Речь шла не столько о том, чтобы создать надежную и окончательную соединительную трассу, сколько о том, чтобы использовать зимние месяцы для того, чтобы дать кислород осажденному городу. Шесть тысяч машин – так много было их нужно, чтобы с пользой применять эти грузовые колонны – требовали не менее двенадцати тысяч только водителей, и это не считая механиков для сооруженных на советском берегу Ладожского озера ремонтных мастерских. Несмотря на гигантские трудности, строительство автодороги над озером было доведено до конца, и по этому гигантскому ледовому мосту начал течь поток снабжения. В течение дня для авиаразведки дорога лежит покинутая и пустая: только иногда проезжает отдельная машина, и в туманные дни несколько колонн грузовиков с большими интервалами. Регулярное движение на «ледовом мосту» разворачивается по ночам. И ночь глубокой зимой – это жестокий враг. По поверхности озера беспрерывно метут сильные северо-восточные ветры, дующие сюда из онежской низменности. Это ветры Арктического моря: настоящая пурга, ураганы опустошительной силы. Над бесконечной ледовой коркой кружатся сильные вихри, которые срывают и поднимают вверх крохотную ледовую чешую, скользят над высокими ледяными снежными воронками. В аду штормового ветра катятся русские колонны грузовиков по трассам, которые, начинаясь от советского берега у Кабоги и Лидни (так у автора: Kaboga, Lidnie, возможно, имеются в виду Кобона и Леднево? – прим. перев.), тянутся до противоположного берега, в Морье, к северо-западу от Шлиссельбурга. Сначала часто случалось так, что машины отклонялись от трассы и теряли путь или были вынуждены часами ждать помощи посреди озера. В некоторых случаях брошенные водителями машины днем бомбила немецкая и финская авиация. Недавно разведывательная группа финских «Sissit», которая соскользнула на озеро для разведки, услышала на рассвете шум моторов, прямо перед собой в белом вихре бури; это был «ледовый экспресс», который отклонился от дороги и приближался, ничего не подозревая, к финским позициям. «Sissit» осторожно скользили по льду рядом с колонной грузовиков и сопровождали его долгий участок пути с целью дать ему как можно ближе подъехать к финскому берегу. Однако внезапно «поезд» описал широкую кривую и повернул назад. Он заметил ошибку. Тогда разведгруппа атаковала грузовики в хвосте колонны. Хотя у стрелков-лыжников были только винтовки и несколько «Konepistooli», им удавалось отрезать несколько машин и зажечь их. Необычная операция, которая по своим обстоятельствам, так как бой был посреди озера, и тактикой «Sissit» напоминает нападении флотилии торпедных катеров на корабельный конвой.
С тех пор грузовые колонны сопровождаются легкими танками. Цепь светофоров сооружена на расстоянии длиной пятьдесят километров. Патрули сибирских стрелков, которые исполняют, так сказать, задание дорожной полиции, постоянно бродят вдоль трассы. И движение машин над Ладожским озером с грехом пополам осуществляется с определенной регулярностью. Однако трудно подвести баланс о фактической помощи этого ледового моста сопротивлению осажденного города. Без сомнения, баланс активный. Но не в той мере, чтобы он позволил советскому командованию рассчитывать на достаточные запасы продуктов и боеприпасов для предстоящего возобновления борьбы весной. Ясный симптом ситуации: деятельность русской артиллерии изо дня в день ощутимо слабела за последние два месяца. Из тех цифр, которые собрали финские командные пункты на фронте на Карельском перешейке и особенно на участках фронта у Валкеасаари (Белоостров) и Александровки, самых тяжелых во всем кольце осады, следует, что в январе русская артиллерия ежедневно расходовала примерно тысячу пятьсот снарядов малого и среднего калибра на пять километров линии фронта. Это довольно высокое среднее значение. Когда я впервые прибыл на фронт под Ленинградом, т.е. в конце февраля, это среднее значение упало уже до шестисот снарядов в день. Две недели назад их было всего двести пятьдесят. Кроме того, нужно учесть, что в январе и феврале русская артиллерия атаковала рейдовые группы противника и пыталась заставить замолчать громкоговорители на финских позициях огнем своих легких и средних орудий, но уже примерно два последних месяца она лишь пытается только пулеметным огнем и несколькими минометами уничтожить разведгруппы и приостановить работу финских громкоговорителей. Одни эти факты могли бы доказать, что «ледовый мост» не принес результатов, которых ожидало советское командование. Количество материала, продуктов и боеприпасов, ввезенных в город, наверняка было не таким, чтобы очень активная оборона стала возможной.
