Племянник Хартли, капитан Р. Хартли Тэккерей, записал подробности этого путешествия со слов родственников и друзей Хартли. Некоторые припомнили, как описывал водопад Оресьян. Готтентот с удивлением рассказывал о радуге, раскинувшейся над водопадом, и непрерывном дожде, который падал с безоблачного неба.
В 1948 году был еще жив младший сын Хартли. Ему тогда исполнилось восемьдесят восемь лет, и он жил з Иоганнесбурге. Генри Хартли-младший помнил рассказы своего отца об этом открытии и сообщил один любопытный факт. Хартли был охотником и обычно продавал слоновую кость, рога и шкуры Форсману, владельцу магазина в Почефстроме. Он рассказал Форсману о водопаде. И вот однажды, это было в 1852 году, Фор-сман познакомил Хартли с одним путешественником, который хотел знать поподробнее, как добраться до водопада. Хартли ему объяснил. Этим путешественником был Ливингстон.
Бывший ректор Витватерсрандского университета X. Р. Райкес считает, что его дед, У. К. Осуэлл, видел водопад раньше Ливингстона. Этот стройный обаятельный человек, опытный охотник на слонов, был замечательным путешественником. (Он получил золотую медаль Парижского географического общества за открытие озера Нгами, а Ливингстон был награжден золотой медалью Лондонского географического общества.) Нет никаких сомнений, что самую раннюю точную карту с указанием местоположения водопада Виктория составил Осуэлл, после того как в 1851 году он вместе с Ли-вингстоном совершил путешествие к Замбези. Я только не могу понять, почему Ливингстон и Осуэлл не дошли тогда до водопада (может быть, конечно, Осуэлл все же был там) — ведь на карте Осуэлла есть пометка: «Водопад. Брызги видны за десять миль».
Осуэлл никогда не писал о своих путешествиях. Он был скромным человеком и предпочитал, чтобы честь их совместных открытий принадлежала его другу Ли-вингстону. У нас нет точных сведений о маршруте путешествия 1851 года. Возможно, что Осуэлл все же видел великий водопад. Отсюда и семейное предание. Если бы Осуэлл не ленился писать, то вполне возможно, что история открытия водопада Виктория выглядела бы совсем по-другому.
В 1855 году Джеймс Чапмен впервые совершил путешествие из Дурбана к заливу Уэлвис. Некоторые авторы считают, что по пути он мог видеть водопад Виктория. Я не разделяю этого мнения, хотя очень внимательно просматривал записки Чапмена в архиве Кейптауна. Видимо, эта мысль возникла при изучении маршрута Чапмена. В одном месте он пролегал всего в семидесяти милях от водопада.
Чапмен, однако, рассказывает одну интересную историю. В 1852 гбду, возвращаясь из экспедиции по реке Дека, он встретился с человеком, по имени Д. Симпстон, у которого случилось несчастье. Он занимался торговлей и охотой в районе Чобе, зараженном мухой цеце, и у него погибли все быки. Симпсон сказал, что, когда он возвращался из Линьянти по реке Замбези, ему встретился огромный водопад. Вскоре после разговора с Чапменом Симпсон уехал в Австралию, где в это время начиналась «золотая лихорадка». Больше он никому не рассказывал о своем открытии. Мне иногда хочется, чтобы все путешественники поддавались всеобщему искушению, перед которым не мог устоять даже великий Ливингстон, и вырезали на деревьях свои имена и даты. Тогда многие легенды стали бы реальностью.
На честь открытия водопада Виктория упорно претендуют потомки Яна Вильена, одного из первых бурских охотников. Этого отчаянного смельчака пытались заполучить англичане за его участие в битве при Бомплатсе. Одно время Вильен был связан с Чапменом, потом стал самостоятельно снаряжать экспедиции в страну Мзиликази. Вместе с проводником и пятьюдесятью воинами, которых ему прислал Мзиликази, Вильен направился к водопаду. С ним были его сыновья Георг и Петрус и соотечественники Якоб Эразмус, Пит Якобс и Герман Энгельбрехт.
