Тяжело было расстваться с тем делом, в которое было вложено столько труда и надежд на блестящее
боевое будущее Эскадры, доведенной до сформированных 4 боевых отрядов, высланных на передовые
аэродромы Юго-Западного и Румынского фронтов. В это время я получил предписание об увольнении меня из
Эскадры и откомандировании в распоряжение Главного Морского штаба. Неизвестность будущего страшила.
Тут, в Эскадре, я знал людей и они знали меня, а теперь нужно явиться в Главный Морской штаб, откуда
пошлют в неизвестном направлении.
В середине октября я выехал в Петроград. После невероятной сутолоки и беспорядка на железной
дороге я прибыл в Петроград. Там, на вокзале, — проверка документов. Битых два часа пришлось доказывать,
что Эскадра Воздушных Кораблей существовала и воевала с немцами. Проверявший заявил, что сухопутной
Эскадры не знает, документы мои неблагонадежны и он должен меня задержать. Наконец, удалось уговорить
товарища справиться по телефону у более высокого начальства — была ли такая Эскадра и что со мной
делать? По-видимому, ответивший по телефону начальник, зная о существовании этой Эскадры, приказал
меня освободить. В Морском штабе мне предложили отправиться в Архангельск на должность командира
тральшика в Белом море или выйти в отставку. Я избрал последнее.
Положение ухудшалось. Деньги, которые я получил при отставке, -— иссякали. Заработка не было
никакого. В это время я узнал, что организовано общество помощи офице- рам-фронтовикам. Я отправился
туда, и действительно, помощь оказывалась: можно было прийти пообедать, и в этой же столовой можно было
узнать, где имеются и какие вакансии для поступления на службу. С первого взгляда все было хорошо, но на
третий мой приход выяснилось, что тут вербуют офицеров для отправки на юг. Мне это показалось
подозрительным, и я перестал туда ходить.
В конце 1917 г. в Петроград приехали уволенные из Эскадры бывшие офицеры и с ними бывший
помощник Начальника Эскадры военлет А.В. Панкратьев. Будучи приверженцем «муромцев», на которых он
работал всю войну, Панкратьев не терял надежды на восстановление Эскадры при Советской власти.
В начале 1918 г. Панкратьев предпринял шаги для выяснения возможностей организации ячейки
«муромцев» с включением их в состав Рабоче-Крестьянской Красной Гвардии. В отношении личного состава
можно было собрать людей, бывших в Эскадре, в количестве, достаточном для формирования двух-трех
кораблей, но было полное отсутствие материальной части и неизвестность задач, которые будут даны этой
ячейке. Для выяснения этих вопросов Панкратьев написал докладную записку в Коллегию Авиации и
Воздухоплавания (в дальнейшем переформированную в Главное Управление Авиации Рабоче-Крестьянской
Красной Армии). В Коллегии отнеслись благожелательно к этому проекту и передали его на рассмотрение в
Совнарком. Туда был вызван Панкратьев, и на основании личных переговоров и ходатайства Коллегии 22
марта 1918 г. был издан декрет, утверждающий организацию Северной Группы Воздушных Кораблей в
составе 3 боевых единиц. Панкратьеву было предложено составить штат этой группы и представить список
людей, которые могли быть назначены в эту Группу. В конце марта все было утверждено, а в Группу входили:
Начальник Группы А.В.Панкратьев, лет- чик-испытатель и сдатчик на заводе военлет Г.В.Алехно- вич,
бывший старший механик Эскадры Никольской М.Н., летчики-наблюдатели Всеволжский, Георгиевский и
Анчу- тин. Из Главного Управления Авиации и Воздухоплавания перешли тт. Девель С.П., Гончаров, Канищев
и другие. Из боевых отрядов прибыло несколько мотористов, прибывали люди и из легкой авиации. Решено
было комплектовать два боевых корабля, набрать полный комплект служащих и иметь в запасе 3—4 корабля с
тем, чтобы подготовить личный состав для них и иметь его в запасе на случай аварий. Был утвержден
временный штат, подготовленный тов. Панкратьевым с включением всего списка личного состава на паек и
денежное довольствие.
