Подземный жжа сильнее десяти крылатых. Потому что его не держит воздух, и ему нужны силы, чтобы ходить под землей.
И сразу кончается любовь.
Влюблялись в крылатых. Любили — красивых. Обещали вечную жизнь — воздушным и легким.
А тут…
"Старик" пошевелил по очереди каждой лапкой, поднес передние к глазам, будто рассматривая их впервые, будто удивляясь тому, что увидел.
— И однажды наступает момент, когда жжа разбегаются в разные стороны. И бегут быстро-быстро, чтобы не обернуться, не увидеть своего любимого, не вернуться… Потому что возвращаться просто нельзя. Потому что у древних жжа, у тех, что не были еще разумны, был обычай убивать партнера. В пятую формацию из каждых двух приходил только один — тот, что сильнее. И это было справедливо. Так шло развитие. Тогда было справедливо. Но сейчас мы просто разбегаемся. Быстро-быстро.
— У нас тоже есть существа, которые убивают партнера. Тоже не разумные, — вспомнил Маркс про пауков и еще про богомолов.
— А вы, разумные, вы не убиваете любимых?
— Нет, — Маркс уже не заметил, как сам стал отвечать на вопросы.
— Значит, вы просто разбегаетесь?
— Ну-у-у… Не все и не всегда. У нас нет такого обычая.
— Но как же вы тогда терпите рядом с собой вот это? — "старик" снова повертел перед глазами страшными жесткими колючими, покрытыми бурыми с сединой волосками конечностями. — Старый жжа — страшный жжа. Жить таким страшным вместе — не разумно.
— Так ведь, — стеснительно пожал плечами Маркс. — Любовь…
***
Пробуждение было неожиданным и одновременно неожиданно грубым. С ксеноисторика Маркса сдернули одеяло, выдернули из-под его головы подушку, кто-то вцепился в руки и ноги, растащив их в стороны, а еще кто-то светил ярким фонарем в глаза и что-то громко спрашивал. Со сна только в третьем повторе он разобрал:
— Вы консул земной федерации Маркс?
— Я. Да.
— Одевайтесь и следуйте с нами!
Руки и ноги отпустили. В лицо полетела проверенная и прощупанная опытными руками одежда.
Ну, что же. В принципе, этого и стоило ожидать. Вернее, этого он и ждал — просто все равно получилось как-то неожиданно. Ждешь, ждешь, уже устаешь ждать — и тут оно и случается, совершенно вроде бы неожиданно.
Одеваясь, стараясь не слишком торопиться и не показать нервной дрожи, Маркс спросил:
— А как насчет документов? Помнится, мне говорили об экстерриториальности нашего консульства…
Перед глазами развернули и тут же свернули какой-то пергамент с сургучными печатями. Пергамент — это документ особой важности, для длительного хранения. Выходит, решение принято не на городском уровне, а на самом верху. То есть, все, как и предполагалось.
— А как же вещи и имущество консульства? — он старался все делать медленно, чтобы дать время тревожной группе там, далеко вверху, в ближнем космосе.
— Здесь будет оставлен пост, так что не волнуйтесь. И вообще больше не волнуйтесь. Потому что уже поздно волноваться.
Какой-то чин — Маркс еще не научился разбираться в их странной и сложной системе званий и должностей — махнул рукой, и окруженный полукольцом вооруженных стражников консул земной федерации и ксеноисторик по совместительству последовал на выход.
Всего полгода назад он получил разрешение от империи Хван на основание земного консульства. Планета была странная. На ней были океаны, россыпи мелких островов и только два больших материка, расположенных, если рисовать карты по земному, в разных полушариях. Вот империя Хван занимала целиком один материк. А на другом материке располагалось государство Ци. И больше никаких государств на этой планете не было. И сама планета называлась у одних — Хван, а у других — Ци.
