В десять с половиной лет, как раз после твоего дня рождения. Я тогда сильно испугалась и лезвием порезала себе палец, чтобы объяснить вам, откуда кровь.
… Лена?
Папа, да, это я, твоя Леночка, твой Олененок, Ленок, Ленка, Скотина безмозглая, "дочь моя". Папа, это я…
Лена, Леночка… Да как же это… Зачем ты… Лен…
Па? Папа? Ау???
Лена, это ты?
Па? Мама?
Да, это мама. Лена, это ты?
Да мам, прости… те меня…
Скотина, как ты могла так поступить! Ты что, сама себе эту жизнь давала, что так разбрасываешься ею?
На протяжении следующего получаса мама бранила и ругала меня на чем свет стоит, а я… а я тихо млела от того, что все же могу, пусть не слышать, а читать, но все равно, общаться со своими родителями.
Позже в разговор снова вернулся папа. Как оказалось, от новости, что его Олененок не умер окончательно и с ней можно общаться, пусть даже и так, его сердце дало несильный, но все же сбой, и все это время он просто лежал на диване рядом с мамой.
Лен, может тебе помощь какая нужна, или… Не знаю, тебе что‑то надо?
Нет пап, ничего не надо. Все, что я хотела, это сообщить Вам, что я "жива", так что теперь, все вообще, в порядке.
Леночка, а как у тебя там с этим, Максимом?
Мамин вопрос поставил меня в тупик.
Сказать ей, что Макс меня бросил? Забыл? Так мама ляжет рядом с папой и не факт, что встанет потом…
Мам, помнишь, когда вы с папой ругались, ты мне потом говорила, что "милые бранятся, только тешатся"? Ну, вот и у нас так. То грыземся, то целуемся…
Ну, это хорошо. Ты ж смотри, до свадьбы не… М — да, я уже сама поняла. какую глупость сморозила. Или у вас там тоже есть мораль и прочее?
Есть мама, есть. только не такая, как у вас, там, в реальной жизни. Вы не волнуйтесь за меня. Все равно, помочь не сможете, а если Вам станет плохо, волноваться буду уже я.
Мы еще долго говорили. Мама рассказывала мне, что происходит там, у них. Папа иногда вставлял свои реплики. Как же я соскучилась по его юмору, не всегда понятному сразу, но часто такому меткому и смешному.
По карте я увидела, что моя армия, отправленная на разведку, пошла на захват шахты, ввязавшись в бой.
Мам, извини, у меня тут бой идет и мне надо командовать.
Боже, Лена, у тебя там что, война?
Мам, не волнуйся, в этой игре война идет все время. если нет боев, значит что‑то не так. Так что все в полном порядке.
Лен, ну я все равно буду волноваться. Ты там хоть на рожон особо не лезь и под пули не подставляйся, хорошо?
Да не волнуйся ты так, мама. Я — генерал, сижу в штабе и отсюда руковожу войсками.
А, ну если в штабе сидишь, то это уже хорошо… А он у тебя хорошо укрепленный? А то, знаешь, сейчас такие бомбы есть, любую защиту пробивают!
Не волнуйся мама, я в таком штабе сижу, что меня бомбить не будут. Еле сдерживая смех, отвечаю я маме. Бомбы, пули… Мама, ты о чем?
Ой, Лена, мне опять тревожно за тебя. Ты, такая молодая и, прости меня, глупенькая, а уже генерал? А если ты допустишь ошибку? Тебя же могут расстрелять! Да и как ты так быстро продвинулась по званиям? Лена, ты что, переспала с кем‑то?
Мама, успокойся, ничего такого не было и не будет!
Все, Лена, занимайся своими делами, а я маме объясню, что к чему в твоих играх. Целую тебя, доченька.
Фух, папка, спасибо.
Этим вечером Олег не явился в игру. Ну да, думаю, он теперь очень не скоро сможет зайти, если вообще сможет. Ночь прошла абсолютно спокойно.
Утро началось с изучения клумбы Лаурена. Неплохой подбор цветов, грамотно составленные композиции… здесь была выражена и безответная любовь, и грусть от нее, и надежда. Причем последняя проявлялась не сразу а только если смотреть на цветник некоторое время. По — видимому, эльф смог заложить в свое творение не просто временной интервал, а именно ответную реакцию на наблюдателя.
