Лучше бы я умер.
- Как... как ты...
Град посмотрел на меня и улыбнулся; в пустых стеклянных глазах не отражалось ничего.
- Это часть моей магии. Ни границы, ни оковы не способны удержать меня больше.
- Ты был здесь все это время?! - дыхание перехватило от злости. - Ты бы мог помочь!
Умертвие склонил голову к плечу, словно не понимая, в чем дело:
- Он хотел умереть. Разве это не хорошо?
Словно подтверждая его слова, под потолком что-то щелкнуло, и с нарастающим гулом одна за другой стали вспыхивать лампы, заливая лаборатории ослепляющим светом...
Глава 13. Пауки в банке
Мир жесток. И несправедлив.
Нет, не так.
Я бесполезная амеба, не умеющая ничего, кроме как жаловаться на жизнь.
Во-о-от, уже ближе.
Вода крупными каплями скатывалась по пальцам черного мага и падала в воду, расходясь широкими кругами. Слова заклинаний все еще гуляли по пустынным коридорам, эхом отдаваясь в закутках и переходах.
Вода стекала с босых ног, с края драной, поблекшей от времени мешковины, с черных спутанных волос, волочащихся по земле, сбрякнувших о камни круглых ниморских часов с разорванным ремешком и треснувшим циферблатом.
Вода бодрым водопадом струилась из разлома на потолке, отгораживая дальнюю часть зала туманной завесой, на которой играла яркая жизнерадостная радуга. Гигантская подвесная люстра гимном хрусталю и избыточной роскоши свисала на толстой цепи, загадочно мерцая из-под слоя пыли и патины, и отражалась в расколотом вычурном фонтане. Воздушная паутинка мостков стелилась над глянцевой поверхностью озера, пропадая вдали между тростинками-колоннами. Стены, поддерживающие массивные своды, уродовала сеть из труб и проводов, карабкаясь к самому куполу. Малый зал для приемов был огромен, и в его подавляющем величии изменения, внесенные человеком, казались крошечными и незначительными... а неуклюжие баки рассеивателей - к тому же очень слабо привинченными.
Впервые за последние десять лет в лабораториях Свет Разума включилось электричество, ровно наполовину оправдав название. И, надо добавить, эти десять лет им на пользу не пошли.
Обитателям подвалов перемены тоже не пришлись по душе. В атмосфере загадочности, темноты и туманности им жилось как-то попроще, что ли...
- Как ты мог упустить какого-то презренного отступника? Черный маг!
- Как могущественная нежить не смогла справиться с раненым безоружным белым, при том, что я принял на себя первый удар?
Упрекать черного мага - полностью бесполезное дело. У них просто органа такого нет, способного реагировать на упреки.
- Это был подлый прием! - возмутилась Ильда. - Кто же знал, что вместо честной схватки он предпочтет даже пожертвовать собой, чтобы мне навредить? И как он тщательно выбрал время!
- И не говори. На какую только низость не пойдут отщепенцы ради победы...
Колдуны, в принципе, знают, что такое мораль. Слово такое полезное.
Шадде, потусторонняя сущность и разумный диоксид водорода в одном флаконе, прошлась вдоль настила, заламывая руки, и ткнула в меня дрожащим пальцем, с суеверным ужасом возвестив:
- Друид... все наши несчастья начались с него!
Карма. Вот только скажи мне, что ты - не бесконечная заезженная пленка.
- Вы что, издеваетесь? - я с трудом поднял голову и мрачно уставился на присутствующих. - Давайте, скажите, что и в вашей жизни до моего появления все шло хорошо и безоблачно.
Умертвие обвинительно закивала, а Град как-то смущенно отвел глаза. Замечательно.
- Да я походу проклят с самого рождения, - уныло признал заклинатель. О, Небо, я не хочу, чтобы мы были похожи хоть в чем-то.
- Пора покончить с этим, - мокрые пальцы подцепили меня за подбородок. Длинные острые когти царапнули переносицу; в лице нежити удивительным калейдоскопом мешались холодная ярость, восхищение и алчность. - Твое последнее слово?
- Да.
