все же еще слабоват. Идем довольно быстро и уже у трещины нагоняем

первую связку. Считаем пульс: у меня 80, у Гетье 90, у Горбунова за 100.

127

Тепло. Солнце печет здорово.

Спустя примерно час появилась третья связка (Цак и Шиянов) Юра

опять стал что-то опускаться на снег.

Вот и скалы. По гривке шли не спеша, но ждать первую связку

пришлось очень долго. Наконец, появились Горбунов и Гетье. Николай

Петрович вновь старательно измеряет пульс.

Прошло полчаса, а третьей связки — Шиянова и Цака все нет... Иду

навстречу им. Лезут.

— Ну как, Юра, самочувствие?

— Прекрасное.

Мы опять значительно обгоняем всех. Даниил Иванович стал чаще

останавливаться. Долго отдыхаем у подъема после трещины и закусываем

сахаром и галетами. Гущин от галет отказался. Настроение у меня

чудесное — ору песни.

Наконец, показалась первая связка. С комичной осторожностью

перебралась через трещину. Обступили меня.

—Ну, сколько еще до станции? — спрашивают.

—Да часа три будет!

—Неужели?..

—Это если хорошо идти, — подзадориваем мы.

Подъем мы взяли неожиданно хорошо. Но наверху Гущин сдал.

Через десять шагов остановился. Я не выдержал. «Посиди, отдохни-,

Даниил Иванович, лучше будет». И пошел довольно быстро вперед.

Вот и станция. Вся засыпана снегом. Спешу разгрести площадку

для палаток — скоро начнет темнеть. Работаю и ногами и ледорубом, а сам

удивляюсь, как на высоте 6900 метров столько энергии набралось!

Показались остальные. Нога за ногу. Первый Даниил Иванович, как

дошел, так и рухнул и не встает. Помог Антону Цаку дотащить рюкзак.

Юрик Шиянов бледный, но еще улыбается. Деловитее и энергичнее всех,

128

хотя тоже смертельно устал, — Николай Петрович.

Палатки поставили рядом. По три человека в каждой. Набьемся, как

сельди в бочку. В нашей — Антон. У Николая Петровича — «кухня» и

продукты.

А крутить стало не в шутку. У ребят мерзнут ноги, и все желают

скорее попасть в палатку. А как улечься втроем, да еще быстро? Даниил

Иванович стонет, залезая в мешок: все не знает, как больную руку

положить. А тут еще Антон неосторожно стукнул по ней. Ну, мне-то вкли-

ниться — дело привычное. Скомандовал: «На бока!» и втиснулся. Даниил

Иванович только охнул.

Высота 6500 метров. Все ближе заветная вершина пика Коммунизма

Из «кухни» получаем порции магги, язык, чай. Достаю я, поэтому и

лежу посредине. Холодом обдает протянутую руку и тут же обжигает

горячей посудой. Даниил Иванович от языка отказывается (значит в нашу

пользу). Антону даю фенацитин. Ну, теперь, кажется, все.

Спал не плохо, тревожил ураганный ветер, который кое-что в конце

концов покалечил.

30 августа. Лагерь «6900». Вид у всех пасмурный.

Решили так, мне с Цаком идти вперед со станцией. Остальные

немного позже донесут части к ней. Цак должен проводить меня метров на

129

двести, потом спуститься и с Шиянчиком «скатиться» вниз до

Ледникового лагеря.

Увы, не дошли еще до подъема на гребень, как Антон взмолился:

«Не могу, ноги замерзли, не дойду...». И через пять шагов остановился.

«Ну, отвязывайся, давай станцию — я один пойду». Взваливаю

двойной груз на спину. Тяжело, но шагаю все же успешно. Уже до

половины крутой части поднялся, когда отделилась от лагеря фигурка.

Глубокий снег: Тащить станцию тяжело, но до трещины все же

дошел. Закусываю сахаром и шоколадом.

Из лагеря кричат: «Даниил Иванович заболел, идет вниз...» И

вскоре от лагеря вниз начинает спускаться третья фигурка. Двигаются

страшно медленно и все еще по ровному месту. Часто садятся.

