Я бегаю по комнате, как тигр в клетке.

В этот момент в дверь стучат, и входит Полоска. Вы готовы? У нас сегодня запланирован чудесный вечер. Идем скорее. Я с надеждой спрашиваю, ты один? Нет, Сефа ждет тебя в машине. Я говорю, идите, скоро спущусь. Лицо у меня такое, что Полоска не уходит. Идите, я сейчас спущусь.

Я остаюсь в комнате. Ничего страшного. Ничего страшного. Но не хочу терять ни того, ни другого. Звонит телефон. Глазки: я заезжаю за тобой? Нееееееет! кричу я и тут же спохватываюсь: я уже вышла, иду, подхвати меня по дороге. А сама бегаю по комнате. Черт, вот черт. Спуститься боюсь: если Кубок внизу, я никуда не уйду. Выжидаю какое-то время, набираю Пятачка, слава богу, они отъехали от пансиона, ждут в другом месте. Ну, спасибо тебе, Глазки, за сюрприз! Крадусь по вечерней улочке, как воришка, и Глазкам: иду, разве ты меня не видишь? Я здесь, на перекрестке! Он подъезжает на мотоцикле, все понятно, выпил, поругался с женой, решил сбежать. Ну вот, адреналин для медицинских нужд можно выдавливать из меня, как яд из змеи.

ххх

С утра пораньше мы с Глазками выезжаем на «моторе» к его обещанному пансиону. Все нормальные люди встречаются по вечерам, а мы собираемся запереться в номере, едва солнце решило как следует зажечь.

Я готова выполнить все его пожелания, лишь бы он остался доволен и не вздумал вновь срывать мое свидание. Из-за Глазок я не вижу своего Кубка уже второй день, и трепещу как рыбка в сачке при одной только мысли о нашей встрече. Обидеть Глазки или проигнорировать его звонок мне даже в голову не приходит.

Глазки приходит в восторг от моего покладистого характера.

- Хочешь поплавать?

Это мы выехали на роскошный пляж возле нашего пансиона. Здесь как-то очень мягко, от золотистого песка, лежащего волнами.

- Как скажешь. У нас есть на это время?

Он улыбается и гладит меня по голове. Ну как можно обидеть такого мужика? И почему только я влюбилась не в него, а в очередное недоразумение?!

Искупавшись, мы подъезжаем к милому пансиону. От нашего пляжа его отделяет большой открытый бар.

- И сколько раз ты привозил сюда разных баб?

Но Глазки витают где-то очень далеко.

- Ильк…, - задумчиво проговаривает он, что означает, что он здесь впервые.

Где-то в шейных позвонках у меня находится детектор лжи, и я вижу, что он говорит правду.

…Я целую его в коленку и ложусь лицом в его руку. Бог его знает, почему я так люблю мужиков. Может потому, что я так редко их вижу у себя на родине.

Он фотографирует меня обнаженной на свой модный мобильник.

- Смотри! Тебе нравится?

- Ну… не очень…а вот эта ха-хаа - здорово! ты смотри, чтобы жена, ой, прости, чтобы «мама» не увидела! А то от твоего телефона ни кусочка не останется.

Когда я спрашиваю, кто сейчас звонил, Глазки говорит: мама. И сам смеется.

Я делаю все, что он хочет, и думаю о встрече с тем, кого хочу я.

Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, - и польются ароматы его! Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его.

Простая истина

Вечером Кубок заезжает за мной, предварительно сообщив sms-кой, что хотел бы со мной встретиться. Отвечаю чопорным согласием, скрывая судорожную радость. Просто не придумала ничего лучше, чем оправдывать свой «прогул» отсутствием предварительных звонков и предложений. Мол, надо было узнать у меня номер телефона (Кубок, потеряв голову, упустил этот момент) и обязательно позвонить.

Одной рукой он держится за руль, а другой берет меня за руку. В этот момент я с удовольствием поддержала бы старика Фауста, крикнув мгновенью, чтобы оно остановилось, но у меня вдруг сводит горло и пропадает голос, я даже не могу ответить Иа, сколько сейчас времени. Все мои нервные окончания скапливаются в левой руке, которую сжимает дитя солнца. Когда оно улыбается, я силюсь вспомнить, сколько у человека должно быть зубов – по-моему, у Кубка их все 42– в каждом ряду, ровных и ослепительных.

