Боги лишь отмахнулись от меня. Мы с Людвигом переглянулись и только пожали плечами. Миг, и боги исчезли из поля нашего зрения, видимо переместились так, как это делала моя богиня. Мы повернулись к остальным нашим подопечным, так как послышалось шевеление еще кого-то. Оказалось, что еще два бога пришли в себя и сейчас их донимают те же вопросы, что мы слышали буквально несколько минут назад. Тот бог, который выглядел несколько получше второго уже собрался обрушить на нас ворох своих вопросов, как вдруг послышался грохот, и огромный столб пыли поднялся, наверное, метров на тридцать. Контуры замка, которые все еще можно было определить в пыли, стали медленно оседать, исчезая с наших глаз. Из-за барханов вскоре показалась убегающая от обрушивающегося замка первая троица сомневающихся исследователей. Все были в пыли, одежда разорвана, кое-где виднелась кровь. Взгляды смущенные. В общем, нашалившие дети. Они провели несколько пассов руками и все их огрехи, включая кровь, исчезли. Перед нами опять стояли боги. В их глазах было написано непонимание, ведь буквально несколько десятков минут назад они то же самое пытались проделать с моей богиней, и у них ничего не получалось. Видимо рана, нанесенная агрегатом для жертвоприношений, была иного характера, или там применялись какие-нибудь яды.
Один из них кивнул нам головой и, прокашлявшись, произнес, что мы действительно не солгали им и то, что они увидели, являлось оборудованием для жертвоприношений. Больше того, они обнаружили отпечатки своих аур на жертвенниках, так что они благодарны нам, но... нам не стоит надеяться на что-то большее, чем просто их благодарность. Я посмотрел на Людвига, мне то их благодарность была до лампочки, а вот Людвиг мог и обидеться. Все же я, на своем жизненном пути, уже имел знакомство с несколькими богами, а вот как отреагирует мой товарищ на наглость и заносчивость, я не знал. Но Людвиг молодец, он пожал плечами и сказал, что за свою жизнь он часто видел несправедливость и неблагодарность, так что они его нисколько не удивили, значит, этот порок присутствует и среди богов. Да и не рассчитывал он на их благодарность, так как помогал своему другу и кровному брату спасти жену и дочь еще одного нашего брата. Повисло неловкое молчание, но тут в дело вступила очнувшаяся парочка и им стали растолковывать, что же здесь произошло. Вот зашевелились еще трое, однако наши женщины лежали без движения и мы, намочив ткань, которую я достал из пространственного кармана, стали приводить их в себя. Смывая водой из фляжек пыль с их лиц. Тут неожиданно вмешался один из богов, он бесцеремонно отодвинул нас в сторону и, сделав какой-то неопределенный жест рукой, привел одежду и кожу женщин в порядок. Выставив руку с растопыренными пальцами вперед он, закрыв глаза начал произносить какое-то заклинание. Его губы беззвучно шептали что-то, и вдруг, глаза Татьяны раскрылись. Бога слегка повело в сторону, и я его поддержал, а посмотрев на Татьяну, еще и горячо поблагодарил. Однако в следующую секунду Татьяна, закатывая глаза, прошептала, что с ее отцом твориться что-то плохое, и рухнула на песок рядом с матерью.
Я, от избытка чувств, громко выматерился, правда, потом все же извинился перед всеми богами. Думаю, что Людвиг меня прекрасно понял. Предупредив Людвига, что скоро буду, и ему следует все время прижимать кровавый компресс к телу богини, переместился к браслету, надетому на руку Михалыча. Картина, которая открылась мне, была не из приятных. Михалыч, лежал на спине разорванный почти пополам очередью из крупнокалиберного пулемета, а на нем сидел какой-то хмырь и душил его. Разбираться было некогда, так как к этому месту бежало человек десять солдат. Я решил не выпендриваться, а просто навалившись на того, который душил Михалыча, перенесся обратно к компании богов. Как только я оттащил душившего Михалыча борова, как в него вцепился Людвиг. Из его крика на родном языке, я только понял, что он узнал этого гада и сейчас будет его медленно убивать. Мне было не до них. Михалыч уже умирал. Я долго не раздумывая еще раз полосонул себя по открытой руке и стал заливать рану Михалыча своей кровью, а потом еще и прижал кровоточащую руку к его губам. Как на зло, в этот момент очнулись Татьяна с Анной. Анна, как только увидела, в какой состоянии ее муж, опять повалилась в обморок, а Татьяна бросилась ко мне, чтобы помочь в лечении отца. Я свободной рукой вытащил из пространственного кармана остатки тряпки, и стал пропитывать ее своей кровью. С компрессами у обоих раненых есть хоть какой-то шанс, а так меня на их двоих не хватит, я уже сейчас чувствовал, что из меня уходит жизнь. Во всяком случае, появилась сильнейшая слабость, и я стал терять сознание.