Туман причудливо застилает все кругом, лишь надо мной кусок

ясного неба, Сильно печет солнце. Поджидая отставшую пару, занялся

рисунком.

Александр Федорович подтянулся к Николаю Петровичу, сели оба

и... безнадежно. Я не выдержал, без рюкзака спустился к ним.

— Ну, Николай Петрович, с такими темпами мы у вершины

станцию не поставим.

— Вы правы, давайте спускаться! Женя, идите за станцией и

спускайте ее вниз. Поставим у лагеря...

Мои предположения сбылись, а как этого не хотелось!.. Николай

Петрович продолжает:

—Станцию ставим близ лагеря и, отдохнув, совершаем

восхождение на вершину.

Они едва дотащились до лагеря. Ноги у обоих подкашиваются,

особенно у Александра Федоровича. Иду за ящиком.

Основание станции — доска от ящика, положенная чуть ниже

снежной поверхности. Колья вошли крепко в наст, растяжки натянулись.

130

Радиоантенну тоже установил неплохо. Жаль, ветер слаб, не крутит

пропеллер.

Кухмистерская теперь у меня. Варю, жарю: магги, язык, чай. С

удобствами забираюсь в мешок. Сплю хорошо. Ночью ветер и снег.

31 августа. Лагерь «6900». С утра мрачно. Ветер, снег, туман.

Принимаюсь за чай. Две кастрюли сразу опустошили. Вылез,

отгребаю снег около палаток. Туман, ничего не видно. Снег тает на

палатке и вода бежит внутрь.

Николай Петрович с Александром Федоровичем занимаются

составлением «высокогорного ассортимента» продуктов. (Платоническое

занятие, особенно когда продуктов ничтожное количество и в животе

урчит).

Готовлю «язык по холодному», желая накормить одним видом, как

во французском кабачке.

А снег все валит. Был просвет, но и тот затянуло тучей. Завтра, если

погода будет сносная, выступаем на вершину. Если нет — еще ждем день

на самом умеренном пайке.

Не спится. Все на луну смотрю. Светит ярко. Иногда снежком

пересыпает.

1 сентября. Лагерь «6900». На рассвете начался сильный ветер, и

вскоре разразилась снежная буря. Пришлось восхождение отложить на

завтра.

Продукты экономим. Вместо какао готовлю лишь чай. Светит

солнце, но кругом ничего не видно.

Ставить станцию сегодня, конечно, невозможно. Решили вначале

попробовать у палатки... Только вылез — моментально замерз. Адские

порывы смерча! Пропеллер крутится.

Очистил от снега обе палатки. Замерзли ноги. Снял шекельтоны —

ив мешок! А станция осталась за палаткой. Николай Петрович сильно

131

сердится. Но над палаткой проносятся такие смерчи, что вылезать нет

никакого желания! Но замучила совесть — уснуть не мог. Вылез до

половины и снял пропеллер. Палатку мгновенно наполнило сугробом.

Залез с головой в мокрый мешок и тут же заснул.

Порывы ветра невероятные. К утру порвало растяжку, и в моем

распоряжении остался кусочек палатки. Ноги и бока крепко прижаты

сугробами снега. Температура 27 градусов мороза.

2 сентября. Лагерь «6900».

Кругом свистит и ревет. Николай Петрович молит о помощи. Их

палатку завалило наглухо. Не могут шевелиться. Задыхаются.

Я вылез из палатки. Сейчас же едва не сбило с ног, а палатку забило

снегом.

Крышкой от кастрюли начинаю кое-как откапывать заживо

погребенных. Освободив пострадавших, откапываю и их оторванную

палатку. С большим трудом натянул ее вновь.

Затем натянул и край своей палатки. Закоченел. Влез в нее. Долой

шекельтоны! Спальный мешок — ледяной. Немного отошел. Принимаюсь

за кухмистерскую. Главная трудность — передача еды в другую палатку.

К вечеру стало стихать, и наконец, прояснилось. Вылез на работу по

раскопке палаток. Работы — жуть! Нас завалило на метр. Кругом

побелело. Выглядит все особенно мощно и как-то призрачно.