лошадьми, на которую возложено было во гробе тело покойнаго Государя, покрытое
покрывалом из золотаго глазета с вышитыми гербами, 4 кисти покрывала держали 4
камер-юнкера, лошадей под черными попонами вели полковник Хотяинцов, подполковник
Вепрейский, надворные советники Наумов, Жандр и Старков; майоры Савинов, Саблуков
и Стурыгин. Над гробом несли богатый балдахин, у штангов и кистей котораго были
генерал-поручики Грушецкий, Тючков, тайные советники Молчанов, Саблуков, Колычов,
генерал-майоры Тарбеев, Алексей Корсаков, Рамбург, Марков и Хитрово; действительные
статские советники Ходнев, Алексеев; статские советники Мартьянов, Матвеев, Филисов;
контр-адмирал Воинович, вице-адмиралы Повалишин, Козляинов и Черкасов.
По обе стороны обеих колесниц шли по 30ти артиллерийских кадет, на каждой
стороне с зажженными факелами, на коих были знаки с гербом, как кадеты, так
придворные кавалеры, те, кои были при штангах и кистях у обеих колесниц, все были в
епанчах, шляпы распущенные с длинным флером; шли тоже начиная от регалиев по обе
стороны, тоже по обе стороны обеих колесниц и по обе стороны Императорской фамилии
кавалергарды без ружей в богатом уборе.
№ 169
За печальными колесницами шли два гофмаршала, граф Тизенгаузен и граф
Виелогорской, а за ними обер-маршал граф Шереметев с их траурными жезлами, в
епанчах, шляпы распущенные с длинным флером.
За ними Его императорское величество в длинной траурной мантии, ассистентами
при высочайшей Его особе генерал от кавалерии граф Салтыков и адмирал Синявин.
Шлейф несли 4 императорских камергера, а конец шлейфа нес в должности обер-
камергера действительный тайный советник Чертков, поодаль по сторонам шли Его
императорскаго величества адъютанты.
За Его императорским величеством изволила идти Ея императорское величество,
имея на главе капу, покрывающую высочайшую Ея особу черным крепом, имея весьма
длинный шлейф, который несли императорские камергеры; ассистентами при высочайшей
Ея особе были генерал от Инфантерии князь Юрий Долгорукий и действительный тайный
советник граф Строганов.
За Их императорскими величествами следовали Их императорския высочества
Государь цесаревич Александр Павлович и Государь великий князь Константин Павлович
и обе государыни великие княгини, все с Их ассистентами, и с теми кавалерами их дворов,
кои несли Их шлейфы. А ассистентами при них были генерал-поручики Вадковский,
Голенищев-Кутузов, Попов и Бенкендорф, да тайные советники Саккен, Пастухов, граф
Румянцев, князь Белосельский и Зиновьев.
За Их императорскими высочествами следовали в числе свойственников покойнаго
Императора и покойной Императрицы вначале штатс-дама графиня Катерина Васильевна
Скавронская и обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин; ассистентами при
первой были статской советник Щербинин и полковник Албрехт, а при последнем два
графа Вобана, а шлейфы их несли собственныя их служители.
За ними следовали все штатс-дамы, камер-фрейлины и все фрейлины по две в ряд,
а за ними отставшие за разбором при равных должностях придворные кавалеры.
За кавалерами камердинеры: Тюлпин, Зотов, Метков, Гауерт, Кеслин, Соколов,
мундшенк 6го класса Гридянин, парикмахер Михайлов. Камер-юнферы: Скороходова,
Перекусихина, Алексеева, Палипути, 2 Зверевы, Гуций и Бальш. Лейб-медики и хирурги,
действительныя статские советники Бек и Кельхен, коллежския советники Фрейганг и
Блок, надворный советник Лидурс и Розберг, все в епанчах, шляпы распущенныя с
длинным флером.
№ 170
Два маршала со штабами, статские советники Ильин и Крюковской, за ними дамы.
№ 171
Гофмаршал печальной комиссии с траурным жезлом в епанче, шляпа распущенная,
с длинным флером, тайный действительный советник князь Юсупов, за ним коллежские
асессоры: Кривцов и Охлопков, секунд-майор Савинов, Коллегии Иностранных дел
переводчик Латынин, капитан Титов, коллежский секретарь Зряхов, секретарь Шмит,
губернские секретари Комаров и Соболев, поручики Комаров, Сабуров и Швыкин.
За комиссиею в первой раз взвод сухопутных кадет, а во второй взвод кавалергардов
верхами.
