Не помня себя, он обнял ее. Она послушно и доверчиво прижалась к нему всем телом.

…Очнулся Димка. Люба лежала усталая, притихшая. За зимовьем шуршал дождь. В печке потрескивали дрова. Димке было стыдно за свою неопытность. Он казался себе смешным и отвратительным. Как он теперь посмотрит в глаза Любе? Завтра довезет ее до следующего полустанка и— умчится. И пусть она думает о нем, что хочет. А он ей больше и на глаза не покажется.

Заржала лошадь. Димка поднял голову.

— Ты еще никого не любил? — ласково спросила Люба.

— Нет, — ответил Димка и не узнал собственного голоса.

— Прости меня. — Люба обняла его. — Желанный мой…

И новый прилив нежности оглушил Димку…

Ночью дождь перестал, но утро было сырое, хмурое. По небу неслись рваные облака, дул порывистый ветер. Пока Димка седлал лошадей, Люба сварила чай.

В полдень они были на соседнем полустанке. Ямщики обменялись почтой. Люба улучила момент, когда Димка был один возле лошадей, подошла к нему.

— Кто меня на обратном пути встречать будет?

— Андрюшка. Его очередь.

— Может, ты встретишь?

— Ладно, — все еще смущаясь, ответил Димка.

— Мой милый, — Люба ласково дотронулась до его руки. — Счастливо.

Люба пошла к своей лошади. Димка с нежностью посмотрел ей вслед.

Ленка уже больше недели не видела Димку. Повез почту с верховья, думала — зайдет. Ждала его вечерами. А он опять уехал. Сегодня только после обеда вернулся. Ленка издали видела, как они проехали с Любой к почте. Посмотрела, и заныло у нее сердце. По деревне уже давно расползались слухи, что любовь у них. «Тоже невеста нашлась. Радехонька, что муж погиб», — со злостью думала Ленка.

Димку она встретила вечером на реке. Он вычерпывал воду из лодки.

— Как съездил?

— Сегодня у речки Окуневки медведь нас полдня не пропускал.

— Он что — сдурел?

— Наверное, на берегу сохатого задавил. Мы только подъедем к речке, он вываливается на тропу. И на нас с рыком. Мы назад. Три раза пытались проехать, он три раза нас встречал. Медведь-то здоровый. Я уж стрелял по лесу, не помогло. Разозлил только. Пришлось делать плот и переправляться на другую сторону Каменки. Только поравнялись с Окуневкой — медведь выскочил из леса, кинулся в реку и плывет к нам.

— Вот страх-то.

— А нам деваться некуда. Подпустил я его к берегу и добыл тут.

— А если бы промазал?

Димка посуровел.

— Устроил бы нам мялку.

— А собак-то что с собой не берешь?

— Мне ехать, а они куда-то убежали.

Димка вычерпал воду, закинул в лодку сеть, столкнул лодку.

— Сегодня ребята на Золотую поляну собираются. Ты придешь?

— Нет.

— Дима, можно тебя спросить?

— Спрашивай.

— Ты любишь Любу?

Димка помолчал.

— Лена, я обещаю тебе быть другом, братом…

Ленка зачерпнула ведром воды и пошла домой. На угоре оглянулась. Димка уже был на середине реки, уплывал вниз.

Ленка поставила ведро с водой в кути на лавку. «Обещаю тебе быть другом, братом…» Ленка села у окна.

Здесь и застала Ленку Надя.

— Ты что сумерничаешь?

Ленка не ответила. Надя глянула на нее, присела рядом. Она тоже слышала про любовь Димки и Любы.

— Сплетен наслушалась? — спросила Надя.

— Это не сплетни, мама. Не любит он меня.

— А коли так, что тут поделаешь, дочка. — Надя погладила Ленкину руку. Вздохнула. — Я ведь тоже всю жизнь любила Василия.

Ленка подняла изумленный взгляд на мать.

— Ты любила дядю Василия?

— Любила, доченька. В молодости мы жили на сенокосе. Закончим работу, Вася вскочит на коня и умчится или к Капитолине, жила она в то время в Красноярово, или к Ятоке на Светлый бор. Я уйду к реке, наревусь там, потом всю ночь глаз сомкнуть не могу. Раздастся конский топот, вскакиваю. Утром увижу его и про слезы забуду.

— А он-то знал, что ты его любишь?

