И, наконец, прямо посреди поля зрения, пламенеющими буквами – [FIGHT!!!][11]
Число сменилось на 1799.
Не понимая, что делать, Харуюки первым делом уставился на уменьшающееся четырехзначное число.
1800 секунд. 30 минут. Где-то он уже слышал эти числа. Ах, да – Черноснежка же говорила, предел «ускорения» как раз такой.
Но ведь на этот раз Харуюки не то что «Бёрст линк» (команду для начала ускорения) – даже просто «Б» не говорил. И мир тоже не монотонно-синий, а полноцветный. И вообще, что еще за «челленджер» и «файт»?
Пытаясь понять ситуацию, Харуюки лихорадочно заозирался и быстро заметил кое-что.
От ветреного октябрьского утра не осталось и следа, но он по-прежнему был в знакомом месте, перед своим домом. Двухполосная улица, вдоль нее универмаг и офисные здания; развернувшись, Харуюки увидел возвышающийся посреди темноты жилой дом, из которого он только что вышел.
Однако ни машин, едущих по улице в Синдзюку, ни идущих в школу учеников, заполнявших тротуары, не было. Да и сама улица изменилась: вся в трещинах и ямах, ограждение и дорожные знаки погнуты; в окнах домов разбитые стекла.
На перекрестке чуть поодаль была навалена гора каких-то обломков, смахивающая на баррикаду; из большой железной бочки вырывались языки пламени. Следы разрушения коснулись и дома Харуюки: раздолбанные бетонные колонны, здоровенная дыра в наружной стене и прочие ужасные вещи.
Скорее вернуться домой и проверить, что с квартирой; с этой мыслью он развернулся и, пробежав между кучами обломков, заглянул внутрь подъезда.
Его глаза вылезли из орбит. Внутренность здания выглядела как у полигонального дома из какой-то игры – все затянуто серыми поверхностями. Да нет, не «выглядела» – все именно так и было.
Это реальность, но в то же время не реальность. Харуюки сейчас «ускорен», он в Полном погружении в виртуальном пространстве, все окружающее – 3D-сцена, смоделированная на основе кадров Общественных камер. Как и синий застывший мир, который он видел вчера в рекреации.
И все же – Харуюки никогда раньше не встречал столь детально проработанного виртуального пространства. Он не видел пикселей. Каждый мельчайший камушек у него под ногами был воспроизведен с невероятной детализацией.
Если так, то что же с моим телом? Харуюки опустил глаза.
Он ожидал увидеть знакомого поросенка, но –
– …Что… что это, – невольно вырвалось у него; он был в полном изумлении.
Он увидел собственные руки, ноги и грудь, тонкие, будто из проволоки; все тело блестело, точно покрытое отполированным серебром. Его тело смахивало на робота – но только не на боевого робота из игр и аниме.
Он поспешно ощупал лицо, но вместо рта и носа его пальцы скользнули по чему-то твердому, точно поверхность шлема. Оглядевшись, Харуюки увидел треснутое стекло в окне жилого дома через улицу и, забУхав ногами, побежал туда.
В стекле отражался – да, сделанный целиком из металла робот. Маленькое стройное тело, непропорционально большая обтекаемая голова. Если вкратце – совершенно не впечатляющий вид.
Хоть бы рога, что ли, на лбу были… или глаза бы сияли золотым светом.
Харуюки мысленно жаловался, обращаясь к неизвестному дизайнеру аватара, как вдруг.
Позади его отражения в стекле, на той стороне улицы, возникло несколько искривленных человекоподобных теней.
В шоке Харуюки скрючился всем своим металлическим телом и развернулся. Неизвестно когда появившиеся три фигуры стояли возле разрушенного универмага. Там было темно, так что Харуюки мог разглядеть лишь силуэты, – но каждый из них был крупнее Харуюки.
Тени вроде как смотрели друг на друга и беседовали. Харуюки невольно вслушался.
– …Странный какой-то парень, по-моему, слабак.
– Не помню этого имени; новенький, что ли?
– Но он металлик. Может, все-таки умеет что-то?
Эти типы – не NPC[12].
Харуюки чувствовал это. Судя по манере речи, это явно люди, не программы.
