— Весна дружная, урожай хороший будет, — заключил дед Корней. — Лед ядреный, не успел изопреть. Заторов не миновать.

А река сравнялась с берегом, льдины, напирая одна на другую, в двух шагах от людей ползли, кружились, ворочались. Всюду чернели коряги, деревья.

— Витька Волков и Ванюшка Дмитрия на той стороне реки остались, — сообщил подбежавший Сережка Круглов.

— Кто сказал? — спросил Василий.

— Сам видел. По льдине утром переходили. Уточить пошли.

И верно. На противоположном берегу появились мальчишки с ружьями.

— Вот, ядрена-матрена, — замахал руками дед Корней.

Противоположный берег в половодье заливался. Как-то в молодости дед Корней вот так же, как эти мальчишки, оказался там. Когда хлынула вода, он вскочил на льдину и уплыл на ней. Только верстах в пяти ниже деревни выбрался на берег. Витьке с Ванюшкой не додуматься до того, малы еще, погибнут.

Мужики растерянно засуетились. Первым опомнился Сема. В ограде Вороновых он взял жердь, длиной саженей двух, и с ней под мышкой, прыгая с льдины на льдину, побежал через реку. Отважиться переходить реку, во время ледохода может только безумец. Достаточно сделать один неверный шаг — и гибель. Но идти кому-то нужно было: ребята сами не догадаются уйти в безопасное место. Если погибнет Сема, пойдет другой, третий, пока кто-то не перейдет реку. Василий следил за каждым движением Семы… «Спокойно, спокойно, Сема. Бери правее: там льдины идут плотнее. И выбирай белые, покрытые снегом — они покрепче». Сема будто улавливал мысли Василия. Но вот он побежал по узкой льдине. Ее конец зажали небольшие синие льдины. Даже отсюда, с берега, было видно, что они изъедены водой. «Прыгай и ложись, — подумал Василий, — иначе провалишься и раздавит, как пить дать». Сема сделал неровное движение и глянул по сторонам. «Что ты делаешь? — заволновался Василий. — Прыгай и ползком добирайся до следующей льдины». Сема прыгнул. Льдина под ним расступилась. Сема ухнул в воду и ушел бы ко дну, но его задержала жердь, которую он держал под мышкой.

Василий сжал зубы. «Что медлишь? Скорей!» Сема, опершись на жердь, выскочил из воды и распластался на льдине. Оттуда переполз на другую и побежал. Вот уже берег совсем рядом. Сема выбежал на край льдины, она обломилась, он оказался в полынье.

— Ай! — вырвалось у тети Глаши.

На Сему надвигалась льдина. У Василия от напряжения на лбу выступили капли пота. Но Сема уперся в нее ногами, и она медленно выталкивает его на другую. Василий вытер пот со лба. Сема тяжело поднялся и, припадая на ногу, побежал.

Вот и берег. Сема прыгнул на него, шатаясь, сделал несколько шагов и остановился. К нему подбежали ребята. Сема что-то сказал им и пошел к лесу. Мальчишки за ним. Вскоре на горе, за густым ельником, показался дымок,

— Молодец, ядрена-матрена, — проговорил дед Корней.

Василий с Максимом закурили из одного кисета.

— У меня аж сердце зашлось, — признавался Василий. — Мне бы не одолеть.

Максим посмотрел на грозную, ворочающую глыбы льда, реку.

— Шутки с ней плохи.

Из-за поворота реки медленно выползла огромная, сверкающая на солнце льдина. Она мяла, крошила все, что ей попадало на пути. От нее пахнуло холодом, как из погреба. Это был накипень.

— Пожалуй, сажени полторы будет толщиной, — определил дед Корней. — Не развернется у Белого яра, крутой там поворот. Запрудит реку. Пополощет нас здесь.

— Скот весь угнать, на Матвееву гору, — распорядился Степан. — Женщинам и ребятишкам в школу перебраться.

Вода быстро прибывала. Вот она выбралась из-подо льда, мутным валом хлынула на берег, ударилась о стены домов и залила деревню. Вслед за волной на берег пополз лед. Передние синеватые глыбы уперлись в землю, на них сзади полезли другие, и вот уже вдоль всей деревни по берегу образовалась ледяная стена высотой с могучий кедр, которая медленно подвигалась к домам, готовая раздавить их. Люди с Матвеевой горы и от школы со страхом смотрели на эту разъяренную стихию.

— Пару бы ящичков динамиту, — проговорил Степан.