Одна часть организации Группы была закончена, но оставалось самое главное — у нас не было
материальной части и базы. Для выяснения возможностей и условий получения кораблей, запасных частей к
ним, моторов, инструмента и материалов мне было поручено согласовать эти вопросы с авиационным
отделением Русско-Балтийского завода, на котором я работал до войны. Отправившись туда, я встретил самое
благожелательное отношение. На заводе оказались недостроенными 6 или 7 кораблей, и завод согласился
закончить достройку нужного количества их и обеспечить запасными частями, материалом и инструментами,
если будет получено ими разрешение и заказ от Совнаркома.
На моторном отделении завода, где строились моторы типа «Аргус», также пошли мне навстречу, и
завод обещал выделить нам часть инструмента и запасных частей к моторам.
База была выбрана самим Панкратьевым на Корпусном аэродроме, где находился ангар, переданный в
1913 г. РБВЗ для сборки 1-го корабля («Гранда»). При этом ангаре была небольшая мастерская. Эти постройки
могли быть также переданы Группе.
Таким образом, к апрелю выяснилась полная возможность организации Группы. Тогда встал вопрос о
характере ее деятельности. Отправлять Группу на фронт было невозможно из-за быстрой подвижности
фронтов и невозможности базирования кораблей на летучих аэродромах. Кроме того, вопрос снабжения
горючим был настолько сложным, что отправка Группы куда-либо в провинцию была немыслима.
В это время в Петрограде организовывалась экспедиция адмирала Вилькицкого для выяснения
возможностей эксплуатации Великого Северного Пути, который только еще был открыт, но мало исследован.
С открытием навигации корабли должны были быть переброшены к берегам Новой Земли, где, летая над
проливами, могли следить за движением льдов, давая экспедиции сведения на протяжении 200—300 верст.
Эти наблюдения имели громадное значение в деле освоения Великого Морского Пути.
В начале апреля, когда решался вопрос, где быть и что делать вновь формируемой Северной Группе Воздушных
Кораблей, завод начал подвозить на аэродром части зака- заных кораблей и началась их сборка. Для этой работы был
привлечен весь персонал Группы. Привезли моторы и установили их на первом корабле. «Муромец» стал похож на
себя. Произошла неожиданная задержка с бензопроводкой, и доставка приборов производилась с большим опоздани-
ем. Наконец все неполадки были устранены, и 24 апреля Панкратьев опробовал корабль в полете. Все оказалось
нормальным, и на следующий день, набрав человек 10 пассажиров, он летал 1,5 часа и поднимался до 2500 м. После
этого полета Панкратьев донес в Главное Управление об этой пробе. На этом ограничилась сдача заводом и приемка
Главным Управлением нового корабля. Через месяц совершенно так же был принят второй корабль и собирался
третий.
По каким-то соображениям экспедиция Вилькицкого была отложена до будущего года, и для Группы
снова наступила неопределенность.
СГВК была переведена на Волгу. Первым пунктом была назначена Казань.
Началась разборка кораблей, упаковка ценного имущества, и особенно трудное положение создалось
при требовании вагонов и платформ. Получалось так, что нужно было формировать сразу два эшелона.
В начале июля Группа была направлена к месту назначения. Перед самой отправкой несколько
человек — рабочих завода — подали заявления о зачислении их в Группу.
В числе этих рабочих были два замечательных высококвалифицированных регулировщика Журавлев
и Палочкин, которые были так необходимы при сборке перевозимых кораблей.
Подъезжая к Арзамасу, командир Группы получил телеграмму о занятии Казани белыми, и было
решено, добравшись до Нижнего Новгорода (ныне Горький), временно задержать там эшелоны и немедленно
