И говорил Лао Лиань, обращаясь к пришедшим к нему искать мудрости истинной Силы:
– Вот подходишь ты к морю и воду черпаешь из него ладонями. Что тогда скажешь? Что, мол, твоя это вода? И ведь верно скажешь! И – неверно. Твоей эта вода лишь временно становится. А принадлежит она великому океану. Стечет она у тебя с рук в песок, и с чем останешься ты?
Улыбался всякий новый ученик вопросам великого мастера Араши, еще не догадываясь, куда клонит Лао Лиань. А тот продолжал:
– Вот и наша жизнь на воду ту похожа. Мы окружили небольшую часть жизненной силы мироздания своим телом и заявляем гордо, мол, мое это. Мироздание постоянно дарит нам частичку своей жизненной силы, но и нашу от нас тоже забирает. Непрерывно текут туда и обратно силы. Если поток этот мощным будет, обретаем мы здоровье, словно у героев легенд. Если ж остановится на время лишь поток этот, можем на землю рухнуть, бездыханны сделавшись. Но если ж и вовсе и навсегда остановится поток сил, умираем мы.
Знай же, что человек с сильной жизненной энергией может прожить десять или даже двадцать дней без пищи.
Брал Лао Лиань пришедшего к нему за руку и выводил в чистое поле, где говорил:
– Посмотри в небо. Видишь, светит солнце? А чем оно было до того, как начало светить? Обо всем в мироздании можно задать подобный вопрос. И помни: никогда не заканчивающаяся спираль-вопрос приблизит тебя к представлению о чем-то, что есть почти Ничто и тем не менее существует.
Чем был ты до того, как появился на свет? Червяком во чреве своей матери.
Как и всё в этом мире, ты возник почти из ничего. Это и есть Ки. То, что не рождается и не погибает. Оно не грязное и не совершенное. Не увеличивается и не уменьшается оно.
И говорил Лао Лиань пришедшему к нему искать мудрости великого воина:
– Мироздание одно. И человек один. И камень один. И никогда им нулем не стать. Нас всех бесконечное множество, и это тоже Ки. Очень трудно исчислить бесконечное множество. Знай же, что все берет свое начало в жизненной силе Мироздания. Силы противоположные создают мир относительный, в котором мы живем. Мир – это гигантская стена, учили меня самого великие омиоодши. И та сторона стены, на которую падает свет, – светлая, а вот противоположная ее сторона всегда темной будет. И нет смысла со мной спорить, какая из сторон более подлинна.
Вот если хочешь ты быть счастливым и сильным, следует тебе смотреть на светлую сторону. Если ж привлекают тебя мрак и страдания, то и смотри на темную. Если решил ты идти на юг, то и должен идти ты на юг. И ты никогда не достигнешь намеченной цели, если будешь двигаться упрямо на север. Если хочешь обрести истинную силу, тебе придется поверить в то, что путь мира есть путь любви, – и тогда расширишь ты свою жизненную силу. Если ж по нраву тебе любоваться только темной стороной жизни, то вот твой путь: вера в то, что жизнь по сути своей немилосердна, и будешь ты вечно недоволен и утратишь свою жизненную силу прежде времени.
Хочешь стать единым с жизненной силой Мироздания? Тогда приведи в мир единства свой ум и тело свое. Это и есть корни, которые питают Древо Силы. И помни, что с умом нельзя обращаться, как с лисой привязанной. Ум надо предоставить самому себе, чтобы он мог свободно действовать согласно своей природе. И не вздумай ни в чем и нигде ограничивать свой ум, частичным не делай его – вот верный путь к Силе. Помни, что когда ум нигде, тогда он пребудет везде.Так говорил Лао Лиань пришедшим к нему познать мудрость Великого Воина.
Легенда о сожжении книги
Сожжение запретной книги силы
Это было в 11 году эры Энриаку [1] в городе Нагаока, во дворце императора Камму.
