Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

348

общежитиях на казарменном положении…» На сайте «Я помню» также выложено его интервью

Артему Драбкину. Нечто вроде комментария к своей книге:

«Тимошенко — тот еще придурок. Его звали “лучший друг авиации”: во-первых,

заставлял прыгать с парашютом не только летчиков, но и технический состав якобы на случай

войны, техники седыми становились; во-вторых, я еще успел младшим лейтенантом

выпуститься, а за мной стали выпускать сержантами…»

В этом же интервью Архипенко сообщает интересные факты:

«…За 10—12 дней до войны нам приказали самолеты рассредоточить по границе

аэродрома, а то они плоскость в плоскость стояли.

Мы вырыли капониры и щели. 22 июня все были в увольнении…»

Значит, 10—12 июня уже был приказ либо из Москвы о рассредоточении и маскировке

авиации, либо это было на уровне командования КОВО. Однако, как известно, к 22 июня даже

после директив ГШ от 19 и 20 июня авиация так и осталась стоять в «линейку» на

стационарных и полевых аэродромах летнего базирования (не путать с оперативными и

запасными полевыми площадками на случай войны, которые «не успели» подготовить в

западных округах — кроме Одесского), хорошо известных немцам, под уничтожение.

А теперь вспомните немецкую хронику или фотографии первых дней войны советских

аэродромов с рядами разбомбленных самолетов. Чаще всего видно скопление разбитых и

сожженных истребителей устаревших моделей, которые должны были до войны перегнать в

тыл и которыми были забиты приграничные аэродромы. Но тогда получается, что реально среди

сотен разбитых истребителей чуть не третья часть (как минимум — такие самолеты были не в

одном иап) были истребители без летчиков. Которые в принципе некому было куда-то

перегонять ни 22 июня, ни позже.

Также Архипенко сообщает, что еще «за три-четыре месяца [до войны] немцы начали

летать над нашей территорией. Утром и вечером. Но только за один день до войны пришла

шифровка, разрешающая их сбивать» (запись и литературная обработка Артема Драбкина. Сайт

«Я помню»).

А вот это интересно. Но такой приказ мог пойти в войска 20—21 июня, только если

повышается боеготовность войск (или попутно кто-то пытался спровоцировать войну с нашей

стороны, подставив СССР как агрессора?!).

18 июня летчик-истребитель Николай Белогуб (ЗапОВО), будучи в дежурном звене в тот

день по аэродрому, сбил немецкий самолет, который воткнулся в землю чуть ли не на линии

госграницы. Инцидент замять было невозможно, и 20 июня трибунал приговорил Н. Белогуба

«к расстрелу за провокацию войны». Но дело заглохло скорее всего именно потому, что уже 20

—21 июня была команда-разрешение сбивать нарушителей…

( Примечание . О Н. Белогубе и этой истории была статья в ВИЖ № 5 за 2002 год — И.А.

Подольный «Девятнадцатый герой. Приговор к расстрелу за сбитый фашистский самолет

Николаю Белогубу еще не отменен?», с. 36—37.

История жизни этого летчика, получившего впоследствии орден Суворова 3-й степени

№ 13, сама по себе интересна, но, к сожалению, не очень изучена и известна. Перед войной он

отказался подписывать акты на списание старых самолетов в своем полку, пока не будут

освоены новые, поступившие в июне истребители. Написал по этому поводу письмо Сталину

(о, какие чудеса творились в ЗапОВО — лейтенанты понимали, что война близко и нельзя

списывать боевые истребители, не освоив новые, а генералы этого «не понимали»!). И похоже,

сбил он того немца вроде как по личной инициативе — находясь на дежурстве, не имея связи со

штабом полка, он практически самовольно взлетел на перехват и задержание очередного

немецкого самолета — нарушителя границы. Белогуб сначала практически посадил его на свой

аэродром, а когда тот рванул в сторону границы, догнал его и сбил. После чего тот упал

буквально в 100 метрах от границы, на виду у немцев… Скандал мог бы разразиться серьезный,

и в принципе этот инцидент действительно мог стать и поводом для войны.

