'Сопап   Doyle  A. Selected Stories. M.: Прогресс,    1965, с. 62. ² Grey  Owl. Sajo and Her Beaver People. Toronto,    1958, p. 166.

236

звучало бы совсем искусственно и непривычно для рус­ских читателей, особенно младшего поколения. И пере­водчица решила вопрос радикально — она перевела: «Нельзя ли поживей? Мне сегодня некогда»', т. е. попро­сту опустила все обращение. Потеря небольшая, а кон­текст достаточно ясно указывает, кому адресованы сло­ва. Но такой прием, разумеется, далеко не всегда удобен и возможен.

По сути дела и на других языках можно в ряде случа­ев опустить господин, госпожа и пр., но таким образом обращению придается нотка интимности, с одной сторо­ны, или же официальности, с другой, когда вышестоящий обращается к подчиненному или низшему по рангу. В принятых же в американском обиходе, а в последнее время и в английском обращениях типа boss, chief, doc, prof часто звучит чуждая для читателей перевода интим­ность.

В то же время, в зависимости от передаваемых авто­ром отношений или возникающих в диалоге эмоций, по­ставленные перед именем, чином, званием господин, гос­пожа и пр. могут придать обращению самое разнообраз­ное эмоциональное содержание; они могут выражать ли­бо высокомерие или раздражение, либо подобострастие. Все это зависит, кроме того, от описываемой эпохи, соци­альной среды, общественных или личных отношений меж­ду говорящими (в прямой речи) и т. д.

Поэтому мы не можем согласиться с обобщением Гют-тингера², поддерживаемым и И. Левым, что «в немецкой литературе «господин» и «госпожа» добавляются к имени персонажа, только когда он должен произвести на чита­теля комическое впечатление...» Поставив многоточие и пропустив конкретный пример, подобранный Гюттинге-ром специально к этому высказыванию, И. Левый про­должает, как будто подтверждая все ту же мысль тем, что у Гюттингера является новым абзацем: «Эти обраще­ния в немецком языке обладают некоторым воздействием и используются как стилистическое средство: «наш м а-ленький господин Фридеман», «этот господин Кор-тим», «этот господин Коп» и даже «н а ш господин отец» (unser Herr Vater) — повсюду слово «господин» вносит легкий оттенок комизма»³. (Разрядка наша —

¹ Серая Сова.   Саджо и ее бобры. М.: Детск. лит-ра, 1978, с. 129.

² GOttinger,   Fritz. Zielsprache. Theorie und    Technik des Ober-setzens. 2. Aufl. Zurich, 1963, S. 86—87.

³ Левый   И.   Указ, соч., с. 131.                         ......        :

237

авт.) Присмотревшись попристальнее, можно заметить, что не само обращение «господин», а как раз слова перед ним, придают этот «комический характер», и даже, пожа­луй, не только комический, но и архаический или наивно патриархальный, в зависимости от более широкого кон­текста.

Трудно согласиться с И. Левым и там, где он утверж­дает, что «и в чешском диалоге «да, мсье», «нет, мсье» производит впечатление помехи, но не вызывает представ­ления о французской среде»'. В последнем утверждении наши мнения сходятся, однако, на наш взгляд, беда не в самом обращении мсье, а в том, что оно не передано имен­но обязательным (по словам автора) «пане», так как в данном случае назначение этого повторения — вызвать представление не о французской среде, а об отношении говорящего к адресату этих реплик (вероятно, слуги к господину). Это можно проверить еще на одном примере:

"It took me half an hour — half an hour, sir! —to land that fish; and every moment I thought the line was going to snap! I reached him at last, and what do you think it was? A sturgeon a forty-pound sturgeon! taken on a line, sir! Yes, you may well look surprised..."² (Разрядка наша — авт.]

Речь этого простоватого человека, обращенная к «гос­подину» из Лондона, звучит по-русски так:

«Ушло целых полчаса, — полчаса, сэр! — пока мне удалось справиться с этой рыбиной... Наконец я вытащил, и как вы думаете, кого? Осетра! Сорокафунтового осетра! Попался на крючок, сэр! Да, сэр, я понимаю ваше удивление!..»³ (Разрядка наша — авт.)

Послушный создавшемуся внутреннему ритму, рус­ский переводчик даже добавляет еще одно «сэр» там, где его нет в оригинале.

При перенесении разных обращений из языка в язык переводчик должен прежде всего думать о естественнос­ти тона (ведь все они встречаются преимущественно в прямой речи!), о функциональной равнозначности пере-

¹ Т а м  же.

² I его те,   I. К. Three Men in a Boat.   M.:   Higher    School,   1976,

p. 133. ⁸ Джером Дж. К. Трое в одной лодке. М.: Худ. лит., 1977, с. 166.

233

-Вода. Механический подход, какие-либо твердые правила здесь могут легко внести фальшивую ноту.

Встречаются также случаи опасных несоответствий, которые могут ввести переводчика в заблуждение. На­пример, в США и Великобритании обращение профессор может в сущности относиться к самому обыкновенному преподавателю или лектору, а в Италии даже и к учи­телю начальной школы. Обращение к монарху — sire, ес­ли его транскрибировать, при переводе с французского будет сир, а при переводе с английского — сайр, и это особенно важно при переводе английской книги, в кото­рой диалог относится к французской действительности, и наоборот. Герр полковник, адресованное советским офи­цером на фронте к фашистскому военнопленному, вероят­но, должно прозвучать очень резко, с горечью, может быть с пренебрежением или насмешкой, и его можно пе­редать только транскрипцией, а то и курсивом!

Несомненными и неизменными шаблонами (штампа­ми) можно считать только общепринятые обращения в официальной, канцелярской и коммерческой корреспон­денции. Впрочем, даже и эти обращения часто отражают эпоху, общественный строй и, в частности, классовую принадлежность адресата.

3. Особую категорию обращений представляют тер­мины родства. В некоторых языках они настолько рас­членены и многообразны, что вообще не поддаются адек­ватному переводу. Не касаясь восточных языков (в неко­торых из них существуют отдельные обращения к перво­му, второму, третьему и даже четвертому по старшинству брату), напомним примеры из близкородственного бол­гарского языка (см. ч. I, гл. 3, п. 1).

В таких случаях следует учитывать обоесторонний пе­

ревод. Из языка, в котором существует дробное деление

родственных связей, в язык, на котором их нет, введение

таких слов в качестве реалий обычно нежелательно. Пе­

реводя же на язык, обладающий более разветвленной

системой терминов родства, оказывается очень важным

установить и передать точную степень родственных отно­

шений персонажей. Так, переводя на болгарский язык

«Дядю Ваню» Чехова, нужно показать болгарскому чи­

тателю характер родства главного героя с остальными

персонажами, почерпнув эти сведения из широкого кон­

текста. Чеховский дядя Ваня — брат Сониной матери

(сын Сониной бабушки) и в переводе, стало быть, будет

вуйчо Ваня.                                        , -

239

брат с уменьшительными формами в функции обращений (МАСиРСБКЕ).

Русские: брат

братец

братишка

браток

Болгарские: брат