Эта экспедиция, по семейному преданию Вильенов, побывала у водопада раньше Ливингстона трижды — в 1851, 1853 и 1854 годах. Сохранилось множество подробностей, которые не оставляют сомнений в том, что Вильен и его товарищи были у водопада. Однако мысль описать эти экспедиции пришла в голову их участникам лишь тогда, когда они уже стали стариками и не помнили точных дат. Доктор X. К. де Вет, занимавшийся изучением всех сохранившихся сведений, выяснил, что первым отправился в Булавайо миссионер Моффат. Мзиликази встревожился, увидев фургон Моффата, который показался ему очень странным сооружением. Это было в 1855 году. А Вильен, как выясняется, впервые посетил Мзиликази в 1859 году. В 1860 году Ливингстон побывал у водопада Виктория второй раз. В то время бурские охотники не знали о его предшествующем посещении, поэтому-то они и считали, что первые открыли водопад. Однако легенда о Вильене все еще живет.
В семейном архиве Преториусов из Мэридейля (Капская провинция) хранится одно прелестное повествование. Историю эту рассказал много лет назад Биллем Хендрик Преториус из Ритпорта (Трансвааль), а записал внук его 3. К. Преториус из Мэридейля.
В. X. Преториус родился в Граф-Рейнете в 1821 году и дожил до ста лет. В 1855 году Преториус и его молодой друг Стофель Снимай в фургонах, запряженных волами, выехали из Трансвааля, чтобы поохотиться на крупную дичь к северу от реки Лимпопо.
Добравшись до крааля Мзиликази, они оставили там своих волов и фургоны, наняли двести носильщиков и направились через зараженный мухой цеце район. Проводники привели их к огромному водопаду, где они устроили стоянку. На девятый день друзья заметили дым костра. Значит, кто-то еще разбил там лагерь. Это оказался Давид Ливингстон, больной и голодный. Его проводникам-африканцам приходилось растирать и поджаривать сыромятную кожу, которой были обтянуты их щиты. Преториус и Снимай дали Ливингстону еду и лекарства и оставались с ним до тех пор, пока он не поправился.
Снимай умер в 1920 году. Он тоже очень любил рассказывать историю открытия водопада. Но почему же сам Ливингстон не упоминает о своих спасителях? Это непостижимая загадка. Как-то не верится, что Преториус и Снимай просто все выдумали, потому что рассказ этот звучит правдоподобно. Единственное возможное здесь объяснение могло бы оказаться несправедливым по отношению к великому миссионеру-путешественнику. Так что примите это объяснение лишь как попытку пролить хоть какой-то свет на глубокую тайну прошлого.
Главной задачей Ливингстона было не исследование Африки, а борьба против рабства. Он редко завязывал дружбу с первыми бурскими охотниками, так как считал некоторых из них врагами дела, дорогого его сердцу. Кроме того, Ливингстон восстал против бессмысленного уничтожения животных, считая это безумием. Тот, кто изучал его путешествия, должен был заметить, как резко отзывается Ливингстон о тех белых, с которыми ему доводилось встретиться, если они заслуживали его презрения. Иногда он просто не упоминает о них. И тем не менее трудно представить, чтобы такой добрый христианин, как Ливингстон, ничего не сказал бы о той помощи, какую ему оказали Преториус и Снимай. Трудно к тому же увязать всю эту историю со словами Ливингстона о своем великом открытии в книге «Путешествия миссионера»: «Никогда еще его не видели глаза европейца». Вполне возможно, однако, что европейцами Ливингстон считал только тех, кто, подобно ему самому, родился в Европе.
Когда первые европейские путешественники пришли к водопаду Виктория, да и долгое время после этого, там не было никаких поселений на шестьдесят миль вокруг. Африканцы боялись злого духа, который, по их поверью, обитает у водопада. Остров Катаракт, расположенный у края водопада, носил некогда название Чертова острова. Миссионер Койяр писал о нем так: "Туземцы верят, что на нем обитает злобное и жестокое божество, и, чтобы снискать его расположение, приносят ему в жертву ожерелья, браслеты и прочие предметы.
Они бросают эти вещи в пропасть и произносят при этом мрачные заклинания, что вполне соответствует их страху и ужасу".
В существование «чудовища», обитающего у водопада, верят и многие европейцы. Капитан Рейнар, о котором я уже упоминал, сообщил мне, что три человека, в чьих словах он не сомневается, видели это чудовище.
