что перед ним масса людей, а не горстка, которая в настоящее время находится на острове. К весне следующего года личные номера далеко перевалили за 4000».
22 июня 1960 года проверка закончилась. 28 наемникам, в том числе Хосе Сан Роману, предстояло переменить место жительства. Вечером того же дня они начали утомительное путешествие, и приблизительно через сутки двухмоторный самолет, окна которого были занавешены, доставил их в совершенно незнакомую местность. Как позднее им удалось установить, это оказался форт Гулик — лагерь американских войск специального назначения в зоне Панамского канала.
Начались месяцы учебы и тренировок. Десятки американских инструкторов без устали учили кубинских наемников приемам партизанской войны. Изнурительные походы по джунглям и внезапные атаки из засад сменяли десантные операции, наступления и отступления, фланговые маневры и форсированные марш-броски. Здесь Сан Роман встретил многих других батистовских офицеров — Романа Ферера, Альфонса Кароля, Алехандро дель Валье, Яго Суэйро и других. В конце августа после большой военной игры, в ходе которой наемники успешно «атаковали» американскую базу с тыла, их погрузили на самолеты и под покровом ночи перебросили в очередное «новое место». Когда рассвело, наемники обнаружили, что они находятся высоко в горах у подножия дымящегося вулкана. Рядом с бараком, где они провели остаток ночи, стояли десятки других, точно таких же сооружений. Повсюду слышалась кубинская речь.
— Где мы? — спросил кто-то из группы Сан Романа проходившего мимо человека.
— База «Траке», Гватемала,— отозвался тот.— Кажется, нашего полку прибыло...
Приблизительно в то же самое время, когда группа Сан Романа проходила на острове Усеппа проверку на «детекторе лжи», в Майами, Нью-Йорке и некоторых других городах Соединенных Штатов распахнули свои двери центры по вербовке кубинского пушечного мяса. Для готовившейся авантюры требовались не только командиры, но и солдаты, те, чьими трупами руководители ЦРУ рассчитывали вымостить себе дорогу в Гавану.
Не полагаясь на «сознательность» контрреволюционеров, «люди из Лэнгли» широко практиковали экономический и политический нажим, дабы загнать эмигрантов в ряды «армии вторжения». С этой целью через многочисленные контрреволюционные организации было объявлено, что лица, уклоняющиеся от участия в вооруженной борьбе «против режима Кастро», лишатся права получить обратно свою собственность на Кубе «после победы».
Центром вербовочной деятельности стал двухэтажный кирпичный особняк под номером 1700 на бульваре Бискайн в Майами. Сюда стекались «добровольцы», завербованные среди эмигрантского отребья. Здесь агенты Центрального разведывательного управления и Федерального бюро расследований с помощью кубинских «экспертов» производили окончательный отбор рекрутов. Помимо особняка на бульваре Бискайн, свидетельствовал корреспондент газеты «Вашингтон дейли ньюс» Джордж Клиффорд, «любой кубинец, который хотел завербоваться для борьбы против Кастро, встречал горячий прием по меньшей мере в пяти центрах, расположенных в различных местах района Майами». Филиалы вербовочных центров действовали и в Нью-Йорке, в частности на 45-й улице Уэст-сайда, в доме № 341; на Бродвее, в доме № 1650, помещение 331; на Парк-авеню, в доме № 225, и т. д.
Процедура вербовки выглядела довольно шаблонно. Заполнив анкету, пройдя медицинский осмотр и проверку в отделе безопасности, «доброволец» получал ботинки парашютиста, форму цвета хаки и вещевой мешок со сменой белья. Затем его направляли в один из тайных лагерей, расположенных на территории США, для окончательной проверки. Путь рядового кубинского наемника в гватемальские центры подготовки можно проследить по рассказу Эрнейдо Оливы. Этот бывший батистовский офицер бежал с Кубы значительно позже Сан Романа и его сообщников — в июне 1960 года, а в августе его завербовали как рядового солдата «бригады вторжения».
