«Продам шинель новехонькую!
Сам бы носил — жалко!..»
«Брусничная настоечка!—
лекарство от невзгод!..»
23
«А ну, кому шаньги?!
Румяные шаньги!..»
«А вот чудо-мыло...»
«А вот
костыль-самоход...»
«Прыгающий мячик
детишкам иа забаву...»
«Валенки!
Валенки на любой мороз!..»
Продавал ругательства —
за полтинник пару —
чернявый хриповатын
безногий матрос...
«Имеются ушанки
Три кило ворсу...
Налетай, служивые!
Иена — пустяк...»
— А у вас. дедуся?..
— У меня
фокусы...
— Что еще за новость?!
Как это?..
— А так...
Он прямо на булыжнике
расстелил коврик.
Из собственного уха
огурец извлек.
И в мутноватой лужице
средь арбузных корок
заплавал, заплескался
серебряный малек...
А старичок выдергивал
голубей из сумочки,
потом превратил полено
в заржавленную пилу...
Старичок старался!
Мелькали пальцы сухонькие...
«Э-гей!
Кому фокусы?!
Недорого беру...»
Подходила публика.
Смеялись бабы в голос...
24
А мальчишка —
замерший.
как громом поражен,--
вдруг сказал:
- Дедушка...
Продай мне...
фокус...
Чтоб в конце фокуса...
папа...
пришел...—
Старичок
беспомощно пожал
плечами
Цвела
победными лозунгами
щербатая стена.
Люди оглянулись. Люди замолчали..
Кончилась.
Кончилась.
Кончилась
война.
БАЛЛАДА О КРАСКАХ
Был он рыжим.
как из рыжиков рагу.
Рыжим.
словно апельсины на снегу.
Мать шутила. мать веселою была:
«Я от солнышка
сыночка родила...»
А другой был черным-черным у нее.
Черным.
будто обгоревшее смолье.
Хохотала над расспросами она.
говорила:
«Слишком ночь была
черна...»
В сорок первом,
в сорок памятном году
прокричали репродукторы
беду.
25
Оба сына, оба-двое,
соль Земли —
поклонились маме в пояс
и ушли...
Довелось в бою
почуять мололым
рыжий бешеный огонь
и черный дым.
злую зелень застоявшихся полей,
серый цвет прифронтовых госпиталей.
Оба сына.
оба-двое. два крыла
воевали до Победы.
Мать ждала.
Не гневила, не к.шла она судьбу.
Похоронка обошла ее избу.
Повезло ей,
привалило счастье вдруг.
Повезло одной
на три села вокруг.
Повезло ей. повезло ей, повезло!—
оба сына
воротилися в село:
оба сына.
оба-двое. плоть и стать...
Золотистых орденов не сосчитать.
Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.
Ноги целы, руки целы — что еще?
Пьют зеленое вино,
как повелось...
У обоих изменился цвет волос.
Стали волосы — смертельной белизны...
Видно, много
белой краски
у войны.
26
ПАМЯТНИК СОЛДАТУ А Л Е Ш Е В ПЛОВДИВЕ
Отсюда видно
далеко-далеко.
Горизонт —
почти невесом.
Как ангел хранитель солдат Алеша
над Пловдивом вознесен...
Алеша.
явно ошибся скульптор.
его твой облик стеснял.
Наверно, он знал о тебе слишком скудно.
а может, совсем не знал.
Ты выглядишь
этакой глыбой сонной,
которой нужны слова.
Ты хмурый в камне.
А был ты веселым!
И от речей уставал...
Туман упадет легко и белесо
на неподвижный лес...
Сейчас я
старше тебя. Алеша,
почти что на десять лет.
Это я просто родился позже,
а так —
достаточно смел.
Я многое видел.
Ты видел больше:
ты видел
однажды
смерть-
Мертвых не принято зря тревожить.
Не надо.
Уйди.
Откажись...
