Кертиса Генри ужасно раздражал этот Макгибони с его белесыми, словно набриолиненными волосами, что придавало ему сходство с мордоворотом-телохранителем – каковым он, кстати, и был в прошлом. Вскоре после увольнения Бланка Макгибони заявился к Генри с известием, что его клиент, молодой парень, недавний выпускник техасского университета Бэйлор, желает продать учрежденное им товарищество, которое занималось бурением нефтяных скважин. Бегло просмотрев поданные Макгибони бумаги, Генри не мог удержаться от смеха. Умора! Парню едва стукнуло 20 – совершенный молокосос, собственного капитала кот наплакал, авторитета в отрасли ноль, никакой профессиональной подготовки в нефтяном бизнесе не имеет и штат у него чуть ли не два-три человека. Генри бы решил, что это розыгрыш, если бы не дурацкий энтузиазм на физиономии Макгибони.

«Ну, это полнейший абсурд, – заметил Генри и махнул рукой, отметая подобную ерунду, – мы ни в коем случае не возьмемся за это».

Но прошло несколько дней, и сделка снова всплыла. Оказывается, Макгибони через голову Генри обратился в Нью-Йорк к директору по маркетингу Ли Пэтону. Тот немедленно связался с Кертисом Генри. «Послушай, в чем дело? Макгибони – один из лучших наших брокеров, а отделение в Далласе – лучшее среди филиалов фирмы, – начал Пэтон обрабатывать Генри, – и вообще, пока ты не обнаружил в этой сделке чего-нибудь криминального, мы будем работать по ней».

Самому Кертису Генри не у кого было искать защиты, и сделку пустили в работу. И вот тогда, ознакомившись с ее деталями подробнее, Генри еще больше уверился в правильности своего первоначального мнения. Эта схема налогового укрытия была именно «мусорной». Товарищество владело несколькими преимущественно мелкими нефтяными скважинами, которые теперь выставлялись на продажу по явно вздутой цене – самой высокой из того, во что когда-либо оценивались эти хилые источники нефти – исключительно по причине нефтяного кризиса в том году. Да и юнец из Бэйлора, который хлопотал о продаже своего товарищества, не очень-то впечатлял, что лишь усиливало беспокойство Генри. На переговорах в присутствии даласского адвоката Линды Вертхеймер, которая обеспечивала юридическое сопровождение сделки, парень как заведенный твердил, что хочет лишь совершить «добрую христианскую сделку с нефтью». В первый раз услышав эту фразу, Линда и Кертис переглянулись и едва скрыли ухмылки. Их новоиспеченный главный партнер явно не понял, что его юрист – еврейка.

Чтобы сделка соответствовала юридическим требованиям, предъявляемым к товариществам с ограниченной ответственностью, Генри предложил внести кое-какие изменения в его организационную структуру. Самым важным среди них было то, что клиент должен был учредить дочернюю компанию, которая и выступит в роли главного партнера. Однако по закону управлять товариществом могли только корпорации с внушительным собственным капиталом. Так что Генри заявил парню, что проведет сделку лишь после того, как тот перебросит значительную часть своих капиталов на счет дочерней компании.

Месяца через три после продажи сделки Генри позвонила юрист Линда Вертхеймер. Она спрашивала, видел ли он последние финансовые отчеты по той сделке. Генри ответил, что нет.

«Представляешь, – стала рассказывать Линда, – на следующий же день после того, как ты закрыл ту сделку, этот твой умник вывел из дочерней компании весь основной капитал».

Генри жутко разозлился. Если инвесторы прознают о случившемся, Bache окажется на скамье подсудимых. Он немедленно заслал юнцу письмо, где сообщал, что у того есть 48 часов, чтобы вернуть назад капитал дочерней компании. В противном случае, пригрозил Генри, Bache расторгает сделку и возвращает инвесторам деньги.

Спустя некоторое время дела привели Кертиса Генри в филиал Bache в г. Роли, Северная Каролина. Закончив дела, он как раз сидел в кабинете менеджера филиала Роя Эйкерса, обмениваясь последними корпоративными новостями и сплетнями, когда в дверь постучалась секретарь Эйкерса. Заглянув в кабинет, она сообщила, что Генри требует к телефону нью-йоркский офис. На проводе Ли Пэтон, глава маркетинговой службы Bache.