Но здесь же виртуальное пространство «ускорения». Значит, у них, как и у самого Харуюки, и у Черноснежки, тоже установлен «Brain Burst» – только так и никак иначе.
Тогда они должны знать, что тут происходит. Для начала расспрошу их. Приняв такое решение, Харуюки робко вышел на дорогу
Дойдя до белой разделительной линии, он почувствовал, что на него еще кто-то смотрит. Он остановился и повернул голову.
Там. Не трое, больше. Непонятно откуда взявшиеся – на крышах раздолбанных зданий, на грудах обломков – повсюду виднелись странные силуэты, и все они смотрели на Харуюки. Однако ближе не подходили, просто – ну да, такое ощущение, будто ждали чего-то.
В полном замешательстве Харуюки снова повернулся к середине улицы. Число вверху поля зрения уменьшилось до 1620. Полоски слева и справа от него не изменились.
Погодите-ка. До сих пор он не замечал, но под левой и правой полосками были маленькие надписи.
Слева – «Сильвер Кроу». Справа – «Эш Роллер»[13].
С такой структурой экрана он был очень хорошо знаком.
Харуюки посетило мощное дежа вю.
То, что он сейчас видел, – совершенно не новое; за тридцать лет до рождения Харуюки, в конце XX века, подобные игры доминировали в японских игровых центрах. Увиденное им только что как раз и пробудило те ощущения. Это…
Харуюки стоял на месте и рылся в памяти, как вдруг сзади раздалось что-то вроде взрыва – он аж подпрыгнул.
– ?!.
Развернувшись на месте, он потерял равновесие и шлепнулся на пятую точку. Перед его глазами возвышался силуэт.
Это был мотоцикл. Только не привычный электромотоцикл… в середке машины приютился давным-давно запрещенный двигатель внутреннего сгорания, от которого исходило тяжелое вибрирующее «дододо».
Передняя вилка была нелепо длинной, переднее колесо – идиотски широким. От потертой серой резины шел слабый горелый запах.
Харуюки поднял голову. Позади чрезмерно выгнутого руля его испуганный взгляд поймал устроившуюся на кожаном сиденье фигуру мотоциклиста.
Весь в черной коже с заклепками; ноги в ботинках широко расставлены, руки скрещены на груди. На голове черный шлем, лицо защищено выпендрежной маской в виде черепа.
Из-под маски донесся скрипучий голос. Харуюки слушал в полном обалдении.
– Арена «Конец века», давно ее не видел. Лаааааккииии[14]…
Одна из скрещенных на груди рук покачала указательным пальцем.
– Противник – полнейший нуб. Мегалаааакки!..
Наездник-скелет задрал правую ногу и положил на рукоять; ловко это у него получилось. Тут же мотоцикл взревел, и Харуюки вновь подскочил на месте.
Как ни смотри, а этот тип здесь явно не для дружеской беседы. Наоборот, если предыдущая догадка Харуюки верна, то здесь «боевая арена»… а этот наездник тогда –
– У… уаа…
Харуюки отпрянул назад и развернулся.
– Уаа…
И он отчаянно понесся прочь, так что ножки его робота аж захрустели.
– Уа-ха-ха-ха!!! Беги, беги!!!
За спиной у Харуюки вновь взревел мотор, потом раздался визг шин – и секундой позже Харуюки получил мощнейший удар в спину. Его пронзила острая боль, и он взмыл в черноту ночи.
Одновременно в левой верхней части поля зрения синяя полоска над словами «Сильвер Кроу» резко сократилась.
Увидев это, Харуюки на лету успел подумать: Да, значит, я угадал.
Это – игра-файтинг, он – новичок, абсолютно ничего здесь не смыслящий, а его противник – ветеран, умеющий побеждать.
Шансов выиграть у Харуюки нет.
«Ха-ха-ха, значит, тебя выследили сразу же. Это тебе за то, что не сдержал слова, мальчик».
Большая перемена.
Как и накануне, Харуюки сидел в рекреации с Черноснежкой, подсоединившись к ней по кабелю. Он не отводил глаз от пластыря под самой челкой. Черноснежка качала головой и смеялась, но только мысленно. Ее рана, накануне впечатляюще кровоточившая, оказалась, похоже, лишь царапиной. Все его излияния благодарностей и извинений за вчерашнее были остановлены взмахом руки.