СОДЕРЖАНИЕ
Вместо предисловия
Гнилой год (сентябрь 1773 – март 1774 гг.)
Красный Кафтан (июнь – июль 1789 г.)
Союз львов и орлов (август – сентябрь 1796 г.)
Затмение свыше (ноябрь – декабрь 1796 г.)
Вместо эпилога
Приложения. Документы из архивов
1.
Записка французского посланника в Петербурге Дюрана-Дистрофа о
внутренней и внешней политике России в 1772 г.
2.
Из бумаг великого князя Павла Петровича
Письмо великого князя Павла Петровича Н.И. Панину от 2 сентября 1781 г.
Записка разговора Его императорского высочества великого князя Павла Петровича
с Королем Польским в бытность великого князя в Варшаве в 1782 году
Шифр для переписки с великой княгиней Марией Федоровной во время
пребывания великого князя в финляндской армии в 1788 г.
3.
Из личной переписки французского посланника в Петербурге графа Луи-
Филиппа де Сегюра (1785-1789 гг.)
4.
Протокол 5-ой российско-шведской конференции о согласовании проектов
союзного трактата и договора о браке шведского короля Густава IV Адольфа с великой
княжной Александрой Павловной
5.
Историческая записка о переговорах о браке великой княжны Александры
Павловны со шведским королем Густавом IV Адольфом после сентября 1796 г.
6.
Объявление о трауре по случаю кончины императрицы Екатерины II
7.
Церемониал перенесения праха покойного императора Петра III из
Александро-Невской лавры в Зимний дворец
Document Outline
Петр СТЕГНИЙ
ХРОНИКИ ВРЕМЕН
ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИКОЙ
ISBN 5-224-03156-7
ББК 63.3
Екатерина II
«Представляю вам Фиву, сестру мою, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и поможите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницей многим и мне самому».
Послание к римлянам святого апостола Павла. 16, 1-2
Бросал парик, глаза в восторге закрывал
А.С. Пушкин.
Действо второе
Д. Дидро
Г.Р. Державин
Действо седьмое
В.О. Ключевский
ПОСТСКРИПТУМ
Густав-Адольф
Д. Дидро. «Мечтания философа Дени».
Александр»
Ф. Ростопчин, 9 ноября 1796 года
Николай I, декабрь 1825 г.
В.Шекспир. Гамлет
В.С. Черномырдин
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти тех, которые будут после.
Памятная записка о России г-на Дюрана
Запись наиболее замечательных высказываний
великого князя в разговоре со мной
О себе:
Шифры, которыми обменялись
Шифр Великого князя
Объяснение шифра
Объяснение шифра
à Varsovie ce 7 (15) février 1785
Petit à petit je me rapproche de vous mon cher Chévalier ; et quoique je compte sur le désir que vous avés de me voir, il ne peut etre plus vif que le mien. Le Prince Henri m’a traité avec tant de bonté, de grace, et j’ose même dire d’amitié, qu’il m’a eté impossible de lui réfuser de rester à Berlin quelques jours de plus ; depuis j’ai éprouvé tant de contrarieté dans ma route ; j’ai trouvé tant de neiges, de degel, et de trous, que je n’ai pû arriver içi qu’avanthier : mes voitures ont été brisées, et peu s’en est fallû, que je ne le fusse moi-même. Je compte partir lundi prochain pour St. Petersbourg : j’éspere trouver de vos nouvelles à Riga, et que vous aurés pris la peine de parler à qui il sera nécéssaire pour qu’on m’épargne un peu les Excés d’inquisition de douane que plusieurs Ministres m’ont dit avoir éprouvés à cette frontière, par la faute des subalternes, et certainement contre l’intenton du gouvernement. Comme j’ai trouvé içi plusieurs personnes avec qui j’avois été lié à Paris, j’y mene une vie fort agréable ; d’ailleurs c’est un usage établi d’y réçevoir parfaitement les Etrangers. La ville est cependant un peut attristée par une affaire aussi extraordinaire – dans son principe que dans sa marche ; je ne vous en ferai aucun detail, parceque certainement vous la savés à Petersbourg, comme içi : une femme de mauvaise vie, lasse d’employer des moyens vulgairement malhonnetes pour gagner de l’argent, en a essayé de plus infames ; par de doubles relations probablement fausses toutes deux, et des discours à double entente, elle a excitée beaucoup de trouble, d’inquietudes, a compromis plusieurs personnes, et a donné lieu à un procès, qui n’est pas encore jugé. Voilà, ce qu’il me paroit le fond de cette histoire, sur laquelle je ne me permettrai pour le moment aucune réfléxion.
