указывая Иоганну III, что царь позволил Эрику непосредственно сноситься с ним «для
349
полского короля сестры Катерины», прибавлял: «и будет Яган король и ныне полского
короля сестру Катерину королевну к царскому величеству пришлет, и государь наш,
царское величество, по тому приговору, как было делати с Ириком королем, с Яганом и
ныне зделает» (Сб. РИО, т. 129, стр. 184 - 185).), так ты, неразумный человек, не
понял. Мы писали тебе, что так же возможно, чтобы ты нам свою жену
отдал, как и то, чтобы мы сами тебе крест целовали; но ведь это
невозможно, чтобы у мужа жену взять, всякий это знает (да мы и не хотим
этого!), также невозможно п то, чтобы мы с тобой сами сносились, помимо
наместников - настолько это недостижимо! А ты, не рассудив, написал. Мы
тебе писали не затем, чтобы жену твою просить; нам твоя жена не нужна, -
мы для твоего вразумления писали: насколько невозможно у тебя взять
жену, настолько же невозможно тебе не сноситься через наместников. Мы
писали тебе, осуждая твою гордыню, а не просили твою жену: нам твоя
жена вовсе не нужна, делай с ней, что хочешь. II крови неповинной мы не
желаем - это ты из-за своей гордости проливаешь кровь христианскую и
стремишься и далее проливать. Ты пишешь, будто это ложь, что польская
королевна была замужем за конюхом, так ты спроси тех, кто знает, кто
такой был Войдило при Ягайле, короле Польском, и из-за чего была борьба
между Ягайло и его дядей Кейстутом, и как Кейстут повесил Войдила, и
как Ягайло Кейстута захватил и велел удавить (при Ягайле, короле Полском, хто
был Войдило, и которым обычаем Ягайлу з дядею своим с Кестутьем бои были. -
Ягайло - великий князь Литовский (с 1377 г.) и король Польский (с 1385 г.); Кейстут -
его дядя (младший брат Ольгерда, отца Ягайло), князь Троцкий и Жмудский. В
литовско-русских летописях рассказывается, что у князя Ольгерда был любимец,
«паробок невольный, холоп, звали его Войдилом»; сын Ольгерда Ягайло женил этого
бывшего холопа на своей сестре княжне Марии; Кейстут, подозревая Ягайло и Войдило
во враждебных замыслах противнего, убил Войдило; Ягайло, захватив своего дядю
Кейстута в плен, приказал его удавить (ПСРЛ, т. XVII, 72 - 73, 76, 155 - 156, 160 - 161 и
т. д.),), тогда и узнаешь правду.
А что наш дьяк передавал твоему подданному Антону Ольсу [Тоне
Ольсону], чтобы ты нам уступил все те земли, которые ты захватил в
нашей вотчине Ливонской земле, незаконно туда вступив, и насчет
серебряной руды и мастеров, которые добывают руду, и насчет десяти
тысяч ефимков за оскорбление наших послов ( А что дияк наш приказывал
твоему человеку Онтону Олсу, чтобы ты нам поступился всево тово, что в нашей
вотчине в Вифлянской земле...держишь...и о десяти тысячах ефимкех за послов наших
безчестие -. «Онтон Оле», один из участников посольства Павла Абовского, Тоне
Ольсон, именуется в русских источниках чаще «Онтонеем Оловеевым», «Алавеевым»
или «Оловеевичем» [Сб. РИО, т. 129, стр. 171, 173, 174 и др.; идентичность Тоне
Ольсона и «Онтона Алавеева» обнаруживается из сравнения русского и шведского
текста грамоты Грозного, изданной Ернэ (ук. соч., 550, русск. прил., 8)]. Ольсон был
отпущен в Швецию в декабре 1571 г. (в то время, когда Павел и другие послы еще
оставались задержанными); вместе с ним был отправлен шведский гонец Эрик. Отпуск
Ольсона не отмечен в «Шведских делах»; он упоминается только задним числом в
заявлении шведских послов (в декабре 1571 г.): «преж того царьское величество по
нашему челобитью отпустил ко государю нашему к свейскому Ягану королю посла его
Онтона Оловеева» (Сб. РИО, т. 129, стр. 211). Сопроводительная грамота, данная
350
Ольсону, сохранилась в шведских архивах (в копии XVII в.) и издана в статье Ернэ (на
