Раг. (пожимаетъ руку всѣмъ. <Любочкѣ отдаетъ книги). Вотъ вамъ Ж[оржъ] 3[андъ]. Прочтите, скажите, какъ вы поймете. — А мы про васъ, Иванъ Михайловичъ, сейчасъ говорили въ городѣ съ Предводителемъ. Онъ не вѣритъ, чтобъ вольный трудъ могъ идти выгодно, я сослался на васъ. Такъ ли? Я ему хотѣлъ статью дать.> Вотъ я Любовь Ивановнѣ Жоржъ Зандъ привезъ.

М. В. Чаю или кофею хотите, со сливками. Вотъ бѣлый хлѣбъ, масло. —

Рагоск. Merci. <Ужъ это старое помѣщичество — такой застой, Иванъ Михайловичъ. Вѣдь вотъ у васъ идетъ. Я, вы знаете, не принадлежу къ крайнимъ, я понимаю все, и какъ трудно помѣщикамъ; но вѣдь есть же наконецъ и убѣжденія. Вѣдь вотъ у васъ идетъ.> Ну что, какъ вольный трудъ? Я подъѣзжалъ, видѣлъ — кипитъ работа. Идетъ?

И. М. Отлично идетъ. <И знаете — легче, самому лучше и легче. Чувствуешь себя человѣкомъ въ человѣческихъ отношеніяхъ. Чтожъ, вѣдь надо извинить людямъ безъ образованія. Я снисходительно смотрю.>

Раг. Вотъ какъ. А все жалуются, — я удивляюсь.

И. М. <Кто жалуется?> Вѣдь между нами, дворянами (я прямо скажу) въ семьѣ не безъ урода: есть такія личности, что стыдишься своего званія. Всѣ мы воспитаны въ старыхъ понятіяхъ, съ крѣпостнымъ правомъ, тѣлесными наказаніями, вжились такъ, что [люди] не примѣчаютъ весь ужасъ этихъ привычекъ. Но дѣло въ томъ, что когда разъ человѣкъ понялъ то, что Тишка и Мишка равные ему люди, и когда испыталъ разъ всю выгоду свободныхъ отношеній, <то убѣдишься, что выгоднѣе свобода.>

Раг. И мужикъ совсѣмъ другой сталъ! <А вотъ все жалуются. Трудно это объяснить.> Вашъ Предводитель вчера на обѣдѣ у Губернатора страшно возставалъ противъ Посредниковъ и уставныхъ грамотъ.

И. М. Отсталые люди!

Раг. Хе, хе! Должно быть. Ну все-таки трудно, можетъ быть, для помѣщиковъ, <но идеи вѣка…>

И. М. Ничего не трудно, а лучше и легче. Вотъ у меня сейчасъ — вотъ вы бы застали — управляющій ушелъ. Ну чтожъ? — ему не нравится, онъ оставилъ меня. Развѣ лучше бы было, ежели бы онъ противъ воли, неохотно бы служилъ, какъ прежде бывало? Онъ бы больше зла сдѣлалъ.

Раг. Хе, хе! Ну, все непріятно, я думаю.

И. М. Нисколько. Все это упорство одно непонятное, застарѣлыя понятія. Ну что, когда ваша слѣдующая лекція?

Раг. Да на дняхъ. Кое какiя дѣла еще есть. Вѣдь знаете, все стараешься понемножку хоть что-нибудь сдѣлать для города, для общества. Вотъ школа наша…. Что, можно къ дамамъ?

И. М. Пойдемте, пойдемте. Да объ одномъ жалѣю, что рано родился. Я такъ чувствую, понимаю, всѣ эти идеи прогресса. (Уходятъ.)

М. В. (одна). Охъ, какъ скучно мнѣ, скучно. Эти уставныя грамоты, ничего не пойму, и такъ <скучно>. Одно Бога просить надо — подкрѣпилъ бы онъ насъ. —

№ 5.

Ст. — Такъ что историческій фактъ имѣетъ интересъ только въ силу подтвержденія идеи нашей и освобожденія человѣчества изъ подъ ига…

Петр. Да, это понятно.

<Л>. Катинька все говоритъ, что я неразвита. Давайте, я буду развиваться у васъ. Можно? Какой у васъ урокъ?

Ст. Общій взглядъ на историческія науки.

Л. Катинька увела Семена Петровича гулять насильно. Я видѣла, что ему не хотѣлось. Мнѣ и скучно. Такъ можно?

Ст. Можно.

Л. Ну, такъ развивайте же меня хорошенько. Можетъ быть, я не пойму?

