Снег весь выдувает. Озеро ощерится торосами льда. Перевалы закрыты на
полгода...».
Совещание.
Распределение
районов
на
последнюю
ис-
следовательскую вылазку. Я наметил для своего звена Кок-чукур-баши.
Звено Давида отправляется на лошадях на юго-восток на коническую
вершину километров за 40. Дадиомов — на восток, на двуглавую вершину.
Николай Васильевич — на перевал Кара-джилга — Саук-дара, километров
за пятьдесят, тоже на лошадях. С ним Стах и доктор.
17 сентября. С утра выдача продуктов. Плотный второй завтрак.
В 12 часов уходит первое звеню, затем второе.
У нас задержка: нет караванщика (уехал за терескеном)*. Ребята
волнуются. Не успеем до ночи доехать до оледенения. Наконец рысью
подъехал караванщик. Вышли в час дня.
Кругом равнина, песок, камень, терескен. Кажется, никогда не
дойдем до первых холмов.
Слева, возможно из Китая, движется большой караван с рослыми
* Терескен – кустарник, в горных условиях используется как топливо и корм скоту.
205
верблюдами. Идут женщины в красивых халатах. Затем с лошадьми
мужчины. А сзади большое стадо баранов. У обрывчика старого русла
остановились, видимо, ждут нас, думая, что мы разъезд.
Подъем на предгорья. Идем полтора часа. Камень, песок, лишь по
долинкам кое-где зеленеют лужайки. Ишаки идут плохо, отстают, часто
останавливаемся. «Трава плохая»,— кратко поясняет караванщик.
(Действительно, ишаки шли из последних сил.)
Саша уже успокоился, не ругается и винтовку несет спокойно.
Встретили большое стадо баранов. Пастух при нашем появлении на всякий
случай ретировался в сторону.
Опять ишаки далеко позади. Кричим, но толку мало. Я и Искин
пошли разведать вперед, до видимого гребня. Остальные остались помочь
подогнать ишаков. Однако и с их помощью ишаки идут плохо.
Бесконечный подъем. До висячего ледничка недалеко. Темнеет.
Решаю здесь остановиться, благо и площадка есть хорошая. Успели
очистить место от камней. Подошли остальные с ишаками. Быстро
разгрузили.
Холодно. Ставим палатки. Ребята залезают в них. А я еще долго на
воле (то воды нужно, то еще чего-нибудь). Варим ужин: какао, консервы,
молоко.
Полумесяц яснеет и вскоре таинственно заливает зеленоватым
светом Кок-чукур и матовой полосой ложится на озеро, широко
раскинувшееся под нами. Хребты неясными серыми силуэтами уходят
вдаль. Редкие звезды неярко светят с темного неба.
Долго не спится в эту ночь. Заснул лишь под утро.
18 сентября. Я вылезаю первым. Легкий, но холодный ветерок.
Вода в котелках замерзла до дна. Ручей покрылся белой чешуей. С трудом
нахожу воду. Взошло солнце, но греет еще слабо.
К десяти часам управились с завтраком, настолько плотным, что
206
двигаться после него нелегко.
Вышли в 10 часов. За полтора часа дошли до висячего ледника по
гребешку, глубоко вклинивающемуся в лед с юго-западной стороны
вершины. Выход на лед крутой, но лед пористый и идти нетрудно.
Дальше пошел целый лес маленьких сераков. Идем прямо на север.
Затем огибаем ледяной лоб справа и опять на север по пористому льду и,
частично, по свежему снегу.
Перед нами последний гребень, полого вздымающийся на северо-
восток. Я попытался выйти на него, но попал в трещины и обледенелость.
Кричу ребятам: «Не подниматься на гребень! Идти дальше!» Пришлось
порядочно загнуть на восток и затем уже по снегу свернуть влево на
вершину, полото поднимающуюся громадным снежным куполом.
