Все дело в деньгах? Вы можете зарабатывать деньги детки. Даже бездомные зарабатывают. Это не так сложно. Черт, я знал парня по имени Смайли, который занимался только тем, что собирал бутылки и банки, и клянчил мелочь с утра до ночи. Он обзавелся охренительным домом и дорогим Лексусом. Так вы завидуете деньгам? Вы думаете, если вы знамениты, то вы по определению богаты? Ничего не может быть дальше от истины. Меня знают лучше, чем многих, и я могу позволить себе жить прилично и платить налоги, но я совсем не богат. Я по-прежнему не могу купить всего, что хочу. Но как только я разбогатею, я получу все это, остров, плавучий дом, еще один остров… и штат Вайоминг. Но пока я только популярен. Кое-кто из вас, читающих эту книгу, знают, кто я такой. Кое-кто скажет, что я гей-порнозвезда Кори Тэйлор. Я весьма польщен! Но, увы…
В таком случае, может быть, дело в славе? Вы завидуете популярности? Вы хотели бы приходить в ресторан и тут же садиться за столик, не заплатив ни цента? Это тоже не самая веская причина. Во-первых, большинство знаменитостей в душе терпеть не могут быть знаменитыми. Они не хотят, чтобы к ним приставали, узнав на улице, хотя они также злятся, если их не узнают. Да, они ненавидят быть знаменитыми до тех пор, пока их все не забыли. Тогда они просто начинают ненавидеть всех. Таким образом, я хочу сказать вам, что слава не так хороша, как ее малюют. Так уж я устроен, что до сих пор удивляюсь, когда кто-нибудь узнает меня, но иногда это действительно напрягает, например, если вы, находясь в торговом центре, внезапно захотели по нужде, а за вами по пятам следуют пять-шесть тринадцатилетних оболтусов. Ощущение такое, будто вас показывают по National Geographic.
Так какой из этих глупостей вы завидуете? Тому, как выглядят другие? Иисус, Хауард Файн (американский преподаватель актерского искусства – ред.) и прочие выглядят ужасно. Другие похожи на скелеты. На остальных и смотреть-то тошно. Парень из “Сумерек” (вампирская киносага 2008 года – ред.) смахивает на сына Графа Чокулы и Франкенберри (кукурузные хлопья с шоколадным и клубничным вкусовыми добавками в упаковках с хоррор-символикой – ред.). Или Эшли Симпсон – ой, простите, Эшли Симпсон-Вентц (американская поп-певица, актриса и танцовщица – ред.). Это что, результат скрещивания бурундука и крысы? Есть также “горячая” компания, сестра Эшли, Джессика Симпсон, и Гвен Стефани. Почему вы завидуете им – может быть, потому что пара девчонок из группы поддержки предпочли пойти немного дальше, чем сгореть на работе в Hooters (ресторанная сеть в США – ред.)? Мы перестали отдавать должное настоящему таланту и теперь преклоняемся перед посредственностями в надежде, что, понизив планку, мы сами добьемся известности и славы. Может быть, в результате мы только и делаем, что ноем и цепляемся за полы их одежд в поисках покровительства. Ведь однажды мы можем стать ими.
Черт возьми, все это происходит у нас под боком! Шоу “American Idol” показывает гигантский рейтинг в первые и последние несколько недель, что говорит о двух вещах: всем хочется увидеть, кто же победил в конце, а также позлорадствовать и поглумиться над проигравшими, которых растерзали на кусочки в самом начале. Я никогда не смотрю больше двух эпизодов этого шоу в начале каждого сезона. Это садизм с большой буквы: показывать пальцем и смеяться над тем, как эти храбрые и самоуверенные кандидаты, один за другим, толпятся в очереди, которая с таким же успехом приведет их в Диснейленд, и ожидают часами тридцать второго шанса попасть во вторую половину шоу. Вам показывают сжатую версию с кучей ярких моментов, которые приводят в восторг и веселят зрителя, ведь если смотреть на это представление полностью, то почувствуешь себя последним козлом. Однако, от вашего взгляда скрыто, как эти люди томятся часами и все больше трепят себе нервы, и, видимо, иногда бросают эту затею. Вот такая перспектива: те люди, которые издевались над Уильямом Хангом (американский поп-исполнитель родом из Гонконга – ред.), чаще всего покупают его гребаные альбомы. Ну, и сидите в этом дерьме.
