Катерина Матвѣевна

(садится къ столу, закуриваетъ папироску и откидываетъ волоса).

Я люблю въ васъ, Алексѣй Павловичъ,[341] это игривое отношеніе къ жизни. Какъ ни значительны совершающіяся въ вашей судьбѣ событія, вы, въ тайникѣ души, скрываете всю глубину вашего сознанія и наружно все шутите. Многіе могутъ считать васъ легкомысленнымъ, а я это-то и люблю. Я уважаю васъ за это. Да, вотъ мы и ступили первый шагъ въ новой жизни.

Твердынской

.

Да, ступили.[342] Чтожъ все риторствовать! Знаешь, что дѣло хорошее, что свободенъ и разуменъ, чего же еще? Я не люблю готовиться. Наступитъ дѣло — я труженикъ и боецъ, а до того времени… можно и услаждаться легкимъ смѣхотворствомъ.

Катерина Матвѣевна

.

Скажите мнѣ одно: я всю дорогу думала. Почему учредителемъ комуны мущина, а не женщина?[343] Не просвѣчиваетъ ли и здѣсь идея зависимости женщины?[344]

Твердынской

.

Нѣтъ, это случайность. (Приносятъ самоваръ.) Что-жъ, чаеизготовленіе кто будетъ производить?

Катерина Матвѣевна

.

Позвольте, я полагаю, что столько же основанія есть мнѣ разливать, сколько и вамъ. Вотъ что: мы можемъ кинуть жребій.

Твердынской

.

Итакъ повѣримъ разрѣшеніе сего вопроса слѣпорожденной Фортунѣ. (Беретъ папироску и прячетъ за спиной. Катерина Матвѣевна беретъ ложечку и дѣлаетъ тоже.)

Катерина Матвѣевна

.

Нѣтъ, вы угадывайте.

Твердынской

(хватаетъ ее за руку, оглядывается быстро и перебираетъ ее за руку).

Однако, у васъ въ ручкѣ, такъ сказать, пухлость не вредная. Въ этой.

Катерина Матвѣевна

(улыбаясь).

Твердынской, не будьте глупы. Вы угадали. Я буду разливать.

Твердынской

.

Какъ дорога однако сближаетъ. Такое ощущеніе странное въ близости женщины. (Садится ближе.) И какъ отлично, что вы не носите кринолинъ. И какъ у васъ тутъ складочка, совсѣмъ античная. (Указываетъ на спину.)

Катерина Матвѣевна

.

Твердынской, вы знаете стихи Гюго? Гюго отсталый человѣкъ, но онъ поэтическимъ чутьемъ проникалъ многое изъ будущаго. N’insultez pas…[345]

Твердынской

.

Такая складочка, что первый сортъ. Позвольте мнѣ ее пригладить,[346] не то, что погладить, а только пригладить. (Дотрагивается до нея.)

Катерина Матвѣевна

(улыбается[347] и бьетъ его по рукѣ).

Твердынской, когда я ближе узнаю васъ, я разскажу вамъ мою судьбу. Судьба женщины, это странная анормальность въ нашемъ неразвитомъ обществѣ. (Сторонится.) Твердынской, ежели бы я меньше уважала васъ, я бы могла усумниться въ искренности вашихъ убѣжденій. Что дѣлаетъ ваша рука?

Твердынской

.

Вѣдь вотъ какіе странные бываютъ казусы. Жили мы съ вами, жили 3 мѣсяца, и все говорили только о предметахъ, вызывающихъ на размышленія, и теперь мгновенно мое воззрѣніе на васъ совсѣмъ измѣнилось. Отчего жъ вы не хотите, чтобъ я положилъ такъ руку? (Кладетъ руку на спинку кресла, на которомъ сидитъ Катерина Матвѣевна.) Я ни до чего не коснусь безъ разрѣшенія. Ни до чего.

Катерина Матвѣевна

(сіяющая).

Вглядитесь въ глубину своего сознанія, и тогда я честно выслушаю ваше признаніе. Я не хочу увлеченій, мы должны стоять выше ихъ. Вы не трогайте меня.

Твердынской

.

Я не касаюсь, вѣдь, ни до чего не касаюсь. А у васъ есть во взглядѣ что то пожирающее, выше женскаго. У однаго моего товарища была другъ-женщина, она была гувернантка. Вавочка, мы всѣ такъ ее звали. Вы схожи съ ней, очень схожи. Но славная какая складочка… (Схватываетъ ее и прижимаетъ къ себѣ.)

Катерина Матвѣевна

.

Позвольте, позвольте, подумайте хорошенько и внимательно, вникните въ себя! Тотъ путь, на которой.... Скажите, какою любовью вы любите меня? (Вырывается отъ него и встаетъ.)

Твердынской

(идетъ за ней).

Вы фиміамъ сердца моего, вы кальянъ надежды небесъ, вы паръ отъ подошвъ кумировъ моихъ, вся нѣжность и свѣтъ фирмамента мірозданія. Я люблю васъ и желаю учинить съ вами экспликацію.

Катерина Матвѣевна

.

Не говорите глупостей, вы оскорбляете меня не какъ женщину, а какъ честнаго человѣка. Я не различаю. Вы говорите, что чувствуете влеченіе ко мнѣ, я считаю васъ хорошимъ господиномъ; изслѣдуйте характеръ вашего влеченія и скажите мнѣ. Старайтесь объективно смотрѣть на вещи. Конкретъ можетъ слушать[348] васъ. Я все сказала.

Твердынской

(подходя ближе и хватая за руку).

Божественная, но свободная женщина! Судьба покровительствуетъ намъ. Сей юный питомецъ Минервы (указывая на спящаго Петю) опочилъ въ объятіяхъ Морфея, мы одни, и я снѣдаемъ любовью. (Хватаетъ ее и хочетъ поцѣловатъ.) Будущее въ рукахъ судьбы, настоящее наше. (Обнимаетъ ее.) Да полно же, милѣйшая!

Катерина Матвѣевна

(испуганно отбивается).

Вы оскорбляете меня, я ошиблась и въ васъ. Я закричу, пустите!

Петръ

(сквозь сонъ).

Семья… игъ..! преграда… ин… ди… виду… игъ!.. альности.

Твердынской

(оставляетъ ее, сердито.)

Вотъ ужъ недостойно истинно-свободной женщины — такъ грязно понимать все…

Катерина Матвѣевна

.

Боже мой, до чего я дошла!.. Боже мой!.. Но я выше.. Нѣтъ… Я ниже всего на свѣтѣ.[349] Я жалкое созданіе, вы мнѣ гадки, а сама я еще гаже![350] (Катерина Матвѣевна, убитая, садится поодаль и глубоко задумывается.)

Любовь Ивановна

(выходитъ вся въ слезахъ).

Какая же это свобода женщины, коли вы меня мучаете!.. Мнѣ скучно, правду мамаша гово… Катинька! Алексѣй Павловичъ! Батюшки мои, и Петруша! Что это случилось?

Твердынской

.

Сурпризецъ не вредный! Я вотъ… ѣду тоже въ Петербургъ.

Катерина Матвѣевна

.

Любовь! Ты была права! Но оставьте меня… мнѣ многое надо обдумать. (Садится къ столу,[351] облакачивается и думаетъ.)

Петруша

(вдругъ просыпается и встаетъ).