неподалеку от Боржоми. Однажды решил собрать там всех своих старых друзей, которых знал

еще по жизни в Грузии.

Один из пришедших стариков принялся восхвалять Сталина: «Ты, Иосиф, бессмертный!»

Сталин перебил его: «Бессмертный — это ты. Потому что когда тебя не станет, тебя по-доброму

будут вспоминать сначала твои дети, потом внуки, а затем правнуки. А когда я умру, меня

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

75

начнут проклинать. И поймут, может быть, только через полвека после смерти».

От своего другого старого друга Петре Сталин узнал, что тот строит в своей деревне дом

и ему не хватает на то, чтобы перекрыть крышу. Сталин отдал ему все деньги, которые у него

были при себе. А остальное, сказал он, я пришлю тебе со следующей зарплаты.

Он и соратников своих заставлял так жить. Мне рассказывали историю, как Сталин узнал

о том, что летчик-герой Папанин выстроил себе под Москвой огромную дачу. «Почему же на

новоселье не приглашаешь?» — спросил он Папанина. Тот, разумеется, немедленно пригласил,

мол, это такая честь.

Сталин в тот же день взял с собой членов Политбюро и поехал на эту дачу. Посмотрел

огромный особняк, похвалил, а потом во время застолья поднял тост: «Давайте поблагодарим

товарища Папанина за этот прекрасный детский дом!»

Что было Папанину делать? Конечно же, он отдал дачу детскому дому. А потом услышал

от Сталина: «Как ты посмел себе такие хоромы построить? Ты же видел, как рядом простые

крестьяне живут! Что они о тебе потом говорить будут, не подумал? А надо думать!»

У писателя Юлиана Семенова была другая информация о взаимоотношении Сталина с

деньгами и его заботе о крестьянах.

Однажды во время войны Верховный Главнокомандующий отправился на линию фронта.

Для ночлега ему подыскали единственный уцелевший дом в пятидесяти километрах от

передовой. Когда наутро следующего дня Сталин собирался в Москву, то неожиданно обратился

с вопросом к своему помощнику, отблагодарили ли хозяев за то, что они предоставили свой дом

ему, а сами провели ночь у соседей в землянке.

Услышав отрицательный ответ, вождь пожурил генерала:

— Очень плохо. Человек, лишенный чувства благодарности, бездуховен. Конечно,

особенно баловать крестьян не следует, но отмечать доброе дело — должно. Дайте им в подарок

от генерала Иванова денег.

— Слушаю, товарищ Сталин. Сколько?

— Сто рублей, пожалуй, слишком много, — задумчиво ответил Сталин. — А вот тридцать

передайте им от меня — в хозяйстве пригодится.

Чтобы понять масштаб щедрости Сталина, Семенов пояснял, что в то время буханка

хлеба стоила на рынке пятьсот рублей.

Так что экономный и скромный в быту товарищ Сталин бывал и таким.

Впрочем, к самым близким людям он относился точно так же. Как-то в первые недели

войны Сталин и начальник Генерального штаба Василевский были заняты планированием

наступательных операций Советской Армии. В дверях кремлевского кабинета вождя появился

его верный секретарь Поскребышев.

— Товарищ Сталин, вам письмо от сына.

— Какого сына? У меня трое сыновей на фронте.

— От Василия, товарищ Сталин.

— Скажи коротко, что он пишет.

— Пишет, что чувствует себя хорошо, точно выполняет приказы командиров, беспощадно

истребляет врага в воздухе. И что есть маленькая просьба.

— Какая просьба?

— Пусть отец пришлет немного денег. В части открылся буфет, к тому же хочет сшить

новую офицерскую форму.

Василевский тут же поддержал: «Абсолютно законная просьба, товарищ Сталин! Василий

заслуживает этого».

Сталин ответил: «Конечно, заслуживает». И обратился к Поскребышеву: «Пишите».

Секретарь открыл блокнот и записал: «Первое. Как известно, строевой паек офицера в

военно-воздушных частях Красной Армии совершенно достаточен! Второе. Особенная форма

для сына товарища Сталина не предусмотрена! Подпись — Верховный Главнокомандующий».

