Литмир - Электронная Библиотека

Но теперь она, не останавливаясь, быстрыми шагами, прячась среди кустов, направилась к дороге на Гору, чтобы поскорее прийти домой, очутиться в своей каморке, остаться наедине со своими мыслями.

Вдруг она услыхала за собой шаги. Человек, шедший за нею, торопился, старался ее догнать. Подумав, что это, может быть, Святослав, она, боясь, чтобы их не встретили вместе у ворот, пошла быстрее, почти бегом. Но шаги позади раздавались все ближе, все слышнее.

Наконец Малуша остановилась, поняв, что ей все равно не убежать. Кто-то в темной одежде подошел к ней и тоже остановился. Она присмотрелась и в красноватых отсветах огней на Почайне увидела лицо гридня Тура.

— Ты гнался за мною?

— Так, увидел тебя и погнался…

— Зачем?

— Чтобы тебя кто не обидел в эту темную ночь.,.

— Кто же меня мог обидеть?

— Разве я знаю, Малуша?! Купала — великий чародей, он то рьяный, то пьяный. С тех пор как ты здесь, на Горе, я все время боюсь за тебя…

Они шли рядом, Малуша — легкой, неслышной походкой, он — тяжело, твердо, уверенно, как ходят гридни. Только в словах Тура не было уверенности.

— И еще я боялся, — продолжал он, — как бы ты меня не обидела…

— Чем же я, Тур, могла тебя обидеть?

— Кто знает… — ответил он. — Если бы ты была такою, как я, была бы среди нас, я бы тогда не боялся. А с тех пор как ты стала ключницей, очутилась в тереме, я боюсь за тебя…

После всего, что случилось в эту ночь, ей было трудно понять, о чем говорит, на что намекает Тур. Но ее поразили искренность и теплота этого простого гридня, который уже столько для нее сделал и сейчас так заботился о ней. И Малу-ша произнесла:

— Послушай, Тур! Ведь ты сам, встретив меня на Горе, сказал, что, раз я въехала сюда под щитом, будет у меня и честь и слава…

— Так, говорил…

— Неужели же теперь ты не желаешь мне чести и славы?

— Желаю!

— Помолись за меня!

— Молюсь! — Он остановился и посмотрел на усеянное звездами небо. — Пусть Перун даст тебе тут, на Горе, великую честь, славу, счастье…

— Не торопись, Тур! — сказала Малуша, заметив, что он хочет идти дальше. — Я тоже постою и помолюсь. Перун, дай счастье мне и гридню Туру. Дашь? Он даст, Тур, видишь, как нам улыбаются звезды? А теперь пойдем. Тут так темно, дай мне руку.

Он взял ее за руку и осторожно повел вверх по дороге. Невдалеке на фоне синего неба уже видны были мост и ворота.

— Перун каждому посылает его судьбу, — тихо говорил Тур. -Но у меня нет, нр было счастья…

— Не говори так, Тур, — возразила она. — И тебе и мне Перун пошлет одинаковую, счастливую судьбу…

3

Княгини Ольги нет, но на Горе все идет, как и при ней. Обычай княжьего двора — закон, сложившийся веками. Так было когда-то, так делается сейчас, так будет вовеки.

Княжич Святослав просыпается, разбуженный ударами в медное било на стене. Спал он или нет? Кто знает?! Может, и заснул, упав на ложе, не раздеваясь. Но теперь он должен вставать. Нет в Киеве княгини Ольги, на столе сидит он, Святослав, надо вставать и идти в трапезную, творить с воеводами и боярами суд, с ними же ехать за Днепр на ловы. Княжич

Святослав идет в угол опочивальни, где стоит ведро, умывается ключевой водою, одевается, выходит.

В сенях, где красноватые огоньки нескольких светильников спорят с зеленоватыми лучами рассвета, его уже ждут брат Улеб, воевода Свенельд, тысяцкий Маркел, бояре Ратша и Хурс. ‘Когда княжич Святослав спускается по лестнице, они, низко кланяясь, приветствуют его. Улеб едва склонил голову перед братом. Потом идут вместе через длинные сени, где догорают светильники, в трапезную: впереди — княжич Святослав, рядом с ним — Улеб, позади — воеводы и бояре.

В трапезной давно уже все готово для завтрака. На покрытом белым полотном столе — хлеб, соль, кувшины с квасом, веприна и зелье, всевозможные яства. Вокруг стола уже расставлены тяжелые дубовые стулья с высокими спинками.

