Снег весь выдувает. Озеро ощерится торосами льда. Перевалы закрыты на

полгода...».

Совещание.

Распределение

районов

на

последнюю

ис-

следовательскую вылазку. Я наметил для своего звена Кок-чукур-баши.

Звено Давида отправляется на лошадях на юго-восток на коническую

вершину километров за 40. Дадиомов — на восток, на двуглавую вершину.

Николай Васильевич — на перевал Кара-джилга — Саук-дара, километров

за пятьдесят, тоже на лошадях. С ним Стах и доктор.

17 сентября. С утра выдача продуктов. Плотный второй завтрак.

В 12 часов уходит первое звеню, затем второе.

У нас задержка: нет караванщика (уехал за терескеном)*. Ребята

волнуются. Не успеем до ночи доехать до оледенения. Наконец рысью

подъехал караванщик. Вышли в час дня.

Кругом равнина, песок, камень, терескен. Кажется, никогда не

дойдем до первых холмов.

Слева, возможно из Китая, движется большой караван с рослыми

* Терескен – кустарник, в горных условиях используется как топливо и корм скоту.

205

верблюдами. Идут женщины в красивых халатах. Затем с лошадьми

мужчины. А сзади большое стадо баранов. У обрывчика старого русла

остановились, видимо, ждут нас, думая, что мы разъезд.

Подъем на предгорья. Идем полтора часа. Камень, песок, лишь по

долинкам кое-где зеленеют лужайки. Ишаки идут плохо, отстают, часто

останавливаемся. «Трава плохая»,— кратко поясняет караванщик.

(Действительно, ишаки шли из последних сил.)

Саша уже успокоился, не ругается и винтовку несет спокойно.

Встретили большое стадо баранов. Пастух при нашем появлении на всякий

случай ретировался в сторону.

Опять ишаки далеко позади. Кричим, но толку мало. Я и Искин

пошли разведать вперед, до видимого гребня. Остальные остались помочь

подогнать ишаков. Однако и с их помощью ишаки идут плохо.

Бесконечный подъем. До висячего ледничка недалеко. Темнеет.

Решаю здесь остановиться, благо и площадка есть хорошая. Успели

очистить место от камней. Подошли остальные с ишаками. Быстро

разгрузили.

Холодно. Ставим палатки. Ребята залезают в них. А я еще долго на

воле (то воды нужно, то еще чего-нибудь). Варим ужин: какао, консервы,

молоко.

Полумесяц яснеет и вскоре таинственно заливает зеленоватым

светом Кок-чукур и матовой полосой ложится на озеро, широко

раскинувшееся под нами. Хребты неясными серыми силуэтами уходят

вдаль. Редкие звезды неярко светят с темного неба.

Долго не спится в эту ночь. Заснул лишь под утро.

18 сентября. Я вылезаю первым. Легкий, но холодный ветерок.

Вода в котелках замерзла до дна. Ручей покрылся белой чешуей. С трудом

нахожу воду. Взошло солнце, но греет еще слабо.

К десяти часам управились с завтраком, настолько плотным, что

206

двигаться после него нелегко.

Вышли в 10 часов. За полтора часа дошли до висячего ледника по

гребешку, глубоко вклинивающемуся в лед с юго-западной стороны

вершины. Выход на лед крутой, но лед пористый и идти нетрудно.

Дальше пошел целый лес маленьких сераков. Идем прямо на север.

Затем огибаем ледяной лоб справа и опять на север по пористому льду и,

частично, по свежему снегу.

Перед нами последний гребень, полого вздымающийся на северо-

восток. Я попытался выйти на него, но попал в трещины и обледенелость.

Кричу ребятам: «Не подниматься на гребень! Идти дальше!» Пришлось

порядочно загнуть на восток и затем уже по снегу свернуть влево на

вершину, полото поднимающуюся громадным снежным куполом.