Открылась изумительная панорама: ясно видны вершины верховьев
ледника Федченко, пика Революции и еще целый ряд исключительно
острых пиков.
Правее из-за темных гребней седую острую голову поднял пик
Комакадемии, справа за ним пик Гармо. Еще правее остро вздымается
другой большой пик, а через перемычку справа, ясно доминирующая над
всем, конусообразно красуется вершина пика Коммунизма. Видно все
верхнее плато со средним гребнем в середине, лишь скалистая часть тонет
в хребтах.
Севернее двуглавая вершина пика Корженевской смело режет
пространство. Затем понижение, вздымающееся лишь зубьями хребта
Петра Первото, и уже совсем близко мощная гряда Заалайского хребта с
пиком Ленина на заднем плане, но явно доминирующие над всем хребтом.
Громадный массив Кызыл-агина кажется совсем близко.
Контрастно к нему на юг уходит гребень, поднимаясь острыми гранями до
высшей точки пика *Октябрьского и затем отвесно падая на юг.
А еще южнее, ближе всех, эффектной вершиной — пиком
207
Трапецией заканчивается хребет Уй-су.
На восток от этой группы прорыв, вдали виден Алайский хребет —
это выемка перевала Кызыл-арт.
Восточней хребет постепенно, сначала отдельными скалистыми
вершинами (пик Архар, пик Пограничник) и дальше снежными куполами
подходит к высшей точке — вершинам Курумды. Еще через одну вершину
хребет последний раз вздымается острым пиком Зари Востока и дальше,
уже значительно понижаясь, уходит в Китай.
В обрамлении красных скал круто спускаются языки ледников,
скрываясь за крайний хребет. Ближе него — широкое пространство
долины Маркан-су, далеко уходящей на восток, в Китай.
Прямо перед нами на северо-запад круто обрываются склоны
снежной шапки пика, высшей точки этого неясного еще хребта (высота его
ориентировочно 5850 метров). Высота Кок-чукур-баши, по моему
альтиметру, совпала с измерениями немцев — 5700 метров. Слева видна
еще меньшая вершина — продолжение того же хребта на запад. Это пик
Красных командиров.
Прямо под нами большое снежное плато, чуть вздымающееся на
север, а затем круто падающее в ущелье, идущее к Маркан-су. От плато в
северо-восточном направлении отходит гребень с двумя крупными
вершинами.
Восточнее (опять же в Маркан-су) спадает вполне солидная долина.
А хребет явно сворачивает вправо, на нашу вершину, и затем уже
значительно восточней опять поворачивает на северо-восток, ограничивая
таким образом долину. Далее он, скучиваясь острыми скалистыми пиками,
дает несколько отрогов и спадает в Маркан-су уже в Китае, близ пика
Китайского.
К этому пику с юга подходит другая огромная долина,
завершающаяся с востока длинным оснеженным хребтом. Последний с
208
юга венчают две громадные белые вершины, одна из которых должна быть
Мустаг-ата, а с севера он заканчивается острым скалистым пиком
Китайским.
На юг большими снежными плато уходит другой хребет,
ограничивающий озеро Кара-куль.
Изумительная панорама! Делаем засечки. Свищет ветер. Я подошел
р самому краю обрыва, к нижним плато. Тщательно прощупываю местами
глубокий снег. Зарисовываю полную панораму, кончая Мустаг-атой.
Замерз зверски.
Озеро Кара-Куль (акварель)
Рисунок Е. Абалакова
Колосков сверху долго жаловался, что у него замерзли ноги. Я
отправил троих старым путем вниз и значительно позже начал спускаться
с Заплеталовым. Вначале сильно взяли влево, попали на крутой
обледенелый склон. Страверсировав его, вышли на верный путь и за
какой-нибудь час спустились со льда и по гребешку вскоре дошли до
лагеря.
209
Колосков уже приготовил суп. Настроение у него скверное. Болят
голова. Когда я сказал о вторичном восхождении на другую вершину, —