Мне было лень изучать каждый конкретный цветок отдельно, поэтому я просто любовалась игрой и переливами цветов и соцветий под легкими дуновениями ветра.
Грусть. Ну почему, даже когда композиция демонстрирует мне надежду и любовь, я все равно вижу нотки тоски и грусти? Откуда они. что мне хочет сказать этим эльф. И почему в цветовой гамме его клумбы превалируют темные тона и оттенки даже самых светлых цветов?
Некоторая суета на вратах моего Замка отвлекла меня от созерцания Цветников. Судя по карте, к моему Замку приближалась армия… Или нет, небольшой отряд? Да, точно, отряд… макса!
Неужели Макс все же решился лично приехать к невесте? Было бы очень неплохо, потому что чем дальше я тяну с принятием решения, тем все сильнее эльфийская сущность одерживает вверх во мне, настаивая и требуя определится с выбором. Причем она, эта самая сущность и слышать не желает не только про вариант с Максом, но даже и с Гурином.
Эльф и только эльф должен быть моим женихом и мужем, твердит она мне.
— Ваше Величество, моя королева, там делегация от нашего союзника, Варвара!
— Пусть войдут, впустите их!
— Но… моя Королева, это же гоблины! И орки!
— И что? В первую очередь, это наши союзники! Я сказала, впустите их.
При виде въезжающего в ворота моего замка "свадебного кортежа" Макса, я еле сдерживала смех.
Четыре разукрашенных цветами и ленточками огра несли на своих плечах такой же пестрый открытый паланкин. Там, восседая на богато украшенном черепами и золотыми побрякушками троне, держа в одной руке какую‑то каменюку, а во второй дубинку, гордо взирая на всех окружающий его, ехал Макс. Огромная корона, еле держащаяся на его голове только благодаря растопыренным в разные стороны ушам, создавала впечатление, что это не она украшает носителя, а наоборот, он поганит ее и является ее придатком. Огромная, длиннющая мантия, которую несли около двух десятков гоблинов. была сшита из мешанины шкур всевозможных животных. Должная символизировать непобедимость и силу своего владельца, она скорее создавала впечатление, что передо мной принц нищих, которому шили плащ по принципу "с миру по нитке, голому рубашка".
Единственные, кто более менее соответствовали самим себе, были орки. Разрисованные самыми устрашающими узорами, они, вооруженные до зубов начищенным до блеска оружием, бодро маршировали по бокам от паланкина, изображая из себя почетный караул.
Судя по массе синяков и избитым мордам Максового воинства, ему пришлось лично "убеждать" своих воинов принять участие в этом мероприятии.
Двигавшийся позади всех Барабанщик мерным рокотом своего барабана задавал ритм движения всей процессии.
Наконец, паланкин поравнялся со входом во Дворец и Макс махнул рукой сверху вниз. Первым отреагировал Барабанщик. Сделав на своем инструменте двойное "Ду — дук!", он прекратил барабанить.
На прекращение стука отреагировали гоблины. Они остановились как вкопанные, продолжая удерживать мантию своего Повелителя. Паланкин пока что продолжал движение вперед, поэтому сшитые шкуры начали натягиваться, ликвидируя то провисание, которое сформировалось во время общего движения всей колоны.
Более дисциплинированные (судя по цвету кожи, просто более опытные) орки, отработали ногами строевую команду "На месте стой, раз — два", пройдя два лишних шага, но, все же, сохранив строй и порядок.
Последними сообразили, что была отдана какая‑то команда, огры, носители паланкина. Задняя пара, увидев остановку орков, просто выполнила еще одну строевую команду "Делай как я", громко бухнув напоследок лапами по земле и подняв тучи пыли.
А вот передние, не имея перед глазами примера и не слыша ничего за громким, правда четким топаньем собственных ног, продолжали движение вперед.
Макс начал проявлять беспокойство. В левого огра полетел булыжник, а в правого — дубинка. Оба предмета попали своим мишеням прямехонько по затылкам.
