К региональным относятся также группа латиноаме­риканских реалий, группа африканских реалий (может быть, на основе суахили), группа реалий англоговорящих стран, в частности Великобритании и США, а с другой стороны, вероятно, группа реалий стран Британского Со­дружества, группа скандинавских реалий, дальневосточ­ных реалий и др.

3. Интернациональные реалии, как показы­вает термин, 1) фигурируют в лексике многих языков и вошли в соответствующие словари, 2) обычно сохраняют вместе с тем исходную национальную окраску. Если учи­тывать характернейший признак любой реалии — нацио­нальный колорит, противоречивым кажется уже само со­четание слова «реалия» с эпитетом, отвергающим эту национальную обусловленность. И тем не менее, «бывает так, что экзотические слова (у автора, а в нашей терми­нологии реалии — авт.) выходят за рамки одного языка и распространяются (вместе с предметами, обозначае­мыми этими словами) в целом ряде языков, становятся интернациональными словами»². Автор данной статьи, объясняя распространенность в балканских странах реа­лии гювеч, отмечает ее вхождение в различные языки

¹ А. Е.    Супрун    говорит    о «межнациональных    группах    слов» (указ, соч., с. 52).

60

'Верещагин   Е. М., Костомаров  В. Г.   Указ. соч. Изд. 2-е, с. 82-83.

Добродомов И. Г. Гювеч. — РР, 1969, № 3, с. 95.

61

«вместе с предметом, обозначаемым этим словом». Этот

путь более характерен для заимствования терминов, pea-

лип же, как правило, поступают в лексику другого языка

в отрыве и независимо от отсутствия соответствующего

референта у принимающего народа — через литературу _и

в первую очередь, переводную.                        ' '

Возьмем такое слово, как ковбой. Несмотря на то что всевозможные пастухи имеются, вероятно, в любой стране земного шара, а ковбой — лишь на юге, юго-за­паде США, слово это известно повсеместно.

И еще одна особенность интернациональных реалий: их содержание может отличаться от первоначального, исходного. Тот же ковбой — этимологически (cow+boyj и по существу пастух, гуртовщик, не более; от других пас­тухов его отличает то, что он «конный», хотя конными пастухами могут быть не только ковбои. Но везде, где ковбоев нет (а теперь, пожалуй, и у них на родине), они почти полностью утратили свой исконный пастушеский образ жизни, превратившись в «бесстрашных» авантю­ристов, «героев» бесчисленных американских боевиков — вестернов и приключенческих романов.

Слово сомбреро — по-испански просто «шляпа», го­ловной убор вообще; но для всех нас это головной убор особого покроя, с характерными широкими полями, кста­ти, то же, что ковбойка во втором значении (БАС), или ковбойская шляпа; ср. «из стружки осины создаются мод­ные головные уборы для пляжа типа «сомбреро» (из га­зеты). Шляпу же, по-нашему «типа сомбреро», в Испании зовут «кордовским сомбреро» (sombrero cordobes).

4. Локальные реалии (их можно было бы на­звать еще «местными» и «областными») мы приводили и выше (гл. 1), в примерах из произведений Л. Толстого. В отличие от национальных, они принадлежат не языку соответствующего народа, а либо диалекту, наречию его, либо языку менее значительной социальной группы. С другой стороны, будучи диалектизмами, они обознача­ют и специфические для данной области объекты или отношение к ним, обладая поэтому признаками типичных реалий.

К таким реалиям, наряду с укр. кобзарь, болг. гаду-лар и др., можно, пожалуй, отнести и местное название лаутар — певец-музыкант в Молдавии. В словарях и эн­циклопедиях его нет. Но в статье «Молдавская ССР» в БСЭ мы нашли объяснение его: «Носители традиций мол­давской народной музыки лаутары (от «лэута» или

62

_та>> _ название старинного лютневидного инстру-* нта) — ^neB1J-^bI и инструменталисты». В 1971 г. был ^ме_авлен кинофильм «Лаутары», точно так же переве-"енный и на болгарский язык. Это — молдавские труба-^Дуры или менестрели, которые, однако, в любом тексте останутся лаутарами.