Ст. Напротив, — мнѣ очень пріятно, и я думаю, вамъ полезно бы было. Я прочту вамъ свои записки объ этомъ предметѣ. (Читаетъ.) Исторія человѣчества представляетъ рядъ событiй, въ своей послѣдовательности конкретно выражающій идею борьбы деспотизма и свободы. Свобода мысли, слова, поступка и, наконецъ, печатнаго слова — иначе прессы. Тутъ у меня не совсѣмъ дописано, — я развиваю ту идею, что корень зла лежитъ въ началѣ родительской власти и въ злоупотребленіяхъ, потомъ рабство женщины и, наконецъ, признаніе старшинства возраста и вѣры предковъ.

Петр. Да я помню въ <Современникѣ> журналѣ была статья Маколея, онъ говоритъ…

Ст. Ну, что Маколей, это отсталые люди. Токвиль тоже, Монтеламбертъ. Бокль еще пожалуй, но тоже узкость взгляда….

Л. Нѣтъ, скучно ваша исторія. — Пойдемте лучше на мельницу гулять. —

Петр. И то, пойдемте, а я ружье возьму. Вы оставьте статью, я прочту. — Я сейчасъ приду. — (Уходитъ.)

Ст. Дда-съ. — (Молчаніе.)

Л. Что, вы были когда нибудь влюблены, А[лексѣй] П[авловичъ]?

Ст. Вотъ видите ли. Мы совсѣмъ въ нашемъ лагерѣ не такъ понимаемъ любовь. Что вы разумѣете подъ этимъ наименованіемъ? Отъ этаго зависитъ?

Л. Ну, да какъ всѣ влюбляются. Вѣдь всѣ влюбляются. Вотъ К[атинька] влюблена въ Раг[оскаго], Сонечка влюблена въ своего учителя. Она не велѣла мнѣ сказывать. Вы никому не говорите. Папаша былъ влюбленъ въ мамашу, я недавно узнала. Всѣ влюбляются....

Ст. Вотъ видите ли: ежели вы разумѣете чувственное влеченiе, то конечно; но любовь новая можетъ быть только къ вполнѣ сознательному существу, гдѣ равноправность. —

Л. Ну, въ меня бы вы могли влюбиться? Такъ вотъ взяли бы да и влюбились. —

Ст. (глупо улыбаясь.) <Разумеется.> Хе, хе, хе!

Л. И считали бы вы меня равноправной съ вами?

Ст. Безъ сомнѣнья.

Л. А знаете, Соничка хочетъ бѣжать съ учителемъ. Вы никому не говорите. Они хотятъ обвѣнчаться тайно и бѣжать. —

Ст. Дда-съ — но я давно хотѣлъ выразить вамъ свое мнѣніе о Раг[оскомъ]. Онъ далеко недоразвитой господинъ и потомъ онъ уже старъ, чтобы понимать требованія вѣка. Онъ опускается. И я не уважаю этаго человѣка. Ежели онъ любитъ, то совсѣмъ не такъ…

Л. Влюбитесь въ меня хоть по своему.

Ст. Миленькая! (Беретъ за руку и хочетъ обнять.) Какія мягенькія ручки. Хе-хе!

Л. Отвяжитесь! — Какъ вы мнѣ гадки, ужасъ. (Вскакиваетъ и убѣгаетъ.)

Ст. Это подло наконецъ![377]

№ 6.

Р. <Они всѣ тамъ остались въ школѣ, а оттуда они поѣхали въ ряды, а потомъ я ихъ пригласилъ къ себѣ позавтракать.> Ты практической человѣкъ, — что̀ это, сообразно съ губернскими понятіями?

Пр. Все, братецъ, сообразно, когда ты самъ увѣренъ въ себѣ. Есть галантиръ, телячьи котлетки, фрукты, шато-дикемъ и сладенькое?

Р. Сладкаго нѣтъ ничего, хересъ есть и шампанское.

Пр. Ахъ, братецъ, какъ можно безъ шато-дикему! Шампанское это такъ, про запасъ, не посылать же въ погребокъ, коли что случится. А хересъ это за просто слишкомъ. А шато-дикемъ не парадно, a вниманіе къ дамамъ.

Р. Что онъ, дорогъ?

Пр. Что за дорогъ! <Вѣдь богатую невѣсту> хочешь взять, жениться, а 2 цѣлковыхъ жалѣешь.

Р. Однако 2 цѣлковыхъ! Да варенья, чтоль?

Пр. Иванъ, давай деньги! Поди ты къ Бабасову и возьми шато-дикему одну бутылку — слышишь, шато-дикему? Да переврешь. Я запишу. Да, смотри, отъ Депре. У него есть, а еще вотъ въ кондитерской по запискѣ. — Ну, маршъ! — Вотъ и хорошо будетъ. А ты разскажи мнѣ хорошенько, чтобъ я могъ тебѣ содѣйствовать. Кто и что это семейство? Я вѣдь такъ ихъ знаю, — видалъ только. Мы вѣдь считались разныхъ лагерей. Теперь, говорятъ, старикъ къ нашему полку прибылъ. — <Эти новобранцы не надежные.>