Уголок глаза резануло болью, и я почувствовал, как по щеке сбегает теплая капля.
- Повтори, - ласково предложила нежить. В безбрежной синеве плескалась жадная одержимость и ни капли понимания...
- Да, - слова падали в пустоту, глупые и бессмысленные. В конце концов, уже ничего не имело значения.
- Что?
- Да, да, да! Град. Сделай то, что она хочет, и отвяжитесь от меня!
- Ну что тебе стоило сказать это попозже? - Ильда обиженно встала и отвернулась. Я тайком перевел дух; еще мгновение, казалось, и она будет уже не способна остановиться. - Абсолютно невозможно иметь с вашей братией дело...
Интересно, это у нее личное, или все воскрешенные по новой методике получат такой эмоциональный регресс? Впрочем, у колдунов изначально возникает дисбаланс из-за их магии.
- Но у меня есть два условия.
- Условия? Какие еще условия?!
- Я хочу жить, - в лоб сказал я. Парочка государственных преступников с готовностью закивала; этот пункт был им полностью понятен. - И первым Град оживит того, на кого укажу я.
- Зачем? - напрягся Беда, разом лишившись маски напускного дружелюбия. Но витающая в облаках нежить только отмахнулась:
- Пусть. Надо же проверить, подействует ли...
Ильда плавно скользнула к воде. Я бы никогда не заметил, если бы не приглядывался специально, как грубая мешковина превращается в дорогую бархатную ткань, как нежную кожу опутывает тонкая кружевная вязь, как низенькая фигура распрямляется, становясь выше ростом, и приобретая благородную осанку.
Приграничник остановился рядом, прислонившись к стене:
- Неудачная месть. Среди них нет никого, кто бы представлял для меня опасность, а Кару уже не поднять.
Я слегка улыбнулся, чувствуя, как впервые после гибели Эжена в душе шевельнулось нечто, похожее на удовлетворение:
- Да кому ты нужен, Беда?
Зверь-из-Бездны, вот неужели ты не мог подобрать для исполнения своих замыслов кого-нибудь... более исполнительного? Пока черный маг боролся с паранойей и чувством собственной значимости, Град находился где угодно, но только не здесь, умертвие мялась на краю настила, артистично изображая "как-то все это слишком внезапно":
- У меня еще ничего не готово...
- Луна не вошла в знак Козерога?
- Я где-то забыла свою шляпку...
- Может быть, действительно как-нибудь потом? - с долей неуверенности пробормотал Беда, тревожно прислушиваясь.
- Умолкни, смертный! - высокомерно бросила Шадде и, словно протест стал последней каплей, решительно поднялась на кромку фонтана. - Не для того я так долго шла к этому мигу, чтобы сейчас отступить!
Бывшая колдунья развернулась к залу, нервно поправила волосы, манжеты, оборки на платье, набрала в грудь воздуха...
Первая нота, тихая и дрожащая, прокатилась над водой и затерялась между колонн, всколыхнув застоявшийся мрак. Дребезжание рассеивателей превратилось в неровное стаккато и замерло; затянутые паутиной лампы мигнули и разгорелись ярче, отразившись в кусочках мозаики, блеснувшей из-под грязи и копоти. Едва слышное эхо затихло в дальнем конце зала... и вернулось, многократно усиленное. Ясные, чистые звуки рассыпались под сводчатыми стенами, отражаясь в камне, скользя по гладкой смальте, золотой, лазурной, ярко-алой, смывая серый налет и патину. Тени прянули по углам, озеро всколыхнулось и плеснуло, захлестнув край фонтана; вспыхнувшая тысячью огней лампа наполняла свечением стеклянные картины, выхватывая из мрака огромные двустворчатые врата. А голос все креп, взлетая под самый купол и обрушиваясь вниз переливающимся каскадом. Мелодия летела и кружилась, звала, гремела и грохотала, билась в тесном пространстве зала. Серебряные потоки вливались в распахнутые двери: полупрозрачные силуэты, шелковые призрачные ленты, блеск гладкой чешуи, синие искры ореолом окутывали Ильду и ныряли в озеро, растворяясь в наливающейся сиянием глубине. Нежить собирала все свои творения.
