Вверху каждой страницы своего обширного экономического плана Приди жирным шрифтом поместил следующее обращение: «Почему вы, чиновники, имеющие жалованье и пенсии, противитесь тому, чтобы народ тоже получал жалованье и пенсии?!». «Хорошо известно, что сиамцы любят работать на правительство и любят получать регулярное жалованье», — писал он, обосновывая свою гигантскую феодально-социалистическую утопию.

Приди считал, что его система представляет средний путь между капитализмом и коммунизмом. План его был антибуржуазен постольку, поскольку он предусматривал полное уничтожение частной торговли и замену ее государственной торговлей, а также постепенное вытеснение немногочисленной промышленной буржуазии. Детали этого процесса не освещаются в его плане, но при обсуждении Приди дал ясно понять, что правительство в конечном счете найдет средства принудить владельцев, не желающих добровольно продать свои предприятия, расстаться с ними. В то же время Приди всячески подчеркивал свою враждебность коммунистической идеологии, а в качестве положительного образца контроля государства над экономикой он привел гитлеровскую Германию (правда, фашистскому режиму тогда шел всего второй месяц).

Несмотря на обилие фраз, надерганных из разных социальных учений, проект Приди обладал определенным национальным колоритом. Его наивное утверждение, что «сиамцы любят работать на правительство», прямо восходит ко временам феодальной деспотии, когда подневольный труд на государство отнимал у крестьянина три-шесть месяцев в году. Особая экономическая роль сиамского феодального государства, контролировавшего незадолго до того не только ирригацию, как в большинстве феодальных восточных государств, но и внешнюю торговлю и связанную с ней систему путей сообщения и транспорта, в психологии рядовых сиамских чиновников, к которым, собственно, и апеллировал Приди в своем лозунге вверху каждой страницы, легко могла увязаться с образом государства — хозяина всей экономики, на которого, как и прежде, должны работать так или иначе все жители страны. И не случайно в конце своего плана Приди прямо обращается к феодально-религиозной терминологии, заявляя, что осуществление этого плана явится началом обещанного нового царствования Будды на земле, когда человечество достигнет полного счастья.

Отдавая дань времени, Приди в своем плане подсчитывал выгоды от применения машинной техники (один человек на волах может вспахать в день ¹/₂ рая, а два человека на тракторе — 40 раев) и кооперирования труда. Но все же главную причину отсталости экономики он видел не в отсутствии механизации, а в том, что у сиамского крестьянина слишком много свободного времени. По расчету Приди, пять-шесть месяцев в году крестьяне проводят в праздности, а вот если заставить их работать так, как работают на Западе, по 8 часов в день, то при 11-миллионном населении страны б млн. взрослых смогут выработать 1680 млн. человеко-дней в год, и это позволит Сиаму быстро догнать передовые страны.

На дискуссии по плану Приди, состоявшейся в специально назначенном комитете из 14 членов 12 марта 1933 г., один из оппонентов Приди, советник принц Сакон Вараван, ехидно спросил его, не считает ли он, что отдых для народа все же желателен. На это Приди ответил: «Нет, не считаю. Мы и так потеряли слишком много времени». Когда же принц Сакон поднял вопрос о принуждении, связанном с этим «уничтожением досуга», Приди сказал: «Свободы в известном смысле будет меньше, но потеря личной свободы будет более чем компенсирована общим ростом счастья и благополучия народа». После этого принц снял свои возражения. В конце концов из 14 членов комитета только премьер Пья Мано и один его сторонник решительно высказались против плана Приди. Поэтому план было решено опубликовать для всенародного обсуждения, но не от имени Народной ассоциации, а от имени Приди.

План Приди, однако, так никогда и не был издан на тайском языке. Пья Мано и его сторонники очень скоро сумели убедить «старшую» группу, что попытка отделить крестьянина от земли, к которой он кровно привязан, вызовет страшные потрясения.