Приемный сын вождя Артем Сергеев (вместе с которым, по подсчетам Сталина, и

выходило трое детей) замечал, что единственная привилегия, которую они ощутили на себе во

время войны, заключалась в том, что Сталин позвонил в комиссариат и потребовал, чтобы его

сыновей первыми призвали на фронт.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

76

И вновь воспоминания Рамаза Чхиквадзе:

— Женщины Сталина — длинный разговор, ведя который мы можем сделать немало

ошибок. О чем точно могу говорить, так это о последнем дне Сталина. Об этом мне известно от

того самого коменданта. Мне удалось вывести его на разговор о том, что стало причиной смерти

Сталина.

Первое время комендант отвечал: «Сейчас я об этом не имею права говорить. Все знает

Юрий Андропов. Он напишет, и всем все станет известно». И если рассказывал что-то, то

исключительно подобные вещи: «Я охранял покойника, здесь вот он лежал, тот-то и тот-то

приходили».

Андропов, кстати, был большим сталинистом. От него к режиссеру фильма Евгению

Матвееву приходил человек и интересовался, как дела со съемками, следил, чтобы в фильме

ничего не было против Сталина. Но не успели мы закончить картину, как Андропов умер. И так

он ничего и не открыл про смерть Сталина. Хотя комендант говорил: «Андропов все знает. Он

со мной ходил по каждой комнате и все записывал — кто был, с кем встречался и так далее».

Сам этот комендант уже был на пенсии. Говорил: «Если бы не убрали Берию, он бы меня

уничтожил». Его самого после смерти Сталина выслали из Москвы, и он каждый день ждал

ареста.

Много интересного нам поведал. Спал Сталин всегда в разных комнатах, боялся. Видимо,

все люди, облеченные большой властью, становятся параноиками. Боятся убийства и своих

старших сыновей.

Когда приходили гости, Сталин сам ставил тарелки, проверял — вкусно или нет. А гости

бывали самые разные — от научных работников до педагогов и писателей.

Никогда не начинал деловых разговоров, пока гости 3—4 бокала не выпивали и не

становились более свободными. Тогда уже начинался разговор по делу.

Как-то Сталин пригласил гостей и поблагодарил каждого. Только одному молодому

наркому заметил: «А у вас плохие показатели». И расписал, в чем причина такой плохой работы.

После этого предложил: «А сейчас давайте отдохнем, пока хозяйки нам накроют чай. Кто

из вас в бильярд играет?»

Оказалось, что только этот молодой человек. А Сталин, как оказалось, играл неплохо. И

они вдвоем стали играть — разумеется, выигрывает Сталин. Кладет шары и говорит: «Вот, вы

такой же нарком, как бильярдист». 8—3 счет был.

А вторую партию этот парень выиграл. Сталин положил кий и сказал: «Вот и видно, что

вы в министерстве больше ничем, кроме бильярда, не занимаетесь».

И все-таки комендант нам одну историю рассказал. Только говорить об этом нельзя.

Нельзя писать, потому что слышали эту историю четыре человека — оператор фильма, Евгений

Матвеев и я с моей женой Наташей. Или рассказать? Ну, слушайте.

«Я, — вспоминал комендант, — проверял помещения второго этажа. Вдруг слышу —

крик Сталина. Я ничего не понял! Он даже во время войны не кричал, говорил строго, но не

громко. У меня чуть инфаркт не случился, еле дотащил ноги до каминной комнаты. Там сидел

Берия и стоял Сталин, кулаком затыкавший ему рот: «Убирайся отсюда, я тебя в порошок

сотру». Через неделю Сталин умер».

Мы стали интересоваться, как это произошло. Тем более что комендант говорил, что

Сталин хорошо выглядел, когда в последний раз у него Хрущев и другие члены Политбюро

были.

Мужчина ответил: «Книга у него была и одеяло. Вошел он в комнату, мы поставили

караул у дверей. Обычно он мало спал, иногда просил что-то принести. А тут молчит. Мы