Лицо леди Геро было спокойно и серьезно и почти красиво. Ее, кажется, совсем не впечатлило театральное перечисление Гриффином всех его грехов.
– Я уже поняла, что вы распутник, – сказала она, когда он остановился. Она присела в грациозном реверансе. – Но поскольку вы мой деверь, лорд Рединг, то полагаю, что совсем избежать вашего общества будет затруднительно.
Эта женщина точно знала, как уколоть мужчину и задеть его самолюбие. И надо же было так случиться – вот уж ирония судьбы, – что именно эту женщину Томас избрал своей невестой. Женщину, которая не постеснялась высказать ему свое неудовольствие. Женщину, которая наблюдала его не в лучшем виде и явно не собиралась забыть это зрелище. Женщину, гордившуюся своей незапятнанной репутацией.
Леди Совершенство – идеальный выбор для его идеального брата.
Гриффин с неприязнью смотрел на нее. Она изогнула левую бровь – черт бы ее побрал! Она далеко не красавица, невеста его брата. Но она обладала той элегантностью, которую можно иногда обнаружить среди представительниц высшего английского света. У нее нежная кремовая кожа, немного длинное лицо, правильные аккуратные черты, а волосы рыжие, изысканного оттенка.
Он видел похожих на нее женщин сотни раз, и все же… что-то в леди Геро было особенным. Уже одно то, что большинство дам ее сословия просто оставили бы его в гостиной самостоятельно разбираться в той ситуации, куда он угодил. А она пошла против своих строгих моральных правил и спасла и его, и Беллу. Она что, сделала это из сострадания к двум незнакомым ей людям? Или у нее такие глубокие этические устои, которые вытеснили ее отвращение к происходившему в гостиной?
Музыка утихла, и танец закончился. Ему следует отвести ее обратно к нудному Томасу. Он сопроводит ее к жениху, разумеется, но… чуть-чуть повременит.
Гриффин поклонился и с покорным видом предложил ей руку.
– Печально, не так ли?
Геро подозрительно на него взглянула, но этикет не позволил ей отказаться. Гриффин в душе торжествовал.
– О чем вы? – спросила она.
– О, о том, что такая благовоспитанная женщина, как вы, вынуждена смириться с обществом такого отпетого негодяя, как я. Исключительно из-за светских условностей.
Геро высоко подняла подбородок, а он медленно повел ее сквозь толпу.
– Я сознаю свой долг.
Гриффин выкатил глаза.
– Это вам зачтется. Мое постоянное присутствие в вашей жизни, несомненно, приведет вас к святости.
От его внимания не укрылось, как слегка дрогнули мягкие розовые губы. Ей-богу! Леди Совершенство обладает чувством юмора! Гриффин увидел улыбку, хотя лицо осталось неподвижным. А какой будет настоящая улыбка на ее лице? А что будет, если она рассмеется от души?
Он наклонил к ней голову, вдыхая запах цветов.
– Если вы выходите за моего брата не из-за его титула, тогда почему?
Широко раскрытые серые глаза с удивлением посмотрели на него. Она находилась так близко, что стоило ему наклониться чуть ближе, и губы коснулись бы ее губ. А если бы ее губы разомкнулись под его языком, то он ощутил бы их вкус – обволакивающий вкус меда.
О Боже! Гриффин резко поднял голову. К счастью, леди Геро не заметила его замешательства.
– Что вы имеете в виду?
Он со вздохом отвернулся. Они почти пересекли залу и теперь двигались в противоположную сторону от того места, где стоял Томас. Он играет с огнем, но его всегда привлекала опасность.
– Почему вы выходите за Томаса?
– Мой брат и он – друзья. Максимус настоятельно советовал мне вступить в этот брак.
– И это все?
– Нет, конечно. Мой брат не стал бы рассматривать Мэндевилла как подходящего мужа для меня, если бы тот не пользовался уважением, не был добрым и состоятельным человеком. – Она выложила все доводы брата, словно перечисляла достоинства породистого барана.
– Вы его не любите? – спросил Гриффин не ради праздного любопытства.
Геро непонимающе сдвинула брови, словно он перешел на шведский язык.
