А в замедленном варианте трюк выглядел следующим образом:

Над столом, где играли "студенты" висела камера, которая обслуживала еще и стол напротив. Там мужчина строил глазки девушке-дилеру. Обычно одна камера – один стол. Но в этом месте было так. Поэтому "студенты" и сели за него.

"Дельцы" вошли в казино и начали просаживать огромные суммы. Крупных игроков всегда ведет служба безопасности. "Дельцы" постоянно были в прицеле видеокамер. Они сели играть в блэкджек за два стола. Электронные глаза моментально нацелились на них.

У "студентов" сменился дилер. Теперь это был "свой" дилер. Дилер, обученный Микки Свифтом. Он перемешал карты, и игра началась.

"Пьяный неудачник" стоял за Микки Свифтом, но смотрел он только на "студенческий стол". В его бутылке был маленький передатчик. Вместо того, чтобы пить пиво, он сообщал по рации, какие именно карты выходят из игры. Член банды, сидевший в микроавтобусе на парковке казино, тем временем вводил эти данные в компьютер.

"Дилер", помещая карты в "отбойник", неуловимым движением наклеил маленький кусочек латекса, который все время находился у него под ногтем, на верхнюю карту. Теперь между картами образовалась щель, невидимая видеокамерам и легко различимая глазом игрока. Он подал знак "пьяному неудачнику". Тот сказал в бутылку – "Всё", и покинул казино. Парень в машине запустил программу, которая рассчитывала оптимальную стратегию. "Студенты" начали затягивать игру. Они спорили между собой, сколько денег им ставить. Пытали дилера, какой именно ход сделать. Заказывали выпивку и сигареты. Они проигрывали деньги, но выигрывали время. Время, за которое, программа рассчитывает оптимальную стратегию.

Программа выдала ответ, результат был записан на стодолларовой купюре. Числа 50, 52, 31 говорили, что игрок должен накрыть пять боксов и не взять ни одной карты, накрыть пять боксов и взять две карты, накрыть три бокса и взять одну карту. Заветные сто баксов "курьер" передал спутнице Микки Свифта в туалете.

Когда она вернулась, "студенты" быстро добили "башмак", поднялись и ушли. "Дельцы" пересели за их стол.

"Дилер" стал мешать карты. В этот момент "любвеобильный" игрок за столом напротив начал шумно вымещать свою злобу на сотрудников казино. Внимание камеры над "студенческим" столом сразу же переключилось на него. И "дилер" произвел "нулевой шаффл". То есть сверху все выглядело так же, как и всегда. Но на самом деле карты не меняли свой порядок. То есть в колоду они попадали в той же последовательности, в которой покинули игру. Он выполнил шаффл и предоставил колоду игрокам для срезки. Микки Свифт ловко разрезал в том месте, где была прикреплена латексная прокладка. И заранее известный кусок колоды отправился наверх. "Дилер" сказал – "Спасибо" и его сменил другой. Игрок напротив устал бороться и ушел. Новый дилер сказал – "Здравствуйте и удачи!". И сдал карты.

Когда Микки Свифт со своим товарищем встали после третьей раздачи, чтобы уйти, то никуда уходить они не собирались. Они просто издевались над казино, получая от этого ни с чем несравнимый кайф.

Микки Свифт и его банда не просто выиграли полмиллиона. Они унизили казино Queens.

Они проиграли последний кон. Микки Свифт подвинул дилеру фишки на пол миллиона и сказал:

– Спасибо, ребята! Это было весело!

Пит-босс чуть не задохнулся от его слов.

– Пожалуйста, приходите играть еще! – Едва слышно протянул он.

– А знаете что? – Ответил Свифт. – Нам здесь очень понравилось.

Микки Свифт шел по жизни, улыбаясь. Его путь был усеян новенькими долларами, зеленые президенты приятно хрустели под ногами. Свифта ждали новые трюки, мошенничества и огромные выигрыши. За его спиной оставались разграбленные казино и дилеры с разинутыми от удивления ртами. Он жил не как должен был, а как хотел.