После серии закулисных переговоров, 1 апреля 1933 г., Пья Мано внезапно опубликовал заявление о расколе внутри правительства, меньшинство которого во главе с Приди хочет внедрить в стране «коммунистические порядки». В тот же день последовал указ короля о роспуске Государственного совета и Ассамблеи. Функции последней вплоть до выборов взял на себя король. Пья Мано тут же начал формировать новое правительство. Приди и четырем его сторонникам из гражданской группы пришлось отказаться от министерских постов. Лидер моряков Синту, племянник тогдашнего министра обороны, после колебания остался в правительстве. Пибун Сонгкрам в знак протеста против ухода Приди подал в отставку, но, получив крупное повышение (его сделали заместителем командующего артиллерией), вернулся. На место пятерки ушедших Пья Мано назначил четырех старых чиновников и одного члена морской группы.

2 апреля 1933 г. был спешно принят «антикоммунистический закон». За пропаганду коммунизма предусматривалось заключение от 10 лет до пожизненного. Коммунистической партии в Сиаме в это время еще не было. В коммунизме обвиняли деятелей, подобных Приди. В сложившейся обстановке ему не оставалось ничего другого как эмигрировать из страны.

В мае 1933 г. новое правительство Пья Мано опубликовало свою экономическую программу. Главным козырем ее было обещание предоставить безработным свободные земли и приступить к использованию национальных богатств, В детальном плане, разработанном несколько позже министерством экономики, предусматривались следующие мероприятия: в сфере, которую ныне принято называть инфраструктурой, улучшить коммуникации, вести изучение естественных ресурсов страны, улучшить работу сберегательных касс, поощрять профессиональное и коммерческое обучение; в области сельского хозяйства: 1) развивать сельскохозяйственный кредит и особенно систему кредитных кооперативов; 2) изучить способы, которыми крестьяне, не имеющие земли, могут ее приобрести, и исследовать вопрос о создании кооперативов по покупке земли; 3) расширять сельскохозяйственные экспериментальные станции; 4) расширять ирригацию; 5) помогать тем, кто хочет заняться сельским хозяйством, но не имеет земли или знаний; в промышленности: 1) в крупных отраслях, недоступных частному капиталу, создавать общественные корпорации с частными пайщиками и полуофициальным руководством; 2) издать закон о труде с учетом взаимных интересов нанимателей и рабочих.

Таким образом, вместо грандиозных проектов Приди намечалось в несколько расширенном виде проведение того экономического курса, который осуществлялся еще в 20-х годах.

В области внутренней политики также все более обнаруживался поворот к старому. Пья Мано и его группа все больше забирали власть в свои руки и все меньше считались с ослабленной уходом Приди Народной ассоциацией. Чтобы вытеснить активных участников переворота из правительства, Пья Мано предпринял попытку противопоставить «старших» военных «младшим». Частично она удалась. 10 июня 1933 г. «старшая» группа (полковники Пья Сонг, Пья Пахон, Пья Ритти и Пра Прасат) подали в отставку со своих министерских постов и пригрозили через две недели уйти и с военных постов, надеясь создать кризис и принудить Пья Мано пригласить их назад на более выгодных условиях. Но «младшие» военные за ними не последовали.

Приближалось 24 июня, когда «старшая» группа должна была сдать также и свои военные посты, но ни одна из борющихся сторон не могла добиться перевеса. В этой ситуации решающий голос неожиданно перешел к прежде второстепенному лидеру «младших» военных, Пибун Сонгкраму, ставшему к тому времени полковником.

В первой декаде июня Пибун помог Пья Мано вытеснить из правительства «старшую» группу, закрывавшую молодым офицерам путь к высоким постам в армии. Но после этого он оказался почти в полном одиночестве против сплоченной группы старых министров и чувствовал, что и его дни в правительстве сочтены. И тогда он впервые проявил свои способности незаурядного политика.