Прежде чем получить «мешок со сменой белья», Оливе пришлось пройти длившуюся несколько дней проверку на политическую благонадежность, кульминационным пунктом которой было, конечно, испытание
на «детекторе лжи». Затем вместе с группой других наемников Оливу отправили на «заброшенную ферму», расположенную под Майами,— где именно, Олива не знал, так как перевозили их в автомобиле без окон. На «ферме» прежде всего у них отобрали паспорта и другие документы, а затем тщательно обыскали. Через сутки завербованных доставили на какой-то заброшенный аэродром, где они пересели в самолет с занавешенными окнами. Несколько часов полета — и самолет с наемниками очутился в Реталулеу. О том, что это Гватемала, Олива узнал случайно: на аэродроме он столкнулся с гватемальским полковником, которого знал еще в период службы в батистовской армии.
Олива прибыл в Реталулеу 31 августа 1960 года. К этому моменту в лагере «Траке» находилось всего 150 рекрутов-—весь «улов» агентов Центрального разведывательного управления за несколько месяцев интенсивной вербовки — и около двух десятков «инструкторов» ЦРУ. «Мы называли их «ястребами» или «стервятниками» »,— вспоминал позднее Олива,— так как они представляли собой комичный набор авантюристов из разных стран...».
На первых порах, как свидетельствуют многочисленные американские источники, «бригаду вторжения» обучали только методам «партизанской войны». К концу лета темп подготовки заметно усилился. Общее число наемников достигло 400 человек. Американские «инструкторы» прозрачно намекали, что в самое ближайшее время они будут заброшены на Кубу. Как свидетельствуют авторы книги «Невидимое правительство», в начале октября действительно «было решено произвести в конце осени высадку на Кубе группы численностью до 400 человек. Эта группа представляла бы крупную, хорошо обученную и хорошо снабженную партизанскую часть на территории Кубы».
Октябрь прошел в лихорадочных приготовлениях к высадке. Однако приказа о начале операции так и не поступило. По целому ряду причин, неведомых наемникам, от высадки на территории Кубы «партизанских групп» было решено отказаться. Вместо этого 4 ноября 1960 года в гватемальские лагеря пришло распоряжение Центрального разведывательного управления, коренным образом изменившее всю систему подготовки.
Если раньше упор делался на методы «партизанской войны», то теперь был взят курс на подготовку «фронтальной атаки». «Бригаде вторжения» предстояло стать единым воинским соединением и в качестве такового нанести массированный удар в определенном районе острова Свободы.
Изменение в планах ЦРУ привело к резкому усилению обычной армейской подготовки кубинских наемников. 5 ноября 1960 года с базы «Траке» исчезли все «стервятники». Их места заняли кадровые американские офицеры. Вместе с ними в лагеря стали прибывать крупные партии американского стрелкового и тяжелого оружия, снаряжение и боеприпасы. Наемники были разбиты на взводы, роты и батальоны. Резко вырос и приток «пушечного мяса». И все-таки буквально накануне нового, 1961 года американские «советники» направили в Майами специальную «комиссию» из кубинцев, чтобы ускорить набор наемников.
Мануэль Пенобас, завербованный в «бригаду вторжения» в конце ноября 1960 года, писал позднее на страницах журнала «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»: «Когда мы прибыли на базу «Траке», там всем заправляли американские офицеры. Наше оружие было лучшим из того, что могли дать Соединенные Штаты В Реталулеу американские инженеоы постооили великолепные взлетные полосы. Вокруг них возвышались горы военного снаряжения, стояли самолеты, минометы, хранились тонны бомб и других припасов... Скоро мы узнали, что Фрэнк, который отдавал приказы американцам и кубинцам, имел чин полковника. Находившиеся под его командой американские офицеры были специалистами каждый в своей области. Нашим инструктором по части стрелкового оружия был «Рей» — выходец из Калифорнии. Он слыл там чемпионом по стрельбе из пистолета. Ветеран прыжков с самолета «Сэм» тренировал наших парашютистов. «Ник» из штата Нью-Мексико преподавал нам технику разведывательных операций. «Боб» передавал нам свои знания о минометах и пулеметах. «Пэт» был офицером безопасности».