А мы с Нинзей пытались хоть чуть-чуть быть на него похожими.

ГЛАВА 17

К маю 2005-го я подошел, имея за плечами год работы в стабильной IT-компании, четырехлетние отношения, уже давно перешедшие из фазы романтических рандеву в совместное проживание с общим санузлом, и полностью доделанную дипломную работу. Мне казалось, что этого более, чем достаточно, чтобы безболезненно для себя и окружающих поменять свой статус с нищего похуистичного студента на подающего надежды молодого специалиста. Все было за то, чтобы я в скором времени стал винтиком огромной машины корпорации, частью большого отлаженного механизма. Но не сложилось. Жизнь распорядилась иначе. Серьезная с виду компания начала чахнуть, карьерный рост накрылся, просто потому что дальше было некуда. Отношения стали портиться из-за каждого пустяка. По бытовухе. Чувства остыли, а снова разжигать огонь было впадлу. Долго мы так, естественно, не протянули и разъехались. С дипломной работой, само собой, тоже сразу не заладилось…

Старшие курсы говорили, что поставят на предзащите, то поставят и на защите. С вероятностью девяносто девять процентов. Диплом я написал на четвертом курсе и целый год не парился по его поводу, особенно ближе к маю, когда большинство однокурсников, как угорелые начали носиться к научнику, в срочном порядке пытаясь хоть что-то написать. Перед предзащитой перечитал, освежил в памяти основные моменты и лег спать. Опасений за положительный результат у меня не возникало.

На следующее утро выпускники нашей кафедры набились в аудиторию, все было для нас в новинку. Преподаватели долго терлись на этаже, ждали завкафедрой, академика РАН, между прочим. Студенты заметно нервничали. Я тоже. До начала слушаний успел покурить раза четыре. Наконец, пришел завкафедрой, поздоровался с профессорами, перетер важные базары с особами, приближенными к императору и погнали.

Черт, как же нас тогда поимели. Адски просто. Ну, а началось все очень даже прилично. Первым к доске вышел ученик завкафедрой, здоровый такой верзила и невероятно умный. Чувак сорок минут рассказывал, какие теоремы он доказал, не вдаваясь в подробности этих самых доказательств. Просто перечислял формулировки, пытаясь хотя бы как-то на пальцах донести до преподавательского состава смысл проделанной работы. А смысл был простой – чувак развил какое-то свое направление в теории автоматов и успешно там продвинулся. Резюмируя сказанное, завкафедрой сказал, что парень написал по ходу работы семнадцать статей, некоторые из которых можно увидеть в докладах РАН. Желающих задавать дополнительные вопросы не нашлось, профессора зевали, лишь один молоденький препод дернулся, было, но его быстро причмырили.

Второй студент не так уж и сильно отличался от первого. Только у него было уже не семнадцать написанных статей, а четыре, но это, я считаю, тоже гуд. Вот у меня было только две статьи, да и те в сборниках статей сраной Ломоносовской конференции, а не в докладах РАН. На второго студента из преподов тоже никто залупиться не посмел. Ну, в общем, это было бы бесполезно.

Третьим защищался смешной чувак по кличке Сырник. Я хорошо к нему относился, но искренне считал ебанутым, как, впрочем, почти всех однокурсников. Честно говоря, думал, что у Сырника в работе полное говно. Мне почему-то казалось, что учился он херово. Каково же было мое удивление, когда Сырник, исписав доску, непонятной мне математической шнягой, повернулся к аудитории и с вызовом произнес – "…Что позволило улучшить предыдущее решение "Задачи о рюкзаке" на восемь процентов". Я, честно, до сих пор не знаю, что это за "Задача о рюкзаке", но потому как после этой фразы переполошились преподы, включая завкафедрой, сделал вывод, что это, наверное, очень важная в дискретной математике задача. Все как с цепи сорвались тогда, понеслись дополнительные вопросы, но научник этого студента, не последний чувак на кафедре, грудью бросился на защиту Сырника и вместо него ответил на всё.