– Я не сомневаюсь, что когда-нибудь полюблю его.
– Не сомневаетесь… – пробормотал Гриффин, снова почувствовав дурацкое удовлетворение. – Как, к примеру, любимого спаниеля!
Геро остановилась как вкопанная, и он подумал, что она вполне могла бы упереться руками в бока подобно разозлившейся торговке рыбой.
– Мэндевилл не спаниель!
– Тогда датский дог?
– Лорд Гриффин…
Он потянул ее вперед и повел к другой стороне залы.
– Просто я всегда думал, что было бы приятно…
– Что?
– Быть влюбленным в жену… или в вашем случае – в мужа.
Ее лицо на мгновение потеплело, серые глаза чуть затуманились, а нежные губы приоткрылись. Гриффин не мог оторвать от нее глаз. Неужели он увидел подлинную леди Геро?
Но она тут же снова превратилась в леди Совершенство, с прямой спиной, плотно сжатыми губами и непроницаемым взглядом. Перемена была удивительной. Что стало причиной такого перевоплощения?
– Как романтично, – произнесла она скучающим и невыразительным светским тоном, а Гриффин едва не заскрежетал зубами, – думать, что любовь хоть как-то связана с браком.
– Почему?
– Потому что брак для нашего сословия – это соглашение между семьями, и вам это хорошо известно.
– Но разве это не может быть чем-то большим?
– Вы намеренно притворяетесь, – нетерпеливо произнесла Геро. – Не мне объяснять вам законы светского общества.
– У моих родителей это было.
– Что?
– Любовь, – ответил Гриффин. – Они любили друг друга. Я знаю, какая это редкость, но это вполне возможно.
– Мои родители тоже любили друг друга.
– Что? – От неожиданности он даже смутился.
Геро склонила голову, и он видел только ее рот с печально опущенными уголками.
– Я знаю, что между моими родителями была глубокая привязанность.
Гриффин вдруг с ужасом вспомнил, что ее родителей убили. Это преступление было у всех на устах лет пятнадцать назад: герцог и герцогиня Уэйкфилд, выходя из театра, погибли от рук лондонских бродяг.
– Простите, мне очень жаль.
Геро вздохнула и подняла на него глаза, такие беззащитные.
– Ничего. Почти никто не говорит со мной о них. Словно они никогда не существовали. Я была еще маленькой девочкой – еще не вышла из классной комнаты, когда они умерли, но я немного их помню… до того, как это случилось.
Он кивнул, почувствовав к этой гордой, колючей женщине нежность и желание защитить ее. Они замолчали. Гриффин время от времени здоровался кое с кем, но не останавливался, продолжая вести Геро по зале.
– Вероятно, вы правы, – сказала она. – Брак по любви – это действительно прекрасно.
– Тогда почему довольствоваться меньшим?
– Любовь между мужем и женой может возникнуть и после свадьбы.
– Но может и не возникнуть.
Геро повела плечом – вид у нее был задумчивый.
– Все браки в какой-то мере азартная игра – пытаешься сделать разумный выбор, выбрать мужчину, который всем нравится, который добр и вышел из хорошей семьи.
– А в семье Рединг нет сумасшедших, так что за родословную можно не беспокоиться, – пробормотал он.
Геро наморщила нос:
– Вы бы предпочли, чтобы я вошла в семью, где в роду были сумасшедшие?
– Нет, что вы. – Гриффин пытался объяснить себе, почему ее хладнокровное решение выйти за его брата так его взволновало. Уж что-что, а сердечные дела Томаса его не волновали. – Вы сами признали, что брак по любви прекрасен. Почему не подождать такого брака?
– Я ждала. Я выхожу в свет уже шесть лет.
– И все это время вы искали подлинную любовь?
– Вероятно. – Геро пожала плечом, явно раздосадованная. – Или что-то похожее на настоящую любовь. Сколько, вы считаете, мне следует еще ждать? Месяцы? Или годы? Мне двадцать четыре. Я обязана выйти замуж, и выйти замуж должным образом. Я не могу ждать вечно.
– Обязаны… – повторил он. Это слово ему было неприятно, хотя мысль не нова. Разве все леди ее положения не обязаны сделать хорошую партию?