Так знаете ли вы, что я делаю? Я впитываю всю дурную энергию, которую вы бездумно разбрасываете вокруг, словно сперму на вечеринке в студенческой общаге, и я обращаю ее себе на пользу. Я забираю все ваше дерьмо, весь ваш пот, всю вашу чертову ненависть, я коплю все это; и однажды, когда вы будете слишком поглощены своей обычной возней друг с другом, я, мать вашу, заставлю вас подавиться всем этим. Я не знаю, как. Я не знаю, когда. Если бы я мог заставить весь мир смотреть "Стриптизерш" (кинофильм Пола Верховена о мире шоу-бизнеса – ред.) до конца своей жизни, я бы не был столь желчным по отношению ко всему этому. Но, так как это невозможно, я буду ждать. Что касается меня, я в данный момент не разговариваю с тобой, мир. Я знаю, знаю, - я преодолею это, пусть и не скоро. Еще очень и очень не скоро, черт возьми.
Вы знаете, почему я такой злой?
ВЫ злите меня.
Это делает меня грешником.
ВЫ делаете меня грешником
Да пошли вы!
Глава 3.
Болезнь похоти
В 1999-м я был за кулисами в разбитой ванной, и четыре женщины готовились одновременно помочиться на меня.
Добро пожаловать в главу о похоти, детки.
Да, такое действительно случилось, и не из-за того, что мне нравится “золотой дождь”. Это случилось потому, что когда мешаешь женщин и бухло, иногда хочется посмотреть, как далеко ты можешь зайти. В октябре мы отыграли открытый концерт под железнодорожным мостом в Питтсбурге для одного не вызывающего доверия коротышки-промоутера. Пространство за сценой представляло собой пару буквально полуразобранных трейлеров, в одном из которых стояла кушетка, а в другом - офисный стол. Так что один из них отводился нам под гримерку, а в другом можно было провести время после шоу.
После выступления на лютом холоде мы вымылись, насколько это было возможно, и начали пьянствовать с народом. Никогда бы не подумал, что у нас в Пенсильвании столько "друзей". Всего несколько лишних стопок, и мне в голову пришла мысль о величайшем социологическом эксперименте, который когда-либо проводился в кабинетах Университета Пенсильвании. И вот, весьма самонадеянный и пьяный, я взобрался на стул и задал вопрос: “Эй! Сколько девчонок хотят на меня помочиться?”
Одновременно поднялись четыре руки.
Последовал исход в разбитую ванную комнату. Я скромно разделся, напомнив зрителям, что здесь холодно и “ОН может съежиться”, и уложил свою пьяную задницу в ванну. Четыре участницы расположились надо мной спина к спине, и, как по команде, присели на корточки. Это было чертовски забавно. Я все время смеялся, заставляя смеяться остальных. Когда все было закончено, я отмылся и был счастлив, что они присоединились ко мне.
Нет нужды говорить, что после этого маленького представления, все быстро превратилось в большой секс со сплетением конечностей, ртов и обилием выделений. Ничто не может наскучить, когда ты готов принять невозможное за реальность.
Похоть, моя Ахиллесова Пята, сумасшедшая обезьянка, которая неистово, с визгом цепляется в мои волосы как в рычаги и подталкивает меня к краю. Она заводила меня так далеко, что я бы мог написать целую книгу, посвященную моим подвигам в этом деле. Ушли годы, чтобы обуздать ее, чтобы остановить ее в той точке, где она не заставляла бы меня творить самые непотребные вещи, которые витают в мире фантазий какого-нибудь Калигулы, который был моей жизнью.
К примеру, вы знаете, в чем проблема с сексом втроем? Его легко начать, но всегда не хватает места.
В 1995-м я на несколько месяцев переехал в Денвер, Колорадо. В глазах моих друзей это было довольно большое событие – я уезжал туда, чтобы дать ход своей музыке, потому что, в моем представлении, крупный город означал больший музыкальный котел и лучшие возможности. Музыка была единственным занятием, в котором я был хорош, и с которым я хотел связать свою жизнь, так что (как бы иронично это ни звучало), я бросил Stone Sour, упаковал свои вещи в четыре большие спортивные сумки и приготовился рвануть в “город высотой в милю” (неофициальное название Денвера - ред.). У нас с моей тогдашней подружкой уже был расписан маршрут, и я записался на прослушивание к четырем группам, которым для большого рывка не хватало вокалиста и автора песен.
