Численность торгово-промышленной буржуазии в эти годы продолжает расти, хотя и не высокими темпами.
Новым явлением, характерным для начала XX в., является формирование местной интеллигенции как сиамского, так и китайского происхождения. Центром ее сосредоточения становится Бангкок. Если не во всей стране, то по крайней мере в столице начинает складываться общественное мнение в современном понимании этого слова, и монархи все чаще вынуждены к нему апеллировать и разъяснять свою политику.
Первые годы XX в. для Азии знаменовались цепью буржуазных революций, важнейшей из которых была буржуазно-демократическая революция в Китае. Она разразилась в 1911 г., но начала подготавливаться задолго до этого. Сиам с его многочисленным китайским населением был одной из оперативных баз, где организовывались кадры для будущей революции. В 1908 г. организационную работу в Бангкоке приезжал налаживать выдающийся китайский революционер-демократ Сунь Ятсен.
Сиам — тогда единственная формально независимая страна Юго-Восточной Азии — служил также убежищем для вьетнамских революционеров во главе с Фан-бой-Тяу.
Общение с политическими эмигрантами, а затем вдохновляющие известия о победе китайской революции оказывали большое влияние на сиамо-китайскую интеллигенцию, внутри которой сложилась радикальная группа (главным образом из числа младших офицеров сиамской армии). Эта группа решила свергнуть абсолютную монархию путем военного переворота. Относительно будущего устройства сиамского общества в среде заговорщиков не было единогласия. Одни из них стояли за республику, другие — за конституционную монархию. По плану заговора король Рама VI Вачиравуд должен был быть 14 марта 1912 г. во время принятия присяги застрелен поручиком Чаумом. Но за несколько дней до этой церемонии младший брат короля, военный министр принц Чакрабон, которому заговорщики предложили корону (а он и так был наследником бездетного Вачиравуда), по-видимому после некоторого колебания, выдал заговорщиков королю. Было немедленно арестовано около 90 офицеров армии и флота. Газеты опубликовали первые сообщения о заговоре. Но затем внезапно все заглохло. Расследование прекратилось. Подробности заговора остались неизвестными до сих пор. Вероятно, дальнейшие разоблачения грозили скомпрометировать очень важные персоны.
Характерно, что Вачиравуд на протяжении всего своего правления весьма враждебно относился к высшей знати — родственникам-принцам — и вопреки практике прежних Чакри (как и будущего короля Рамы VII Прачатипока) заполнил большинство мест в Совете министров лицами некоролевского происхождения. В отличие от своего отца, Чулалонгкорна, он, видимо, не чувствовал себя незаменимым.
Большую прозорливость он проявил также, догадавшись раньше многих других, что армия в Сиаме постепенно вырастает в независимую политическую силу. Чтобы обезопасить себя от нее, Вачиравуд решил противопоставить армии собственное добровольческое войско, которому он дал пышное название «Дикие тигры». Организованные по полкам и бригадам, «Дикие тигры» находились под командованием самого короля. Позднее он создал юношескую организацию «Диких тигров», которая должна была воспитывать молодежь в ультрамонархическом духе.
Благодаря принятым охранительным мерам Вачиравуду удалось в 1917 г. подавить новый заговор, который устроили прогермански настроенные офицеры, хотевшие сорвать вступление Сиама в войну на стороне Антанты и, по-видимому, посадить на трон принца-германофила.
Политическим идеалом Вачиравуда был «путь Японии», которая из недавней полуколонии к началу XX в. стремительно выросла в империалистическую державу. Но конкретные исторические условия развития Сиама полностью исключали повторение такого пути.
ГЛАВА X.
РАЗВИТИЕ СТРАНЫ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
(1918—1939) 1. Сиам от первой мировой войны до экономического кризиса 1929—1933 гг.