Спросить бы проще:
«Как смерть. Алеша?»
Я спрашиваю:
«Как жизнь?»
Вопрос мой пусть не покажется вздорным.
Мне это нужно решить!
Той ли я жизнью живу, за которую
ты перестал
жить?
Верь.
Это мой постоянный экзамен!
Я вес время сдаю его.
Твоими безжалостными глазами
гляжу на себя самого.
И этот взгляд никуда не денешь —
он в каждом идущем дне...
Мне за две жизни
думать и делать!
Два сердца бьются во мне!
Не струшу я.
что бы мне ни грозило,
мне в душу смотрит солдат!..
Алеша,
я уезжаю в Россию.
Что маме твоей передать?
• • •
Я жизнь люблю безбожно!
Хоть знаю наперед.
что — рано или поздно —
настанет мой черед.
Я упаду на камни
и. уходя во тьму.
усталыми руками
землю обниму...
Хочу, чтоб не поверили,
узнав, друзья мои.
Хочу, чтоб на мгновение
охрипли соловьи!
Чтобы.
впадая в ярость,
весна по свету шла...
28
Хочу, чтоб ты
смеялась*
И счастлива была.
«ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ»
Сочетание *88-С* по коду
радистов означает «целую».
Понимаешь.
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас —
ни снежники.
В белых фартучках
Iшкольницы идутгурьбой.
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас - деревья в листве...
А у нас,—
за версту, наверное, слышно,—
будто кожа новая.
поскрипывает наст.
а в субботу будет кросс
лыжный...
Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять не годится...
Рассказали мне:
жил один влюбленный радист
до войны
на острове Диксон.
Рассказали мне: был он
не слишком смел
и любви привык сторониться...
Л когда пришла она. никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться...
Но однажды в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он
«ЦЕЛУЮ!»
И принял в ответ:
угловатую царственность
льда,
если б вы хоть однажды поняли
долгожданного солнца приход,
если б легкие вы наполнили
звонким воздухом этих широт,
если б вы изведали счастье
и величие д р у ж б ы земной,—
вы, конечно, тогда —
ручаюсь я! —
повторили бы вместе со мной,
повторили —
одни украдкой,
а другие —
в голос крича:
— Заболел...
Заболел я А р к т и к о й !
Не зовите ко мне врача.
С Л Ы Ш И Ш Ь ? !
А. К.
Ч а й к у бы!
Покрепче б!
С малиной!
К а к и е некстати мечты!
Занозистый звон комариный.
Корявые сосны...
А ты
далеко.
К а к детство, далеко.
Далеко, к а к эта река
с названием-всплеском: Олекма —
сейчас от тебя далека...
В х о ж у я под посвисты ветра,
к а к в воду, в дорожный азарт.
Я понял разлуку, и это
не т а к мудрено доказать.
М о г у я плечом отодвинуть
от сердца г л у х у ю печаль.
32
И даже без писем — привыкнуть.
И д а ж е без крова — смолчать...
Я видел и землю и небо,
умею ответить врагу,
могу без воды и без хлеба,
но без одного
не могу!
П у с к а й это слишком ж е с т о к о ,
пускай я тебя огорчу,—
прости меня!
Слышишь?!
Но только
в дороге я верить хочу,
что где-то на глобусе этом,
летящем,
к а к мир, молодом,
озябшем,
продутом,
прогретом,
то темном, а то золотом,—
ты голову дымом дурманишь,
не знаешь ни ночи, ни дня
и плачешь, и руки ломаешь,
и ждешь, к а к спасенья,
меня!
О Ж И Д А Н И Е
Т а к
любимых не ж д у т у порога.
Т а к
к больному не ж д у т и врача...
Пыль
на р ы ж и х
степных дорогах —
хоть к а р т о ш к у пеки — горяча.
Л ю д и мнут ф у р а ж к и в руках,
от полей глаза отводя...