Неожиданно вмешались боги. Я затухающим сознанием успел заметить, как затягивается рана на теле Михалыча и отключился. Пришел я в себя довольно быстро. Видимо, как только Михалыч прекратил тянуть из меня жизненные силы, то я стал восстанавливаться. Все стояли кружком вокруг меня, а где-то в стороне слышались дикие крики. Я вспомнил, что туда Людвиг уволок смутно знакомого мне военного, который душил Михалыча. Наконец моя память услужливо подсунула мне картинку, мы с Михалычем прячемся на полигоне, когда было организованно похищение его жены и дочери. Да, тогда этот хлыщ красовался с генеральскими погонами. Нужно бы его допросить, но зная, как Людвиг управляется с ножом, думаю, что допрашивать будут некого. Хотя странно, что у Людвига к нему есть какие-то претензии. Ну, за Михалыча обидно конечно, но они же военные и такие ситуации входят в их повседневную жизнь. Ну, связал бы, да потом и допросил. Непонятно. Тем временем крики стихли, и через пару минут к нам подошел хмурый Людвиг. Михалыч, который уже был на ногах и хлопотал возле жены, оставил ту на попечение Татьяны, а сам, взяв Людвига за руку, отвел его в сторону и о чем-то тихонько начал с ним беседовать. Тот был забрызган кровью, даже рукоятка ножа, что не характерно для Людвига, но что самое поразительное, его руки очень сильно тряслись, и на них отчетливо проступила чешуя.
Я сидел на песке, так как только начал приходить в себя. Снизу вверх я посмотрел на сгрудившихся вокруг нас богов. Те стояли, открыв рот, и смотрели на эту странную парочку. Татьяна хлопотала возле матери и не обращала ни на кого внимания, а вот богиня, открыла глаза и, видимо, пока еще ничего не понимала. Я решил не нагнетать атмосферу, а поднялся с песка и, пошатываясь, поплелся к моим драконам. За моей спиной послышались удивленные голоса богов, которые увидели, что богиня очнулась. Ладно, пусть напоют про меня всякие гадости, а мне нужно разобраться в непонятной ситуации с Людвигом, да и Михалыча расспросить, как он в такое дерьмо вляпался? Кроме того меня напрягала ситуация с тем, что вся наша компания находится уже довольно долго под яркими лучами местного светила, а вдруг это нам противопоказанно, все же другая планета, да и местный бог, которого мы завалили, всю живность здесь каким-то образом извел. Ведь за все время, что мы бродим по песку, ничего живого, кроме нас, я не видел.
Когда я приблизился к моим кровным братьям, то обратил внимание, что Людвиг уже пришел в себя и чешуя на руках исчезла. Михалыч похлопывал его по плечу и говорил что-то ободряющее. Я подошел к ним и молча обнял обоих, а потом сказал, что негоже оставлять наших женщин в компании аж восьми посторонних богов. У Михалыча глаза полезли на лоб, а Людвиг, просто кивнул и мы направились обратно. Я вышел вперед и повел моих друзей к куче богов, которые оживленно что-то втолковывали моей богине. Михалыч шел сзади и поддерживал Людвига, в которого, оказывается, попали две пули, но его регенерация теперь была чуть хуже моей, так что заживет быстро, да и боги, может быть подлечат. Все же взгляды их, в последнее время, претерпели существенные изменения. Внезапно, растолкав толпу, ко мне бросилось мое божественное чудо.
5.6. Надо бы домой.
* * *
