь желаемого» (ср.: Кто

весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет,

тот всегда найдет).

В Евангелии это выражение соседствует с такими же

«утвердительными» в своей доброте советами Христа, как

«просите и дасться вамь», «тлъцете и отвръзется вамь» (Мф., 7, 7),

т. е. «просите и дано будет вам», стучите и отворят вам».

Ищите и обрящете — точный и несомненный церковнославянизм,

яркий и выразительный (особенно на фоне бледного русского

перевода «ищите и найдете»).

Возникающие в нашей памяти при дальнейшем чтении

проповеди Христа и широко известные и частотные обороты волк

в овечьей шкуре и строить/ построить (что-либо) на песке

являются фразеологизацией соответствующих евангельских

отрывков и могут быть квалифицированы уже как исконно

русские. Ср. в русском переводе: «Берегитесь лжепророков,

которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки

хищные» (Мф., 7, 22); «А всякий, кто слушает сии слова Мои

и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному,

который построил дом свой на песке» (Мф., 7, 26). Выражение

строить/построить (что-либо) на песке нередко выступает

в более старом варианте строить/построить (что-либо) на

песце (< на п^сьцИ) — из исходного «уподобится мужу

юродивому, иже създа храмину свою на песце», отмечаемого в

таком виде в Библии 1499 г.

Субстантивные фразеологизмы тьма кромешная

«беспросветная тьма» и скрежет зубовный «яростная злоба» в каче-

112

стве определенных значимых единиц являются исконно

русскими, хотя в лексическом аспекте оба они — из слов Иисуса

Христа, последовавших за его горестно-удивленным «Истинно

говорю вам, в Израиле не нашел я такой веры»: «сынове же

царьствия изгнани будуть въ тьму кромешнюю, ту будеть плачь

и скрежеть зубомь» (ср. в синодальном переводе: «а сыны

царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и

скрежет зубов» — Мф., 8, 12). В евангельском тексте слова

тьма кромешняя имели значение «ад», а скрежеть зубомь —

• «зубовный скрежет от адских мук».

Церковнославянский фразеологизм имеющий уши слыша-

ти да слышит передает исходные слова Иисуса Христа,

обращенные к людям: «Имеяи уши слышати да слышит». В

современном выражении новой является лишь установившаяся форма

причастия имеющий (с суффиксом, как это было в косвенных

падежах). Синодальный вариант («Кто имеет уши слышать, да

слышит» — 11, 15) устойчивым выражением не стал, хотя он

в языковом отношении проще.

Контекст «Приидите ко Мне все труждающиеся и

обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и

научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой

душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (И, 28)

дал фразеологизм иго мое благо, и бремя мое легко (т. е.

«ноша моя благая и поэтому легкая, не отягощающая»). Слова

иго «ярмо, ноша, связь» и бремя «ноша, тяжесть»

синонимически объединяются значением «ноша» (духовная).

Слова Христа «Иже несть съ мною, на мя есть», т. е. «Кто

не со Мною, тот против Меня» A2, 30), стали прообразом (и