Иа осуждающе смотрит на нас. Когда он на минуту выходит из машины, чтобы купить нам пива, она набрасывается на меня: ну и зачем тебе этот малолетний шимпанзе?! Ты мне объясни! Вокруг столько богатых, солидных мужиков, которые с тебя глаз не сводят! А ты?! У тебя ведь деньги кончились!

- Он классно трахается, - отбрехиваюсь я, зная, что этот довод среди нас звучит почти исчерпывающе.

Как я объясню? Как я объясню, что мне не нужны богатые мужики с их белыми воротничками в 40-градусную жару и бесшумными кондиционерами в крутых тачках? Да, черт побери, хочу дикости, хочу прыгать со своим шимпанзе по деревьям с оглушительными криками аааа!! ааа!!!!!ааааааа!!!!! К черту комфорт, и все блага цивилизации!!! Я болею от нехватки дикости. Их чувства не поддаются сложной внутренней обработке, и оттого не напоминают безвкусные полуфабрикаты из СВЧ.

Среди этих детей солнца я нахожу простые истины, пропавшие в глуши нашей вечной мерзлоты. Их не заменит мне ни культура, ни миллиарды писательских памятников. К черту культурный столб, давящий на меня сотни лет, с детства самых первых предков, я хочу спрятаться под реликтовой пальмой и забыть обо всем, от Пушкина до смычковой канифоли.

Иа продолжает смотреть на нас с недоумением. Он правда классно трахается, - повторяюсь я.

***************************

Все говорят: секс, секс.

А что при этом себе представляют?

Камасутра, поза номер 9, мужчина сверху? Картинку из глянцевого порно-журнала? Соитие безликих тел? Или в этом слове все-таки есть маленькая ниша для любящих?

- А я не пойму, чего хочу, говорит Ниф ниф, отхлебывая Эфеса, - то ли любви, то ли просто хорошего отношения.

- То ли здоровенного члена, - добавляет Иа, подмигивая мне.

Похоже и моя жажда любви в этой Турции превратилась в охоту за большими членами. А ведь ехали за любовью! Мы заказываем еще по Эфесу, ожидая Полоску.

- Ложись! – кричу я.

Подруги послушно прячутся под стол.

- Что? Кто там?

- Наш Мясник прошел. С топором!

- Ой! Ой!

- Да нет, ложная тревога. Просто мне показалось.

Вечная ASKIM

Мы несемся по знакомой дороге к аэропорту. Все. Очередной финал, развязка, достойная мраморного надгробия с золочеными буквами. Слов не разобрать. Я опять не вижу этой дороги, пытаюсь отвлечься на горы и вывески, я знаю, что ждет меня впереди – тоска, тоска, и бесконечная тоска, выжидание, существование, тысячекратное прослушивание одних и тех же дисков, работа, пьяное забытье, домашние хлопоты, стирка белья (как же тяжело будет расстаться с запахами одежды, которая сейчас на мне, каждый раз сижу перед стиральной машинкой и зарываюсь лицом в своих тряпках – не хочу!не хочу ни-че-го забывать!)

Машинальные движения: сдаем багаж, на последние чудом выжившие десять баксов покупаем втридорога очередной музыкальный хит этого сезона, проходим паспорт-контроль, все автоматически, выпить не на что, почему мы не купили хотя бы пива, обо всем забыли, растерянно стоим у поручней, похожие на беспризорных детей, обреченных на бесконечные скитания…

Бибикает телефон, Глазки сообщают, что никогда не забудут меня, я буду его вечной

ASKIM

, а Маха в сотый раз пережевывает фарс любовной трагедии Ромео и Джульетты, злобно стираю его

sms

-ки, даже не читая их, почему же ничего не пишет Кубок, почему же молчит, неужели он сейчас не думает обо мне? Молчу. Ниф-ниф что-то говорит мне, но я не слышу. Мое самолюбие задето. Уже сидя в самолете, прозваниваю на его телефон. Отключаюсь. Он перезванивает меньше чем через секунду, этой реакции мне уже достаточно. Все сказанное уже неважно. С чувством выполненного долга отключаю телефон и вынимаю турецкую сим-карту, символ нашего вранья, страстей и беспутства. Вот он,