Скорпион пожимает плечами, и, пританцовывая на спине тонущей лягушки, небрежно отвечает: «Мистер Лягушка, Вы же сами сказали: Я скорпион. И это в моей природе жалить Вас». Вслед за этим, скорпион и лягушка исчезли в тёмной, грязной воде быстрого течения. И больше их никто не видел».
Джонни обратил внимание в этой притче на две очень важные морали, игнорирование которых нередко приводит к неприятным, а порой даже трагическим последствиям:
1. Вообще говоря, нельзя предполагать, что человек не станет тебе делать плохо, если он тем самым повредит себе. Особенно если имеешь дело с психопатом или тем, кто находится в состоянии аффекта. Не стоит успокаивать себя мыслью: «он меня не убьёт, т.к. за это его посадят». Он может сначала убить, а потом уже анализировать. Благо у него будет достаточно времени посидеть и подумать! Только легче ли жертве от этого?
2. Есть люди, расположенные верить другим несмотря ни на что, даже игнорируя собственный негативный прошлый опыт. Опытному манипулятору бывает достаточно по-особенному на них посмотреть и сказать «доверься мне», и они таят. Таким безгранично доверчивым людям следует проявлять особую осторожность в контактах с теми, кто может воспользоваться в своих эгоистических интересах этой их чертой.
В остальном же широко разрекламированная книжка представляла собой полный трэш, прославляющий самую ужасную патологию человеческой личности. Одно название чего стоило: «Мудрость психопатов». В самом деле, о какой мудрости могла идти речь применительно к людям, не способным учиться даже на собственных ошибках?! Впрочем, как показало дальнейшее знакомство с книгой, её автор Долдон даже не представлял себе толком, о ком он пишет, называя психопатами, по сути, всех, кто не невротик. Конечно, ещё Клекли отмечал как одну из кардинальных черт психопатов отсутствие у них «психоневроза», как тогда называли круг патологий, включающих то, что мы теперь называем тревожными расстройствами, навязчивыми (обсессивно-компульсивными) явлениями и т.д. Однако этого ещё отнюдь не достаточно!
Пролистав книжку, Джонни отыскал в ней упоминание того самого проведённого автором исследования о том, какие профессии выбирают психопаты. Как оказалось, Долдон попросту разместил на своём психологическом сайте опросник Левенсона на психопатию и просил заполнивших его указать, кем они работают.
В действительности же, конечно, при всём его удобстве в процессе массового опроса, такой способ выявления психопатов нельзя назвать надёжным и достоверным. В самом деле, каждый может в принципе заполнить пункты теста как угодно. Поэтому не приходится удивляться, что результаты исследования, проведённого К. Долдоном, вызывают у знающего человека серьёзное недоумение. С одной стороны, вполне логично встретить среди психопатов достаточное число торговых агентов, журналистов, адвокатов, священников (как показывает печальный опыт, данный род занятий особенно удобен для растлителей детей) и даже руководителей компаний. В то же время, им совершенно не подходила роль, скажем, социального работника, ремесленника, учителя и бухгалтера. Тем не менее, было очень странно видеть в качестве популярного среди психопатов рода деятельности профессию хирурга. Конечно, это было созвучно распространённому среди обывателей фрейдистскому стереотипу, в соответствии с которым люди с агрессивными тенденциями сублимируют таким образом свои кровожадные наклонности, направляя их в общественно полезное русло.
Но захотел ли бы сам Кевин Долдон, чтобы его, в случае чего, оперировал психопат? Кроме того, приобретение профессии хирурга, помимо собственно освоения навыков выполнения операций, требует длительного детального изучения макроскопической и микроскопической анатомии, патологии и прочих базовых дисциплин, лежащих в основе медицинской практики – занятие слишком утомительное для импульсивной натуры психопата. А успех даже не очень сложного вмешательства во многом зависит от тщательности и последовательности на каждом его этапе.