Но мои чертовы друзья не собирались меня отпускать без большой вечеринки на прощание. Так что в ночь накануне моего отъезда мы устроили сходку в доме на восточной окраине Де-Мойна и начали тупо надираться. В нашем распоряжении были галлоны дешевой выпивки и дом, наполненный безумием. Ядовитая гниль “Southern Comfort” (крепкий ликер с вкусовыми добавками – ред.) и “Mad Dog 20/20” (крепленое вино, бормотуха – ред.) летела в лицо здравому смыслу и хорошим манерам, расплескиваясь на окружающие стены и полы. Было не так много комнат, в которых можно было отвиснуть, так что многие вывалились на улицу, распевая песни при луне и примиряясь с нашим общим прошлым, которые мы все могли разделить. Я больше не собирался возвращаться к ним. Просто я был рад провести еще один вечер с моими друзьями, и, поверьте, в тот момент мысль о сексе был последней, что могла прийти мне в голову.
Всего два часа спустя мы занимались сексом втроем на переднем сидении Шевроле Монте Карло, через дорогу на церковной парковке. Одна девчонка склонилась надо мной на пассажирском сидении, а другая полностью выгнулась назад на месте водителя, предоставив свою “святая святых” рту своей подруги. Мало-помалу все это превратилось в сложный узел толчков и посасываний, соков и оргазмов. Казалось, меня переполняли запахи и вкусы, пока я не понял, что это были выхлопы бензина. Я травился в этой "семье на троих", и ради этого я жил. Меня били адские судороги, но это было одно из самых жарких приключений, в которое я когда-либо впутывался.
Если вы не можете подобрать слов, скажу, что моя жизнь была одной гигантской оргией.
Одно уж наверняка – у меня никогда не было трудностей с женщинами. И если у меня и есть фатальный изъян, то это похоть, которая всегда была самым шумным ангелом у меня на плече. Я потерял девственность и контроль нал собой в возрасте одиннадцати лет с одной нянечкой, которая давала всем подряд, и это было вспрыском сернистого железа на холодный камень моей решимости. Я кончал, смотрел и опять кончал. Что я могу сказать? Эта самая чудная жизнь из всех, но только такая у меня есть, только такую я хочу и ничего другого мне не нужно.
Мне пришлось заниматься сексом на улице, так же часто как и дома. Я спал с женами, подружками и матерями знакомых мне людей. Доходило до ситуаций, когда не было ничего удивительного, что тебя застали врасплох родители какой-нибудь девчонки. Жизнь подчиняла меня своей непристойной воле большую часть моих 36 лет. Она, словно Потрошитель, крадущийся по моему сексуальному Уайтчеплу (старый район Лондона, где в прошлом располагались многочисленные притоны, тут орудовал Джек Потрошитель – ред.), вырезает все мои сомнения и моральные устои. И за исключением трехмесячного запоя пятилетней давности, я не жалею о ней. Что и требовалось доказать: никаких сожалений, никакого греха.
Конечно, есть вещи, которые мне было лучше не делать. Кое-кого мне не стоило видеть в обнаженном виде, не говоря уже о совокуплении. Была одна тетка, с которой я переспал на свое 28-летие в Поукипси, Нью-Йорк. Она была безобразна, у нее не хватало зубов, и носила она синие спандексные (вид синтетики – ред.) трусы, которые я все еще в отчаянии пытаюсь забыть. У природы есть свойство выдвигать на передний план эксцентричные гены. Вашу мать, о чем это я? Ах, да, внутри всех нас сидит тролль под сожженным мостом, но мне нравится называть снижением планки вкуса то, что другие считают плохим выбором. Другими словами, когда вы лущите горох, вы отбрасываете в сторону тот, от которого вас тошнит. Чувствуете, о чем я?
В наших ДНК заложен позыв размножаться, рожать детей, распространять свое “я”, где только возможно. Тот факт, что это доставляет удовольствие, - всего лишь дополнение, таково мое мнение. Удивительно, но больше людей не стали заниматься сексом на улицах, несмотря на идеальные фигуры и обилие феромонов. Мы трахаемся, витая между инстинктом и свободой воли, если мне простят каламбур. Мужчина или женщина, гей или натурал, тонкости сексуальности – главные движущие силы в нашей жизни. Да и вообще, многими нашими достижениями мы обязаны желанию залезть в койку.