Местом сожжения книги избрали восточную часть дворца, большое, снаружи светлое, а изнутри мрачное деревянное строение. С юго-восточной части путь преграждал к нему пруд, и добраться до дворцового здания можно было только по узкому деревянному мостику. Строение это, как и остальное все здесь, создано было в последние годы, и от балок еще исходил приторно-сладкий запах смолы.
Решение по поводу особого приема в день этот было принято быстро, без обычных длительных и скучных процедур, принятых меж придворными чиновниками. Даже император уступил без возражений желанию своих омиоодши, придворных астрологов и магов. Любое промедление, так утверждали сии ученые мужи, являло собой риск безответственности и для двора, и для заново возведенной столицы, и для империи всей. Посему император, силы которого подточила болезнь, а события последних лет вселили неуверенность в душу, лишь кивал головой и дозволил магам провести желанную церемонию.
Зловещая пустота царила внутри просторного сооружения. Не было здесь никаких покоев, одна только небольшая ниша, в которой мог укрыться император. Стены обтянуты были белой бумагой, потолки высоки, и сейчас, в пору зимнюю, ледяной холод властвовал над пространством. В империи Ниппон не сыскать было ни одного-единственного здания, даже в дворцовых пределах, что могло бы защитить от этого холода и преградить дорогу ветрам. Крестьяне в их грязных домах, больше на норы походивших, были, возможно, куда лучше укрыты от морозов. Мир двора же был в полной власти природы и сменявших друг друга времен года. Летом было столь жарко и душно, что часами напролет должны были звучать звенящие струны бива и подобный ветерку шум бамбуковых флейт, чтобы даровать хоть немного прохлады. Весной аромат цветущих трав проникал в залы дворца, а пению птиц тонкие стены не были серьезной преградой, и оно сопровождало даже самые торжественные церемонии и серьезные переговоры. Осенью на балконы падали золотые и пурпурные листья.
Боги этой земли не желали обитать на далеких небесах, они жили на природе, в скалах, деревьях и водопадах, и подобно им вели себя люди родов знатных. Знать Ниппона восторженно принимала падение каждого листа, треск цикад, дуновение ветра. Люди на мгновение погружались в глубины собственного существа, задумываясь над принципами Становления и Умирания, создавая стихи, которые смогли бы навеки запечатлеть эти мгновения познания.
Лишь два чиновника сопровождали императора этим морозным утром. На императоре были широкие светлые одежды. Короной ему служила высокая шляпа из черного шелка. Лишь высотой и отличалась она от головных уборов всех остальных присутствующих. На ногах у всех были толстые белые носки.
Один из трех мужей нес пред собой книгу. Из коричневатой бумаги, без твердого переплета, как обычно было для других книг. Не была она ни особо толстой, ни особо тяжелой.
– Она кажется совсем новой, – заметил император.
– Воистину, – ответил тот, кто нес книгу. – Она была записана лишь в последние годы.
Что-то волновало придворного мага, и это было вовсе не смущение пред высочайшим властителем империи.
– И что же именно делает эту книгу такой опасной? – голос императора звучал устало.
– Это – Книга Заблуждений, великий микадо. – Омиоодши закашлялся, кинул взгляд на других магов, вновь опустил голову и дополнил высказывание свое: – Нет, это – Книга не заблуждений, а Обмана. Исполнена она новых знаний и мудрости. Но знания эти – лишь ложное измышление. Нас, а мы знаем истинное учение, именует она только обманщиками. И если попадет она в руки наших незрелых духом учеников, тогда… – И в ужасе развел руками говоривший.
– Я понимаю. Все ли омиоодши разделяют мнение, что книгу эту надлежит уничтожить?
Один вслед за другим склонили головы маги в немом согласии.
– Но ведь не станете же вы сжигать ее в этом зале! – неуверенно проговорил император. В руке держал он черный веер, который раскрывал лишь затем, чтобы закрыть уже в следующее мгновение.
– С вашего милостивого дозволения, микадо, именно здесь проделаем мы это.
Император встрепенулся:
– Что? Огонь в этих стенах?
Еще ниже склонился говоривший с императором омиоодши, касаясь лбом своим пола. Было на нем фиолетовое каригину [2] .