Вызывает недоумение и значительная представленность, по мнению Долдона, психопатов среди полицейских. Его можно было бы понять, если бы речь шла, допустим, о работниках российской инспекции дорожного движения («двойную сплошную пересёк – косарь должен!), особенно до автоматизации. В Великобритании же работа полицейского – слишком ответственная и кропотливая, требующая детального следования букве закона, чтобы психопаты рвались её выбирать.
Таким образом, книжка Кевина Долдона вызвала у Джонни особенное сильное отвращение тем, как в ней восхваляются психопаты, приносящие огромный вред окружающим. Автор словно говорил читателю: обратите внимание, как психопаты умеют ловко приспосабливаться к динамичной реальности современной жизни и умеют найти выход практически из любой ситуации. Смотрите, мол, и учитесь!
Да и в целом опус Долдона производил гнетущее впечатление неосведомлённостью автора относительно устройства внутреннего мира тех, о ком он пишет. Этому, впрочем, не приходилось удивляться. Ведь согласно собственному признанию Кевина Долдона, сделанному им в книге, ему довелось лично пообщаться с настоящими психопатами чуть ли не единственный раз в жизни, оказавшись на экскурсии в дурдоме строгого режима.
Ну а поскольку ему было важно дополнить своё сочинение чем-то помимо собственных идей о том, какими супер-пупер людьми являются психопаты, он решил в подробностях расписать своё общение с некоторыми действительно ведущими западными специалистами по психопатам, такими как Роберт Хэр. Читая раболепное описание этих встреч, Джонни не мог не задуматься о том, как, подобно многим другим «известным учёным», Кевин Долдон наверняка сделал карьеру в науке вылизыванием вышестоящих анальных отверстий, в то время как люди, действительно стремившиеся к знаниям, так и зачахли в нищете и безвестности. А поскольку таким образом в этой сфере добиваются успеха многие, на это мало кто обращает внимание.
Книга Долдона «радовала» читателя даже своим переводом. Например, когда автор хотел сказать «агрессия психопатов преимущественно инструментальна, прямое средство достижения конкретной цели», его перевели как «психопатическое насилие осуществляется по большей части с помощью каких-либо орудий». Совсем немножко смысл изменился, правда?
Зато, каким бы шлаком на самом деле ни был опус Долдона, его упоминали в психологических новостях по всему рунету. Когда же Джонни пытался под этими новостями оставить ссылку на свой сайт, где рассказывалось о том, каковы психопаты на самом деле, в реальной жизни, и чего следует ожидать от знакомства с ними, его информацию безжалостно удаляли как спам. Это не могло не навести его на печальную мысль: ты можешь быть каким угодно сервильным и лживым долдоном по жизни, но если ты профессор Оксфордского университета, куда даже российские олигархи норовят пристроить своё отродье,– как-никак, известная торговая марка в сфере образовательных услуг – тебя будут считать авторитетом.
Впрочем, несмотря на сложности, Джонни всё равно собирался не сдаваться и продолжать пытаться рассказывать правду о психопатах широкому кругу читателей, нравилось это лакейским шавкам, администрировавшим всякие новостные сайты, или нет. Однако помимо проблем собственно пиара, у него на этом пути была ещё одна значительная сложность. Чтобы сделать описание психопатов максимально достоверным, ему было важно продолжать совершенствовать свои знания. И в этом деле незаменимую роль играл личный опыт непосредственного общения с психопатами, как бы он ни был труден. Но где их брать, если Джонни из-за своей болезни и обусловленной ею агорафобии сидел дома и практически ни с кем не общался?
Его контакты с Валенковым, Туповским и Леночкой прекратились, похоже, безвозвратно, да и в любом случае круг этот стоило расширять, чтобы лучше понять, где общие черты психопатии, а где индивидуальные особенности конкретного персонажа. А бросать на сей счёт клич в интернете было глупо, да и стрёмно, т.к. неизвестно, какие типы откликнутся и чего от них ожидать.