Но самой большой странностью было то, что "хваны" были гуманоиды, а в одежде так и вовсе, как земляне. Какие-нибудь африканские пустынные пигмеи, например, могли бы считаться их родственниками, наверное. А вот "ци", как считалось здесь, были не гуманоидами. Чего в истории межпланетных сообщений пока не наблюдалось ни разу. Не бывает так, чтобы на одной планете возникали две такие разные цивилизации. Да мало того, что они тут возникли, так они и не поубивали друг друга, хотя воевали и воюют уже тысячу лет.
Каждый маленький хван мечтал стать военным и отличиться в боях против мерзких ци. Вся пропаганда огромной империи была нацелена на воспитание природной ненависти к не гуманоидам. Кино, телевидение, журналы цветные и не очень — все публиковали страшные картинки "оттуда" и такие же страшные картины боев и стычек. И самым популярным сериалом, длящимся уже десять лет по земному счету, был бесконечный сериал о хване Штырле, который сумел пробраться в главный штаб ци и вести там разведывательную работу, регулярно спасаясь от провалов и сообщая своим о всех военных перемещениях и замыслах исконного врага.
Земная федерация не сумела связаться с негуманоидными ци. А так как земляне сами были гуманоидами, то вполне резонно первое консульство было открыто в столице империи Хван, блистательном городе Шкве.
Все-таки все службы госбезопасности во все времена действуют одинаково. Арест — обязательно ночью, чтобы выбить из колеи и напугать заранее. А еще, чтобы проснувшиеся утром соседи видели уже опечатанные двери и часового возле и тоже боялись ночного прихода "оттуда".
— Итак, вы признаете свою вину? — таков был первый вопрос высокого чина из кабинета на минус втором этаже.
— Я нарушил какой-то неизвестный мне закон?
— Незнание закона, как говорят у вас на Земле, хе-хе…
А они тут подкованные сидят. Не лаптем щи…
— И все же — что мне вменяется в вину? Возможно, я и признаю сразу, если буду знать, что надо признавать? — немножко неуклюже попытался выкрутиться Маркс.
Маленький даже по местным меркам высокий чин госбезопасности посмотрел на него с явной укоризной.
— Ну, как же. А вспомните, что вы говорили по поводу нашего национального героя, разведчика Штырла?
— А что я такого страшного говорил? Я просто удивлялся, смотря бесконечный сериал, как же негуманоидные ци не видят, что Штырл — хван?
— Удивлялись в присутствии хванов, не так ли? То есть, подвергали сомнению правдоподобность фильма, а с этим и государственную политику империи. Вот что у нас с вами выходит. Так что вы кажете теперь? Я огласил. Каково ваше слово?
Маркс вздохнул, прикрыл на миг глаза от слепящего света, а потом начал говорить:
— Я всего полгода на вашей планете и в империи. Но и этих полугода для свежего взгляда хватило. Первой странностью для меня было именно наличие двух разумных рас — гуманоидной и негуманоидной. Предположим, взаимному уничтожению мешает океан. Но война длится уже тысячу лет, и об этой войне только и твердят все книги и фильмы. О самих ци ничего не известно, кроме того, как они отвратительны на вешний вид и как жестоки с попавшими к ним в плен доблестными хванами. То есть, они представляют из себя идеального врага — находятся далеко, ворваться в границы империи они практически не могут, враг этот зловещ и злобен, да еще и противен на вид. Империя же сплочена постоянной войной. Враг у порога — это не лозунг, а простая констатация факта.
— Ну, пока вы все говорите правильно. Так и есть.
— А потом я стал изучать сериал "Штырл". Только там можно увидеть ци в их повседневной жизни. Больше о них нет ничего и нигде. Даже в больших панорамных фильмах о войне враг находится где-то далеко, за горой, за морем, за джунглями, и издалека стреляет и убивает. Разве только трупы покажут, и то издали. А в "Штырле" их, противных и гадких, показывают в полный рост. И все их интриги, все их желание уничтожить всех хванов — тоже. Вот только Штырл — хван. И он совсем не похож на ци. То есть, населению империи это не кажется странным, они привыкли за годы и годы показа сериала. И Штырл для них — герой, который умело притворяется ци. Но ведь на экране — хван! И тут я стал задумываться о том, что и как…