5 Микрореалии — совсем условный термин, ко-орым мы обозначаем такие реалии, социальная или тер­риториальная основа которых уже даже самых узколо­кальных: слово может быть характерным для одного города или села, даже для семьи, не теряя своих особен­ностей и, следовательно, требуя такого же подхода при переводе.

Так, жители Софии используют нередко своего рода эвфемизм — «четвертый километр» — в смысле сума­сшедшего дома или, в том же значении, «Карлуково» (в 4 км от Софии и близ села Карлуково находятся круп­ные психиатрические больницы); такую же роль для Москвы играет «Канатчикова дача».

Рабочих в солеварнях г. Галле (ГДР) звали в про­шлом халлоре (Hallore — от г. Halle). В БИРС это слово с пометой «ист.» толкуется так: «солевар, рабочий на со­леварне (в г. Галле)», хотя лучше было бы сохранить его облик реалии. Кстати, в настоящее время в Галле везде есть куклы и другие сувениры, изображающие со­левара — халлоре.

В Низких Татрах канатная дорога, «по-здешнему «лановка», подвозит туристов., к вершинам»; лановку можно тоже считать реалией, как, впрочем, и иноязычным вкраплением.

Над «семейными реалиями» у нас наблюдений мало, но по-видимому они теснее всего соприкасаются с име­нами собственными. Например, в знакомой семье был не­определенной формы и неопределенного назначения шкаф — не шкаф, буфет — не буфет, который звали «ка­ракатицей»; слово «Щекотун» в «Больших надеждах» Ч. Диккенс пишет с прописной буквы и обозначает им не просто розгу, а точно определенную «трость с навощен­ным концом, до блеска отполированным частым щекота­нием моей спины».

Обобщая сказанное о «местном делении» реалий, хо­чется лишний раз подчеркнуть некоторую условность все­го деления в том смысле, что нередко та или иная реалия Может быть отнесена к разным рубрикам. По-видимому,

63

в уточнении места реалии играет роль и знакомость/не-знакомость (по отношению к чужим реалиям — степень освоенности), показатель, который тесно связан с времен­ным фактором и отнесен нами к следующему разделу классификации.

Интересно в этом отношении сопоставить в границах местного деления две довольно далекие группы, такие как интернациональные и локальные реалии, на примере двух очень близких референтам слов: зеннер и гаучо (оба слова в оригинальном написании — Senner, gaucho). Senner и Senn мы находим в БНРС: первое с пометами «бав.» (баварский), «австр.» (австрийский) и отсылкой ко второму, где после пометы «швейц.» (швейцарский) дается перевод — «альпийский пастух». Слово gaucho в том же словаре транскрибируется, но почему-то во мно­жественном числе — гаучос; объяснение — «южноамери­канский скотовод, пастух». В другом словаре (БАРС) гаучо, также транскрибированное, но уже правильно, в единственном числе, имеет более пространное, но не осо­бенно точное толкование: «скотовод испано-индейского происхождения, живущий в прериях» ¹. В толковых слова­рях русского и болгарского языков нет ни гаучо, ни зен­нер; нет их и в СИС и в РЧД, и даже в ЭС и КБЕ. Тем не менее, мы склонны считать, что зенн(ер)—локальная реалия, а гаучо — интернациональная, почти наравне с ковбоем, несмотря на большую популярность последнего (фигурирует в большинстве словарей). Гаучо мы нашли в английских, французских и немецких толковых слова­рях; несмотря на его отсутствие в болгарских справоч­никах, вероятно, нет ни одного болгарского, да и совет­ского мальчика, который не знал бы этого слова; есть по­пулярная сербская песенка о гаучо (композитор Рамбо-сек), переведенная и исполнявшаяся в Болгарии. Извест­ность слова гаучо, точно так же, как и ковбоя, связана, разумеется, не со спецификой его профессии — одной из самых древних и распространенных в мире, а с прису­щим ему налетом романтики («Идеализированный ро­мантический образ свободолюбивого Г. вошел в лат.-амер. лит-ру в 19 в.» — БСЭ); такая же идеализация ха­рактерна и для его североамериканского коллеги ковбоя.