Открылась изумительная панорама: ясно видны вершины верховьев

ледника Федченко, пика Революции и еще целый ряд исключительно

острых пиков.

Правее из-за темных гребней седую острую голову поднял пик

Комакадемии, справа за ним пик Гармо. Еще правее остро вздымается

другой большой пик, а через перемычку справа, ясно доминирующая над

всем, конусообразно красуется вершина пика Коммунизма. Видно все

верхнее плато со средним гребнем в середине, лишь скалистая часть тонет

в хребтах.

Севернее двуглавая вершина пика Корженевской смело режет

пространство. Затем понижение, вздымающееся лишь зубьями хребта

Петра Первото, и уже совсем близко мощная гряда Заалайского хребта с

пиком Ленина на заднем плане, но явно доминирующие над всем хребтом.

Громадный массив Кызыл-агина кажется совсем близко.

Контрастно к нему на юг уходит гребень, поднимаясь острыми гранями до

высшей точки пика *Октябрьского и затем отвесно падая на юг.

А еще южнее, ближе всех, эффектной вершиной — пиком

207

Трапецией заканчивается хребет Уй-су.

На восток от этой группы прорыв, вдали виден Алайский хребет —

это выемка перевала Кызыл-арт.

Восточней хребет постепенно, сначала отдельными скалистыми

вершинами (пик Архар, пик Пограничник) и дальше снежными куполами

подходит к высшей точке — вершинам Курумды. Еще через одну вершину

хребет последний раз вздымается острым пиком Зари Востока и дальше,

уже значительно понижаясь, уходит в Китай.

В обрамлении красных скал круто спускаются языки ледников,

скрываясь за крайний хребет. Ближе него — широкое пространство

долины Маркан-су, далеко уходящей на восток, в Китай.

Прямо перед нами на северо-запад круто обрываются склоны

снежной шапки пика, высшей точки этого неясного еще хребта (высота его

ориентировочно 5850 метров). Высота Кок-чукур-баши, по моему

альтиметру, совпала с измерениями немцев — 5700 метров. Слева видна

еще меньшая вершина — продолжение того же хребта на запад. Это пик

Красных командиров.

Прямо под нами большое снежное плато, чуть вздымающееся на

север, а затем круто падающее в ущелье, идущее к Маркан-су. От плато в

северо-восточном направлении отходит гребень с двумя крупными

вершинами.

Восточнее (опять же в Маркан-су) спадает вполне солидная долина.

А хребет явно сворачивает вправо, на нашу вершину, и затем уже

значительно восточней опять поворачивает на северо-восток, ограничивая

таким образом долину. Далее он, скучиваясь острыми скалистыми пиками,

дает несколько отрогов и спадает в Маркан-су уже в Китае, близ пика

Китайского.

К этому пику с юга подходит другая огромная долина,

завершающаяся с востока длинным оснеженным хребтом. Последний с

208

юга венчают две громадные белые вершины, одна из которых должна быть

Мустаг-ата, а с севера он заканчивается острым скалистым пиком

Китайским.

На юг большими снежными плато уходит другой хребет,

ограничивающий озеро Кара-куль.

Изумительная панорама! Делаем засечки. Свищет ветер. Я подошел

р самому краю обрыва, к нижним плато. Тщательно прощупываю местами

глубокий снег. Зарисовываю полную панораму, кончая Мустаг-атой.

Замерз зверски.

Озеро Кара-Куль (акварель)

Рисунок Е. Абалакова

Колосков сверху долго жаловался, что у него замерзли ноги. Я

отправил троих старым путем вниз и значительно позже начал спускаться

с Заплеталовым. Вначале сильно взяли влево, попали на крутой

обледенелый склон. Страверсировав его, вышли на верный путь и за

какой-нибудь час спустились со льда и по гребешку вскоре дошли до

лагеря.

209

Колосков уже приготовил суп. Настроение у него скверное. Болят

голова. Когда я сказал о вторичном восхождении на другую вершину, —