русском и шведском языке, - ук. соч., 549-550, русск. прил., 7 - 8). В грамоте этой,
адресованной из «Тфери, в походе» говорится: «И мы ныне подвиг [в изд. Ернэ:
«подиг»] свой учинили есмя к твоей земле, и твои послы с [в изд. Ернэ: «к»] нами будут
на рубеже и в твою землю вборзе [в изд. Ернэ: «уборже»] и тебе известим своих из уст
сами; а будет похожь наш гнев отовратити, а свою землю пусту видети не захочеш, и ты
б к нам прислал своих великих послов, которые б могли наше царьское величество
умолити и добити челом от твоего лица, как которым делом по пригожу статись
мочно...А прислал бы еси своих послов не мешкая вскоре, покаместа большое разлитие
крови не сталось. И били челом нашей степени царского величества порогу твои послы
Павел бископ с товарищы, чтоб нашему царскому величеству пожаловати, одного из
них к тебе отпустити, а ты к нашей царского величества степени послов своих великих
о своем неизправление бити челом пришлешь. И наше царское величество по послов
твоих челобитию одного из них Онтона Алавеева к тебе отпустити велели». Требование
об уступке шведской Ливонии и т. д., как о предварительном условии
непосредственных сношений, в этой грамоте не упоминается; оно содержалось в
другой грамоте, посланной с Ольсоном и гонцом Эриком (не сохранившейся на русском
языке). Требование это упоминается и в переговорах с Павлом Абовским (Сб. РИО, т.
129, стр. 212).) и насчет воинских людей, так это мы передавали тебе потому,
что раз тебе надобно с нами сноситься, то ты должен это сделать; а если за
такое великое дело с нашей стороны вы не отплатите великим же делом, то
ничего не выйдет. Мы несообразностей не признаем, - это ты признаешь
несообразности. Что тут сообразного, чтобы ты с нами сносился? Это
совсем несообразно, чтобы мы сносились с тобой, сами с тобой заключали
мир, целовали крест, минуя наместников, и своих послов к тебе посылали.
Ты не хочешь послать нам послов бить челом, - мы удивлены откуда у
тебя такая гордость и сила взялась, что ты не хочешь согласиться на то, на
что соглашался твой отец: отец твой весь свой век прожил, сносясь с
наместниками, только разок под старость не захотел, - и как ему удалось
это, ты знаешь! (Отец твой век свой изжил, а с намесники ссылался, а маленко был
не похотел под старость, - и каково ему удалось то, и ты ведаешь. - Одной из
предпосылок войны 1555 - 1557 гг. между Густавом Вазой и Иваном Грозным (см.
комментарий к первому посланию к Иоганну III, прим. 7) было то, что Густав Ваза
«гонцов своих к Ноугородцким намес-ником не учал посылати, а учал гонцов своих
посылать ко царю и великому князю, чтоб ему ссылаться с царем и великим князем»
(Сб. РИО, т. 129, стр. 1). Густав соглашался сноситься с новгородским наместником
только через своего наместника в Выборге. В грамоте шведскому королю царь писал по
этому поводу: «И ты сам о том розсуди - Выборской земле с государством Великого
Новгорода ровняться пригоже ли? Самому будет тебе неведомо, а ты купцов своих
вспрося уведай - Ноугородцкие пригородки Псков и Устюг и Двинскую землю, чаю,
знают, сколким многим один из них болши Стеколны, чаю, тебе скажут» (там же, стр.
20). В результате неудачной войны Густав принужден был «бить челом» о перемирии и
заключить его (на 40 лет) попрежнему с новгородским наместником, а не с царем (Сб.
РИО, стр. 41 - 44; шведский текст: Rydberg, Sverges Traktater, т. IV, стр. 306).). Отец
твой с этим век прожил, а ты не хочешь, - видно ты лучше отца, что места
его не хочешь! Если не пришлешь послов, - миру не бывать; нам же к тебе
послов посылать не подобает. Мы из снисхождения к тебе пишем: если
хочешь, чтобы мы тебя пожаловали и от сношения с наместниками
351
освободили, то пришли к нам своих великих послов бить челом и