— Мало ли девчонки на парней заглядываются. Позови, я бы за ним на край света пешком пошла. Да не позвал он меня.

— А как же папка?

— Твоему папке цены нет.

— И ты без любви с ним жила?

— Что бога гневить? Жили мы с ним хорошо. А вот как увижу Васю, так душа и замрет. Что с ней поделаешь. Как цепями к нему прикована.

— А папка знал об этом?

— К чему ему было говорить?

— А если бы дядя Вася позвал тебя, когда с папкой жила?

Надя задумалась.

— Нет, не пошла бы. Без Степы мне жизнь не мила.

Ленка встала.

— А я Димку вырву из сердца и не вспомню никогда о нем.

— Ой, милая, не давай зарок.

Глава II

В верховьях Каменки прошла дожди. Вода поднялась. В селе давно поджидали паводка. Весной на речке Соленой по заданию райкома партии наварили около пятнадцати тонн соли. По разнарядке заготовили пятьсот кубометров делового леса. Все это надо было доставить по Каменке в Юрово. Оттуда соль перебросят в город, а лес доставят на военный завод для изготовления ложен для автоматов и винтовок.

Плот из семи связок стоял ниже деревни. На каждой связке из досок был срублен сусек, в котором и возили соль. К вечеру все сусеки были наполнены. А утром Димка, Вадим, Серафим Антонович и Андрейка отчалили от берега. Димка с Вадимом стояли у греби на носу, а Серафим Антонович с Андрейкой — на корме. Груженый плот подхватило течением, и он медленно стал отплывать к середине.

— Поднажми, орлы! — командовал Серафим Антонович.

Димка с Вадимом налегали на гребь. Надо было выйти на стремнину. На берегу сплавщиков провожала Семеновна, Нешуточное дело гонять плоты, сила и сноровка нужны. А какая сила у парней? Семеновна никак не могла поверить, что вырос ее внук. Для нее он все был ребенком. И боялась она за него и его друзей, как бы не сплоховали где. Река, как и тайга, шуток не любит.

На стремнине плот подхватило волной и стремительно понесло. Димка стоял, опершись на гребь. Обогнули два кривуна. Плот вынесло на Сонный плес. С обеих сторож к нему подступали темные еловые леса, отчего и вода здесь была темной, тяжелой. Проплыла разлапистая ель, под которой похоронен Ушмун. Горьким упреком отдалось прошлое в душе Димки. Вскоре плот поднесло к Белому яру. Гам, где бил ключ, на солнце ярко блестел накипень.

За Сонным плесом река круто повернула и бросила плот на перекаты. Волны ударились о бревна, между сплотками захлюпала вода. Сплавщики взялись за греби. За перекатам река опять потекла спокойно.

— Смотри, утки, — кивком головы показал Вадим,

Две темно-серых птицы плавали на середине реки. Увидели плот, насторожились.

— Гагары.

Гагары беспокойно закрутили головами. Привскочили, разбросили крылья, долго бежали по воде и, когда оторвались от нее, оказались всего в нескольких метрах над плотом.

Димка, провожая птиц, прикидывал, какой бы надо было сделать вынос при стрельбе, Теперь уж охотничий азарт был у него в крови.

За поворотом из-за леса показалась серая вершина Девичьего утеса. Говорят, когда-то из-за несчастной любви кинулась с этого утеса девушка.

Донесся глухой шум.

— Ребята, не робеть! — подал команду Серафим Антонович. — Нос плота держите в реку.

Глухой шум нарастал. Димка с Вадимом поставили плот под углом. Поворот. Впереди справа из воды выросла серая отвесная скала. Шагов за сто от нее вода вскипала бугром, а затем мчалась па скалу, билась о камни.

У Димки зашлось сердце. Плот перевалил бугор, и его стремительно несло на гранитную скалу. Димка с Вадимом работали гребью изо всех сил. Но плот летел на серый выступ, навстречу смерти.

— Да вы что?

Серафим Антонович, прыгая с сусека на сусек, подбежал к парням и налег на гребь. Гребь изогнулась, жалобно застонала кобылина. Нос плота медленно стал отходить в реку. Теперь понесло на скалу корму. Андрейке одному не под силу было ее удержать. Если корма заденет за скалу, плот разорвет пополам. Погибла соль. Да и бревна потом не собрать.