Затем Белогуб воевал летчиком-истребителем до осени 1941 года, когда был ранен, после

госпиталя вернулся в полк начальником штаба, но летать уже не мог.

Перешел в танкисты (перед училищем летчиков учился на кафедре танкостроения

Киевского политехнического института), воевал, командуя чуть не танковой бригадой.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

349

Потерял кисти рук, после войны несколько лет преподавал в танковом училище. Затем

был судьей в г. Донецке.

Ослеп и из-за страшных болей в позвоночнике, и чтобы не обременять семью, сам ушел

из жизни.

В каком округе, в какой дивизии начал свою войну Белогуб, в статье в ВИЖ № 5 2002 года

не указано. Но там есть ссылка, что о сбитом 18 июня 1941 года немецком самолете написано в

книге К. Симонова «Живые и мертвые»…

В общем, судя по всему, Белогуб сбил того немца в Белоруссии, и произошло это скорее

всего в 9-й сад под Белостоком, в четырех истребительных полках которой и шла массовая

замена старых И-16 и И-153 на новые МиГи…

Но, судя по статье о Белогубе в ВИЖ, именно 21 июня решение о его судьбе явно стали

спускать на тормозах…)

В связи с этим возможным приказом-разрешением от 20—21 июня сбивать немецкие

самолеты становится более понятным вопрос: а что делали Павлов и Копец, которые, по словам

Долгушина, прилетели на транспортнике в 122-м иап днем 21 июня? Долгушин: «И вот в

субботу прилетел Павлов на Ли-2 и с ним Копец. Командир дивизии Ганичев прилетел на своем

И-16».

Долгое время лично мне не совсем было понятно — а что вообще забыли на этом

аэродроме высшие чины округа именно 21 июня? Проверить они могли, конечно, любой

аэродром, и тем более на границе, но почему именно этот и именно 21 июня днем? Им что,

делать в тот день больше нечего было?

Некоторую подсказку дал Долгушин в одной из своих последних съемок в 2010 году

(умер генерал в июне 2011 года).

На телеканале «Звезда» в 2010—2011 годах показывали с повторами короткие д/ф под

общим названием «Оружие Победы». В одном из них «истребитель И-16» Долгушин рассказал,

что 21 июня 1941 года он, вылетев на патрулирование, заметил немецкий самолет Ю-87 и сбил

его:

«И вот уже прям чувствуется, немцы ведут себя так нахально, перелетают границу. Как-то

мы идем парой с товарищем и смотрим — Ю-87, километров пять за границей. Нам сказали —

убейте. Ну, у меня две пушки в плоскостях, два ШКАСа на моторе.

Я не стал даже пушками бить его. По кабине ударил ШКАСом и летчика убил, самолет

воткнулся. Это был мой первый сбитый самолет. Еще до объявления войны. А на следующий

день уже война…»

Если это верно и подтверждается документами, то тогда становится понятно, что делали

Павлов и Копец на их аэродроме. Возможно, это была проверка по факту происшествия — сбит

немецкий самолет! ЧП (подобные ЧП происходили не каждый день)! Сначала Белогуб 18 июня

в 9-й (?) сад под Белостоком сбивает немца, и тот падает в 100 метрах от границы, потом, 21

июня, Долгушин в 11-й сад под Гродно сбивает еще одного немца. И хотя вроде уже есть

разрешение сбивать, и Долгушин как раз сделал это именно по команде-разрешению своих

командиров (он запросил свой полк), но вдруг это произошло не над нашей территорией или

немец упал на своей? Другой целью Павлова и Копца была проверка разведданных по немецкой

стороне. Ведь 18 июня в полосе ЗапОВО проводился облет границы на У-2 командиром 43-й сад

Захаровым и уже было выявлено повышенное скопление немецких войск на границе. И хотя

результаты проверки уходили в Москву через пограничников, но с ними ознакомлены были и