А вода прибывала. Лед на реке дрожал, кувыркался, кругом ходили мутные воронки.

— Розорит нас, нечистая сила, — качал головой дед Корней.

Ледяная стена все ползла к домам. С ее верха уже падали куски на дома. Но вдруг река, будто тяжело вздохнув, зашипела, вода звонко забулькала, и лед понесло.

— Слава тебе, господи, — дед Корней перекрестился. — Пронесло беду.

Лед просел и поплыл быстрее. С берегов в реку хлынул водяной вал, унося с собой всякий мусор. А ледяная стена вдоль деревни блестела на солнце и слезилась.

На ночь женщины с детьми остались в школе, а мужчины разложили на берегу несколько костров, варили мясо, вели неторопливые беседы. Под утро стала затихать река, а когда встало солнце, то по темно-синей глади мчались отдельные льдины, На них плыли чайки.

— Вишь, как катаются, — улыбнулся дед Корней.

Несколько лодок скользнуло и поплыло к другому берегу. Вскоре они вернулись. Сема поднялся на угор. Через всю щеку проходил у него кровавый рубец. Из толпы вышла тетя Глаша.

— Спасибо тебе, Сема.

Мальчишки виновато стояли рядом с ним.

— А вас что понесло? — сердито спросил их Степан,

— Мы думали, льдина постоит, — промямлил Витька Волков.

— В другой раз я вам подумаю.

Глава XI

Степан жил в старой отцовской избе недалеко от школы. Место здесь было высокое, хотя лед и натолкало к самым окнам, но дом не затопило. Только одна льдина наползла на забор и раздавила его.

Степан подошел к ней, пнул легонько носком сапога:

— Такая и стену бы разворотила.

Прыгая со льдины на льдину, кое-как добралась до дому и Надя.

— Живем как на гольце. Ни пройти ни проехать.

— Как там, все дома целые? — спросил Степан.

— Не говори. У старика Двухгривенного лавку льдина в огород утолкала. Стоит на грядках целехонькая, будто век там была. А у Кругловых амбар развернуло. Весь перекосило. Перекладывать придется. У деда Корнея раму выдавила. Ругает тебя на чем свет стоит.

— А я-то тут при чем? — удивился Степан.

— Говорит, тоже мне, вояка. Не мог бомбу привезти, чтоб взорвать эту окаянную льдину.

— Вот старый! Может, ему еще и аэроплан, чтоб эту бомбу сбросить?

— Что это я стою-то, — спохватилась Надя. — Ты у меня с вечера голодный.

— Да я с мужиками ночью у костра ел.

— Раскладывай огонь. Сейчас супу наварим.

— Из топора, что ли?

— Да у нас селезень еще есть. Жирный.

Степан в ограде разложил небольшой костер. Надя принесла котелок с мясом и повесила на таган.

— Ты присматривай, чтоб не уплыл суп, а я пойду приберусь в доме.

Варево закипело. Степан пошел в дом за солью. Надя мыла полы. Увидев Степана, она выпрямилась, ойкнула и легонько опустилась на пол.

— Что с тобой?!

Степан бросился к Наде, хотел поднять ее, но она отстранилась.

— Не надо. Сейчас пройдет.

— Ты заболела?

У Степана было испуганное лицо, Надя, глядя на него, ласково улыбалась.

— Да что с тобой? — допытывался Степан.

— Ребенок, Степа, у нас скоро будет.

— Так ты что же раньше-то молчала? — совсем растерялся Степан.

— Раньше-то я девкой была.

— Да я не про то. Что делать-то будем?

— Смешной ты у меня, Степа. Растить ребенка вместе будем.

— А мне-то что делать?

— Иди вари суп, а то уплывет,

— Ребенок-то когда будет? — не слушал Степан Надю. — Ему, поди, одежонку какую-то шить надо. У Семы в Госторге кожа есть. На ичиги пойдет.

— Ты еще ружье сходи купи, — смеялась Надя.

— И куплю. И пальму скую. У меня кусок стали хороший есть. Специально берег для пальмы. Теперь сгодится.

— Сам-то ты у меня ребенок ребенком. — Надя дернула Степана за чуб. — Иди вари суп. Я полы домывать буду.

— А может, я…

— Да иди ты…

Степан походил вокруг костра. «А ведь что-то делать надо, — думал он. — Зыбку я смастерю. А еще что? Отец, называется. Может, сходить к тете Глаше, посоветоваться. Опять же как-то неудобно».