Если бы на Бродвее поставили пьесу о грехах, эти семь отыграли бы свои роли по полной. Гнев бы энергично и весело открывал спектакль. Тщеславие было бы одиноким дуэтом главных героев, освещенных прожекторами. Похоть играла бы сцену “оргии”. Скупость – монолог негодяя. Чревоугодие исполняло бы безумные пляски. Лень затянула бы нудную балладу. А кругом много красно-черного сияния, бархатный занавес развевается от реактивных вентиляторов, сдувающих все к чертям, блестящие лестницы слишком высоки и тянутся наверх в никуда. Песни казались бы слегка непристойными, танцоры обнажали бы гениталии больше, чем дозволено, а у главного входа красовалось бы благозвучное название шоу, в просторечии - дешевка и пошлятина.
Зависти была бы уготована единственная яркая роль в программе, потому что она выше понимания зрителя. Здесь место дуэту негодяя и главного героя, который плавно трансформируется в общую картину, где участвуют все, и сцена должна быть написана с таким замыслом, чтобы никто не понял, кто есть кто, ибо и негодяй и герой поражены “грехом” зависти. Первый завидует тому, что у героя есть девушка. Последний, в свою очередь, завидует негодяю, потому что тот делает, что ему вздумается. Девушка завидует испорченности негодяя. Хор завидует актерам, потому что имена последних написаны на афише. Танцоры завидуют хору, потому что исполняют нечто большее, чем танец. И, наконец, аудитория завидует тем, кто на сцене, потому что они играют в спектакле Бродвея. Так что, зависть будет завершать представление, потому что эта тема связывает нас всех к концу вечера. В это время суток зависть караулит нас дома. Мы все возвращаемся туда, откуда пришли, и нам всегда интересно, что делают другие и в чем секрет их успехов. Впрочем, здесь нет никакого секрета; наши фантазии всегда опережают то, что есть в реальности. Но нам, тем не менее, не дает покоя жизнь соседей, им – наша, и так далее и тому подобное.
Мы все делаем и чувствуем это. От этого никуда не деться. Это связь, которая объединяет всех. Тогда у меня вопрос: если нам всем знакомо это чувство, которое выявляет лучшее или худшее в нас, то почему это грех? Помните: в грехе все равны, если вы грешник, то вы – плохой человек. Ну и кто вы? Вы считаете себя злодеем? Вот, о чем надо подумать: подлец ничуть не хуже тех, кто полагает, что они всегда правы. Целостность наших личностей состоит из двух частей. У каждого из нас свои темные и светлые стороны. Те, кому удается разглядеть и управиться с ними, идут впереди остальных. И им я завидую больше всего.
Глава 8. Алчные поросятки
Мммммм…. Жадность. Сладкая, всему потакающая, сливочная жадность: еще, еще и еще мне, Мне, МНЕ. Она так же приятна, как проездной билет в кармане и так же запутана, как финансовая пирамида. Она подвигала мужчин и женщин на ужасные эгоистичные злодеяния, вроде давки в торговой галерее ради того, чтобы урвать Кэббидж Пэтч Кидс или Бини Бэйбис (серии кукол и мягких игрушек – ред.), либо новейшую игровую приставку. Короче говоря, рано или поздно она может свести вас с ума. К сожалению, это совсем не Рождество: посещает вас чаще, чем раз в год, да и кто будет зажимать носки, кроме Уэмбли из “Скалы Фрэгглов” (детский кукольный телесериал и один из главных персонажей – ред.), которого не берем в расчет, потому что он - марионетка, а, значит, не настоящий. Или это мог бы быть Гобо (главный персонаж “Скалы Фрэгглов” – ред.); иногда все мои куклы путаются у меня в голове.
Жадность есть потребность заполучить и владеть каждым игрушечным солдатиком на планете. Жадность, как шило в заднице, заставляет вас добавлять нули к сумме в денежном чеке. Жадность это бесконечный поиск совершенства собственного “я”, которое, к сожалению, часто недосягаемо. Она сидит внутри всех нас, и от нее не спастись. Это богатство, барахло, земля, шик и все прочее, от чего голова идет кругом время от времени. На сегодняшний день существует очень серьезная проблема с жадностью, но мы поговорим об этом позже. Давайте вскроем предпосылки и все выясним, прежде чем пойдем дальше.
