Венеровскій

.

Отъ нихъ-то вамъ и надо удалиться, да-съ. Что они васъ любятъ, это понятно. Всякому дурному, какъ бы онъ дуренъ ни былъ, хочется быть поближе къ хорошему. А намъ то за что любить затхлое и дрянное? — Вамъ надо подальше, подальше.

Любочка

(капризно).

Не говорите такъ. Не люблю, не люблю, не люблю.

Венеровскій

.

Вы посмотрите на нихъ просто, какъ на постороннихъ людей, не можете же вы находить ихъ привлекательными.

Любочка

.

Не люблю, когда вы такъ говорите, не люблю! Ежели вы еще мнѣ это скажете, я совсѣмъ разлюблю новыя идеи и, какъ выйду за васъ, такъ стану жить по-моему, а не по-вашему. Вотъ вамъ и будетъ. —

Венеровскій

.

Ну, какъ же по вашему то-съ?

Любочка

.

Вотъ какъ: поѣдемъ въ Москву, наймемъ домъ самый хорошій. Я сдѣлаю себѣ одно черное бархатное платье, одно бѣлое — пу-де-суа. Утромъ мы поѣдемъ кататься, потомъ поѣдемъ обѣдать къ тетенькѣ, потомъ я надѣну черное бархатное платье и поѣдемъ въ театръ, въ бенуаръ. Потомъ я надѣну другое платье и поѣдемъ на балъ къ крестному отцу, а потомъ пріѣдемъ домой, и я вамъ все буду разсказывать, и ни одной книги не буду читать. А буду васъ любить. Очень буду любить и не буду давать никакой свободы. Потому что ежели я ужъ полюблю, такъ ужъ такъ полюблю, что все забуду, кромѣ васъ. И мамаша такая была, и я на нее очень похожа. И посмотрите, какъ будетъ хорошо! Вотъ вы увидите.

Венеровскій

.

Да вѣдь это вы только сдѣлаете, ежели я буду говорить?

Любочка

.

Нѣтъ, просто сдѣлаю. Я ужъ разсердилась.

Венеровскій

.

И вы полюбите меня такимъ образомъ?

Любочка

.

Коли вы будете милый — полюблю. Я никого еще не любила, только одного немножко. Да это не считается.

Венеровскій

(улыбается, беретъ ее за руку и въ нерѣшительности поцѣловать ли?).

Да, и такъ пожить… но.... для этаго нужно: первое — средства, второе — забыть принципы…

Любочка

.

Не говорите глупыя слова! (Подноситъ ему руку къ губамъ и жметъ его за лицо). Это все пустяки!

Венеровскій

.

Миленькая… (Хочетъ обнять).

Любочка

.

Не говорите: миленькая, это такъ нехорошо, противно… такое слово глупое…

Венеровскій

.

Отчего же вамъ непріятно? ну — прелестненькая....

Любочка

.

Не умѣю растолковать…. не хорошо, неловко. Миленькая!.. Гадко отчего-то. Вы не умѣете ласкать. (Улыбается). Ну, да я васъ выучу. Неловко какъ-то, я не умѣю сказать.

Венеровскій

.

О, какъ обворожительна! Вотъ эстетическое наслажденіе!… Что я вру.... вотъ глупо.... ну да.... Такъ я вамъ нравлюсь, Любинька?

Любочка

.

Да. Только отчего вы ходите, точно у васъ ноги больныя?

Венеровскій

.

Что я глупости говорю! (Встаетъ.) Нѣтъ, Любовь Ивановна, надо на жизнь смотрѣть серьезнѣе. Пройдемтесь по саду…

Любочка

.

Пойдемте. (Уходятъ и встрѣчаются съ Беклешовымъ).

Беклешовъ

(тихо Венеровскому).

Ну, братъ, готово. Дѣвицу Дудкину такъ натравилъ на студента, что не растащишь.

Иванъ Михайловичъ

(Беклешову).

Я радъ, что Анатолій Дмитріевичъ вамъ поручилъ переговорить о денежныхъ дѣлахъ. Я передамъ вамъ, а вы передайте ему. Я очень понимаю Анатолія Дмитріевича. Онъ такъ высоко благороденъ, такъ деликатенъ, что…

Беклешовъ

.

Безъ сомнѣнія. Я вамъ скажу, я практическій человѣкъ, но понимаю въ этомъ отношеніи отвращеніе Венеровскаго отъ этаго разговора. Вѣдь всегда найдутся добрые люди, перетолковывающіе все навыворотъ....

Иванъ Михайловичъ

.

Ну да, ну да. Мы сейчасъ можемъ этимъ заняться. А то пріѣдутъ гости. Вотъ извольте видѣть…[284] Любино состояніе — состояніе матери…

Марья Васильевна

.

Надѣюсь, Jean, что ты ничего не рѣшилъ безъ меня. J’espère, Jean, que vous ne déciderez rien sans moi. Я мать и состояніе мое.

Иванъ Михайловичъ

(удивленно).

Что ты? Что ты, Марья Васильевна? (Тихо). Что ты, нездорова? Вѣдь мы ужъ, кажется, переговорили съ тобой.

Марья Васильевна

(вдругъ сердито).

Кажется, я мать, и прежде, чѣмъ рѣшать дѣло съ посторонними, нужно, чтобъ они со мной говорили. И такъ говорятъ, что меня никто въ грошъ не ставитъ. Почитаютъ меньше чулка. Состояніе мое, и я ничего не дамъ, пока не захочу. Захочу, такъ дамъ. Кажется, прежде меня надо спросить. И приличія того требуютъ. Хоть у нихъ спроси. Rien que les convenances l’exigent, — demandez à monsieur.

Иванъ Михайловичъ

.

Вотъ не ожидалъ! Да что съ тобой? Опомнись, приди въ себя. Подумай, что ты говоришь при чужихъ людяхъ.

Марья Васильевна

.

Ты не знаешь, можетъ быть, что говоришь, а я очень знаю. Всѣ говорятъ, что женихъ человѣкъ неизвѣстный.

Иванъ Михайловичъ

.

Неизвѣстный человѣкъ! Пожалуйста, не говори глупостей!

Беклешовъ

.

Все это довольно странно, ежели не сказать больше.

Марья Васильевна

.

Нѣтъ, довольно я терпѣла. Всѣ говорятъ, что я послѣднее лицо въ домѣ. Я всю сватьбу разстрою!

Иванъ Михайловичъ

.

Да что ты? Отчего? Что тебѣ надо?

Марья Васильевна

.

А то, что я его не знаю. Я ничего дурнаго не говорю. Je n’ai pas de dent contre lui,[285] a только не хочу до сватьбы ничего давать изъ состоянія. Волоколамское мое. Послѣ сватьбы, ежели онъ будетъ почтительный зять, я посмотрю и дамъ, а то всякій писатель будетъ....

Иванъ Михайловичъ

(строго беретъ ее за руку).

Будетъ. Пойдемъ, тамъ переговоримъ.

Марья Васильевна

(робѣя).

Я ничего, Jеаn, некуда мнѣ идти, laissez moi en repos, au nom du ciel. Оставь меня, ради Бога. Я больше ничего не буду говорить.

Иванъ Михайловичъ

(Беклешову).

Ну, вотъ видите, это странный капризъ, но вы понимаете, что это не имѣетъ никакого значенія. И я бы васъ просилъ умолчать объ этомъ передъ Анатоліемъ Дмитріевичемъ.

Беклешовъ

(глубокомысленно).