К очагу подходит княжич Святослав. Он бросает туда кусок хлеба, веприны, щепотку соли, выливает немного меда. Все молятся за счастье родной земли, за благополучие города Киева, за княгиню Ольгу в далекой дороге.

Только княжич Святослав молится о другом — перед его глазами стоят огни купальской ночи, венок на воде, глаза Малуши. Огонь поглощает жертву. Должно и будет так, как задумал Святослав. Все садятся к столу.

Тогда из дверей, ведущих в кухню, выходит ключница Малуша, останавливается, прижав руки к сердцу, низко кланяется.

Но на этот раз Малуша долго стоит склонившись. А может, так только кажется княжичу Святославу?

Наконец она поднимает голову. Стоит против княжича Святослава, смотрит на него, хочет увидеть в нем то, что стремилась увидеть, — любовь и нежность. Но видит обычные, спокойные, холодные глаза, слышит, как всегда, тихие слова:

— Ставь еду, ключница!

Подавая миски, она боялась посмотреть ему в глаза. Впрочем, возможно, так было и лучше. Если бы она присмотрелась внимательно, она заметила бы, что княжич Святослав бросает недовольные взгляды на воевод, бояр, брата Улеба, заметила бы его взволнованность, беспокойство.

Так закончился завтрак. За окном уже сверкал день, оттуда долетали человеческие голоса, конский топот. Гора оживала, звала, требовала. Княжич Святослав рывком встал из-за стола, за ним поднялись брат Улеб, воеводы, бояре.

Святослав на мгновение остановился у стола и задумался, приложив руку ко лбу, словно старался что-то припомнить. Потом медленно направился к дверям, а за ним — все, кто был в трапезной.

Ухватившись рукою за край стола, Малуша стояла и смотрела, как, окруженный боярами и воеводами, вышел из трапезной, идет по сеням княжич Святослав. Там уже ждали его другие мужи и бояре, они здоровались, присоединялись к идущим, теснее окружая княжичей. Вот уже и не видно Святослава.

Холодные пальцы Малуши оторвались от края стола. Княжич Святослав встал, вышел, так и не взглянув на нее. А чего же Малуша ждала? И в самом деле, чего она могла ждать? У княжича Святослава много дела: сейчас он будет судить людей, потом, как слыхала Малуша, поедет с воеводой Свенельдом на ловы, еще позже — обед, вечер, ночь. Размеренной жизнью живет Гора: сегодня — как вчера, завтра — как сегодня.

— Но иначе идет жизнь у Малуши. Такой, как сегодня, она будет завтра и в следующие дни, но такой, как вчера, не будет уже никогда. Так что же делать, как ей жить?

На глаза набегают слезы. Малуша смахивает их рукою. Нельзя плакать! Еще слеза — опять смахнула. Не плачь, Малка, не плачь! Через окно потоком льется розовый утренний свет — не дай Бог кто-нибудь увидит, что ключница княгини Ольги плачет! Вот и сейчас в трапезную входит красавица Пракседа, что-то спрашивает у нее, смотрит на Малушу своими большими, красивыми, но хищными и завистливыми глазами. Малуша, не плачь!

И она уже не плачет. Завтрак окончен, но впереди еще обед, ужин, надо идти в клети, все взять, приготовить. А разве мало дела помимо этого? Княжий терем велик, нужно повсюду прибрать, перестелить ложа, накрыть столы, подмести, смахнуть каждую пылинку.

Малуша проходит по терему, выходит во двор, направляется к кладовым, медушам, бретяницам, клетям. У ее пояса гремит тяжелая связка ключей. Тут ключи от всего, в ее руках все богатства княгини, княжичей, всего княжьего двора. Она идет, останавливается у кладовых и клетей, запертых тяжелыми замками, и начинает перебирать ключи.

О, как много у нее ключей! Вот ключ — отопри им замок, и перед тобою появятся все драгоценности княгини, вот другой — и она может одеть всю Гору, предградье, Подол, третий ключ -и перед нею окажутся сокровища, сокровища… Но она все перебирает и перебирает ключи, никак не может найти тот, который ей нужен сейчас. Она понимает, что полюбила княжича Святослава и без этой любви не сможет жить. О, если бы кузнецы умели ковать ключи к сердцу человека!

Напрасно волновалась Малуша, напрасно, прибежав после долгого дня к себе в каморку, думала, что опоздала, волновалась, что княжич Святослав не придет, даже всплакнула.

44
{"b":"24988","o":1}