В годы первой мировой войны, как и сразу после нее, международная торговая конъюнктура складывалась благоприятно для Сиама. Если в 1914 г. тонна экспортного риса стоила 92 бата, то к началу 1918 г. ее цена поднялась до 125 бат, к декабрю 1918 г. — до 233 бат, а к лету 1919 г., когда страну поразила засуха (с июня 1919 г. до января 1921 г. экспорт риса был даже запрещен) — до 566 бат. Затем конъюнктура ухудшилась. Тем не менее цены на мировом рынке, хотя и установились на более низком уровне, чем во время войны, все же были выше довоенных. В 1929 г., накануне мирового экономического кризиса, тонна риса стоила 123 бата.
Несмотря на повышение цен, поначалу очень значительное, сельское хозяйство Сиама уже не развивалось ускоренными темпами, как до войны. В 1914—1919 гг. прирост посевных площадей был равен приросту населения и составлял 10,8% (площади увеличились до 15,5 млн. раев, а население — до 9,2 млн. человек), а в 1919—1929 гг. уже отставал от последнего: он был менее 22% (в 1929 г. площади равнялись 18,9 млн. раев), тогда как население выросло на 25% (до 11,5 млн. человек). Хотя общая величина экспорта риса по сравнению с 1905—1909 гг. увеличилась на 36% (до 1200 тыс. т в 1929 г.), ее доля в валовом урожае упала с 53 до 40%.
Резервы для ускоренною развития сельского хозяйства, образовавшиеся после реформ Чулалонгкорна, стало быть, полностью исчерпались.
Развитие сельского хозяйства затормаживается, несмотря на то что как раз в рассматриваемый период государство наконец начинает осуществлять разработанные еще в начале XX в. проекты ирригации страны. В 1916—1922 гг. реализуется первый в истории Сиама крупный ирригационный проект (Рангсит), благодаря которому в Центральном Сиаме появляется новый большой массив высокоплодородных земель. Эти земли в основном попали в руки помещиков. Крестьяне же мало что получили от этого проекта.
Налоговая, ростовщическая и арендная эксплуатация в 20-х годах изымает, по-видимому, уже почти весь прибавочный продукт крестьянина. Растет крестьянская задолженность. В 1929 г. средняя задолженность одной крестьянской семьи в Центральном районе составляла 16324 бата, на Севере — 2367 бат, на Северо-Востоке — 1211 бат, на Юге — 797 бат. Усиливается обезземеливание крестьян. Как показало обследование девяти (из 71) провинций Сиама, здесь в 1922/23 г. от должников к кредиторам перешло 30 земельных участков общей площадью 802 рая, а в 1925/26 г. — уже 738 участков (19442 рая).
В отличие от сельского хозяйства промышленность в годы войны развивалась ускоренными темпами. Этому способствовало как улучшение конъюнктуры на мировом рынке продовольственных товаров, так и ослабление в то время давления иностранного капитала на сиамскую экономику. В этот период было осуществлено строительство цементного завода в Бангкоке (к 1923 г. на нем работали 300 человек) — первого завода, не только построенного на местные капиталы, но и работавшего только на местные нужды. Основной отраслью, однако, по-прежнему являлась рисоочистительная промышленность. Если до войны подавляющее большинство рисорушек с паровым двигателем было сосредоточено в Бангкоке, то к концу войны число крупных рисорушек на периферии почти достигло числа столичных. В 1919 г. в Бангкоке действовало 60 крупных рисорушек (против 50 в 1912 г.), а в других районах — 56 (47 — в Центре, семь — на Юге, две — на Северо-Востоке), почти всеми ими владел местный капитал. Помимо этого местному капиталу в 1919 г. принадлежали в Бангкоке девять крупных лесопилок (против четырех в 1908 г.), три фабрики прохладительных напитков, мыловаренный завод, кожевенная и табачная фабрики. В конце войны в Сиаме вновь была восстановлена и стала осуществляться в больших масштабах выплавка олова, прекращенная во второй половине XIX в. Вся остальная местная промышленность была представлена мелкими мастерскими кустарного типа.
Ускорилось в годы войны и развитие торговли. Значительно вырос, отчасти за счет конфискации германских судов, сиамский торговый флот.