Но в ближайшие дни «мост» рухнет. Оттепель уже рисует странные узоры на ледяном панцире, который с высокого финского берега выглядит как один из тех украшенных узорами доспехов эпохи Возрождения, на которых сплетены друг с другом чисто декоративные геометрические элементы с человеческими фигурами, паноплии, гирлянды из фруктов и фантастические архитектурные перспективы. Чудесные светящиеся доспехи, с большими тусклыми пятнами, зонами, которые предвещают весеннюю болезнь льда, своего рода чесотку, мерцание воздушных пузырьков, которые образуются во льду при первой мягкой весенней температуре и объявляют о его предстоящей смерти. Движение над озером, сначала ограничившееся из-за становящихся все короче ночей – дни неожиданно быстро удлиняются: даже сейчас ночи это только все больше короткие паузы молочного света, светлой тени – стало затем опасным из-за сомнительной прочности ледяной равнины. Световые сигналы среди ночи становятся все чаще: красные, зеленые, белые ракеты, которые неожиданно вырываются над ледяной равниной, сначала пронзают небо как молнии, потом все медленнее спускаются по нему, пока луч света не испаряется в воздухе и расплывается с перламутровым отблеском теперь уже светлой ночи.
С тех пор как я нахожусь на этом фронте у Ладоги, я обычно дожидаюсь утра на морском берегу, на маленьком пляже, откуда лыжные патрули егерей отправляются в свою ночную разведку. Здесь они поднимают якорь, в этом мелком заливе: он, так сказать, порт патрулей «Sissit». Здесь все устроено как в настоящем порту: каркасы для лыж и винтовок, держатели одежды для белых маскировочных халатов выглядят здесь как разложенные для сушки рыболовные сети; штабеля ящиков боеприпасов похожи на те штабеля товаров, которые в речных портах ждут парома; вывески с кабалистическими знаками служебных инстанций, стрелки, которые обозначают минные поля, похожие на баржу сани для перевозки раненых, оружия и боеприпасов (некоторые сделаны из ткани или из резины, своего рода поставленные на полозья надувные лодки, другие – настоящие деревянные лодки с низким килем, точно как на море), все это способствует тому, чтобы создать атмосферу, чтобы передать иллюзию маленького порта. Каждые несколько часов совершается «спуск на воду» патруля. «Sissit» становятся в шеренгу на пляже, скользят в воду, как бы отталкиваются от берега, так сказать, и быстро исчезают в синеватом мерцании льда. Там вдали советский берег, нашпигованный орудиями для защиты ледового моста и канала имени Сталина, гигантской транспортной артерии, которая была построена большевиками, чтобы связать Белое море с Невой, то есть, с Финским заливом и Балтийским морем. Светлыми ночами можно невооруженным глазом заметить красное сверкание маяков, которые обозначают место выгрузки для прибывающих с моста конвоев грузовиков. Это ритмичное сверкание огней, регулярное мигание маяков, похоже на то, которое издалека объявляет на море о приближении к порту. Это было на рассвете сегодня утром, когда один пост сообщил о нескольких ракетах в направлении «моста». Я отправился с несколькими офицерами на косу, с которой открывается широкий вид на озеро. И немного мгновений позже я смог очень отчетливо различить в коротких интервалах пять, девять, двенадцать зеленых и красных сигнальных ракет, на расстоянии примерно десяти километров. Это был конвой, который пытался проехать. Все же, должно быть, что-то произошло, так как на этот раз примерно через десять минут сигналы повторились, с очень короткими промежутками. Конвои постепенно становятся все более редкими. Это последние. «Мост» уже хрустит, вдоль берега ледовый край уже становится мутным, крошится, покрывается белыми шрамами, площадь становится менее морщинистой, снег тает и оставляет хрустальную поверхность непокрытой, и сквозь это стекло можно увидеть дно озера (Ладожское озеро не очень глубокое: максимум пять или шесть метров), землю наносного грунта, в гладких складках, как плиссированная юбка. Это складки, которые сделали волны в наносном грунте. В нескольких местах, где глубина невелика, ледовая корка настолько толста, что она касается дна. Видны целые семьи рыб, которые заключены в тюрьму в хрустале, пленены в этой огромной морозильной камере. Солдаты идут ловить их с киркомотыгами, разбивают лед молотками и резцами, и вытаскивают рыб как из глетчера.