Генри немедленно снял трубку и сразу понял, что Пэтон вне себя, его ярость словно выплескивалась из трубки. То письмо стало последней каплей, начал он, чаша его терпения переполнилась. «Знаешь ли, Кертис, сдается мне, что ты умудрился распугать половину из тех, с кем имеешь дело».

«Так в том и состоит моя работа, Ли, чтобы отваживать сомнительных ребят, – возразил Генри. – Когда кто-то из наших брокеров притаскивает мне очередную сделку, единственное, что между нами общего, – это название фирмы, напечатанное на наших визитках. А задачи у нас совершенно разные: я на стороне покупателей, а он – продавцов. Он печется о том, чтобы протолкнуть мне сделку и положить в карман комиссионные, а моя задача – оценить, заслуживает ли она того, чтобы мы предлагали ее клиентам».

«Во всяком случае, Макгибони ты уже оттолкнул от себя», – заметил Пэтон. На том перечень претензий к Генри не закончился – оказывается, он еще довел до белого каления босса далласского филиала и регионального директора в придачу. Письмо, отправленное недобросовестному деловому партнеру, теперь рикошетом ударило по самому Генри.

Вообще-то Кертис Генри был человек вспыльчивый, но на сей раз он даже не пытался сдерживаться. «Послушай, черт тебя возьми, – проревел он в трубку. – Мне глубоко плевать, что думают обо мне эти олухи. Я просто стараюсь прикрыть Bache ее чертову задницу, чтоб ты знал! И если тот долбаный идиот не вернет капитал на место, будь уверен, я начинаю процедуру предложения об аннулировании сделки!»

В ответ Пэтон разразился воплями, что Генри неуправляем, что он нарушает дисциплину. Но Генри оборвал его на полуслове.

«Послушай-ка, Ли, – перебил он Пэтона, – ты просто не соображаешь, о чем говоришь. И вообще, прекрати на меня орать!»

«Буду орать, если захочу, – окончательно вышел из себя Пэтон, – ты у меня на службе!»

«Да пошел ты!» – заорал Генри и швырнул трубку.

А ведь и впрямь все катится к чертям, подумалось Кертису Генри. Кто-то должен немедля навести порядок в отделе налоговой защиты, пока дела не приняли совсем скверный оборот. Генри не представлял, кто бы это мог быть, зато в одном был твердо уверен: чтобы не поддаться такому мощному давлению, этот кто-то должен иметь очень твердые моральные принципы.

Джеймс Дарр, начальник отдела налоговой защиты Josephthal & Company, вихрем ворвался в свой просторный офис, расположенный всего в двух кварталах от Уолл-стрит. По его лицу было заметно, что он вне себя от ужаса. Его лицо было мертвенно-бледным и почти сливалось с его волнистой, преждевременно поседевшей шевелюрой.

В кабинете сидел, дожидаясь Дарра, генеральный юрисконсульт First Eastern Corporation Герб Джейкоби. Когда Дара внезапно выдернули со встречи, они обсуждали новую схему с налоговым укрытием, которую хотела выставить на продажу First Eastern, давний клиент Josephthal. И теперь, спустя полчаса, Джейкоби поразился произошедшей с Дарром перемене.

Наконец Дарр взглянул Джейкоби прямо в глаза. «Ты должен помочь мне, Герб!» – умоляюще произнес он.

Потом Дарр принялся торопливо и сумбурно излагать суть дела, словно боялся, что время, отпущенное на разговор, в следующую секунду истечет и он не успеет выложить Джейкоби всю историю. Кто-то из боссов Josephthal намерен пригласить Джейкоби в кабинет, чтобы задать несколько вопросов, сказал Дарр. Возможно, его будут спрашивать о кое-каких выплатах First Eastern ему, Дарру.

«Герб, ты должен сказать им, что First Eastern заинтересована в организации налогового укрытия на основе кредитного лизинга самолетов».

Джейкоби все никак не мог взять в толк, о чем речь. Он отлично знал, что его компания никогда не планировала подобной сделки.

«Ничего подобного я делать не буду», – произнес он.

Но Дарр продолжал слезно умолять его подтвердить, что First Eastern занимается подготовкой такой сделки.