— Ты и на своем месте никуда не лазила, — просветил меня мой внутренний голос. — И в результате, что мы имеем. Полное отсутствие личной жизни и перспектив на нее.
Я прикусила губу, но Серый, к счастью, расценил мою реплику по-другому.
— Ты права, я бы тоже лучше сразу царя в оборот взял, тем более, что он вдовец, но сии красавицы пошли более долгой дорогой.
— Да уж, и поэтому они тут стоят в кустах и думают целовать или не целовать, и если целовать то как, — фыркнула я.
— Так без раздумий у нас только герои всякие целоваться лезут. Хотя и хорошо, что без раздумий, а то в противном случае и целовать бы не стали.
— Да ты Серый — философ.
— Приходится.
Я развалилась на куче листвы, пристроившись спиной к теплому боку, и какое-то время просто смотрела в небо, ища в проплывающих облаках знакомые образы. Серый мне не мешал.
— А мне сегодня ночью Ливень предложение сделал, — похвасталась я.
— Не соглашайся, — в голосе Серого послышались рычащие нотки.
— Почему? — нет, я конечно и так отказала, но хотелось бы услышать аргументы еще одной стороны.
— Он еще подросток. Эмоционально нестабильный, неуравновешенный, влюбчивый, оно тебе надо?
— Какой еще подросток? — нелепость заявление заставила прямо-таки уткнутся в серую морду. — Я видела подростков и Ливень на них совсем не похож. Он выглядит как вполне себе взрослый мужчина.
Серый недовольно фыркнул и немного отполз от меня.
— Ты забываешь, что они своего рода овеществленные силы природы и к ним применимы немного другие критерии взросления — просветил меня Серый. — Возможно, с подростком я немного и погорячился, но он все равно еще безусый юнец, не способный заботится о семье.
— А мне его отец нужен, — поделилась я своими заботами.
— Хочешь познакомиться с семьей потенциального супруга?
— Хочу у него воду попросить, живую и мертвую.
— Зачем тебе?
— Чтобы царевича разбудить, — тут до меня дошло, что Серый не в курсе наших открытий. — Точно, ты же не знаешь, сейчас я тебе расскажу.
И я рассказала ему все по порядку, начиная с того момента, как ко мне пришел Кощей с требованием отправится к Морозко, а уж последний подсказал выход из этого любовного тупика.
— Так что мы решили действовать несколько радикально, зато наверняка. Как только добудем воду.
— Ясно. Значит будешь у Ливня помощи просить?
— Ну а кого еще? Где этот отец вод обретается я понятия не имею, а искать его у меня ни малейшего желания нет, так что попрошу Ливня мне пару бочек притащить. В счет так сказать свободы от его предложения.
— Вот не сочти за плохое предсказание, но чую я, что тебе самой придется у его отца себе две бочки выпрашивать, — обрадовал меня Серый.
— Не каркай. Лучше подержи за меня кулаки.
— У меня пальцев нет, как я их тебе держать буду? — обиделся Серый на мою издевку.
— Зато представляешь, как мне будет везти, если у тебя это получится?
Оставив последнее слово за собой, я направилась в сторону своей избушки. Если мне повезет, то кто-нибудь из моих помощников уже успел приготовить вкусный обед.
Все-таки у моих помощников стальные нервы. Я давно это подозревала и имела возможность убедится в этом в очередной раз, открывая дверь в свою скромную обитель. Ночь, который видимо сегодня был дежурным, как раз накрывал на стол, когда я вошла, напевая с детства знакомую песню «Темная ночь, только пули свистят в темноте…» Руки в черном даже не дрогнули, выставляя на стол дымящийся горшочек. А вот интересно, они вообще обязаны мне еду готовить или это они на добровольных началах обо мне заботятся? И что вообще входит в обязанности этих троих невидимых парней, кроме непосредственных, связанных с их именами. Интуиция мне подсказывала, что это тоже было где-то написано, и вероятнее всего в той самой инструкции, которую я спрятала от себя в подвале, но коль скоро прямой насущности в устранении этого белого пятна у меня сейчас не было, я поставила мысленную галочку прояснить этот вопрос, и направилась к столу. Тем более что моего внимания ждал наваристый борщ и теплый, только что из печи, хлеб. Мечта о фигуре модели и тонкой осиной талии слабо встрепенулась на краю сознания и тут же капитулировала перед аппетитными запахами, убедив себя, что ступа и метла это очень хороший тренажер, и на следующие полчаса я уплыла в нирвану.
Какое-то проклятие лежит на моем обеденном столе, подумалось мне, когда в мою одиночную идиллию вмешалась моя болотная подруга. Я медленно и тщательно пережевывала и думала о прекрасном, когда яблочко встрепенулось и резво побежало по тарелочке, донося до меня полный счастливого придыхания голос Кикиморы, вызывающей меня на связь. Почему? Ну почему? Возник в моей голове закономерный вопрос, как только я сажусь завтракать или обедать, кого-то сразу приносит нелегкая. Не раньше, не позже. Специально они там все что ли за моим распорядком дня следят, чтобы иметь возможность мне его испортить по максимуму. Я работала здесь всего ничего, но и у меня уже возникло стойкое желание сбежать, что уж говорить о настоящей Бабе-Яге. Удивительно не то, что она сбежала, а то, что она не сделала этого на пару сотен лет раньше. Тем не менее, пока я предавалась печальным раздумьям, Кикимора продолжала меня звать. Видимо ее желание поделиться счастьем было слишком огромным и неумолимым. И мне оставалось только смириться и стойко выдержать этот удар. Я махнула рукой и яблочко включило картинку.
— Ягушенька, как я рада тебя видеть, — расплылась Кикимора в улыбке.
— Привет, — кивнула я, думая о том, что либо Кикимора была не настолько счастлива, чтобы забыть о моем существовании, либо ее желание утереть нос ближнему было сильнее счастья.
— Как у вас там дела с царевичем?
— Тело лежит и не шевелится, — вспомнила я отчет Серого.
— И никаких успехов?
— С телом никаких. А тебе зачем?
— Понимаешь, Морозко немного волнуется. Время идет, ему тоже надо дальше идти. Зима тоже не может вечно задерживаться, но если тебе надо, я попробую его уговорить отложить свой приход еще немного.
— Спасибо, — улыбнулась я, хотя подозреваю, что улыбка эта была больше похожей на некий оскал. — Твоя жертва не останется незамеченной.
— Ну что ты, какая жертва, — рассмеялась Кикимора. — Ты же моя подруга, ради тебя я на все готова.
— Родина тебя не забудет, — пообещала я ей. — Если что, я позвоню.
И я весьма невежливо разорвала связь. В крайнем случае спишу это на яблочко, оно у меня нервное, это все знают, иногда сбоит. А иногда сбоит очень удачно, вот как сейчас. Я бы его с удовольствием расцеловала, если бы не боялась довести таким проявлением чувств до инфаркта. Желание отрубить царевичу голову из смутного и неопределенного верно и совсем не медленно перерастало в четко оформившееся намерение, реализовать которое необходимо было в ближайшее время. А значит, пора привлекать третью сторону.
— Ливень, — позвала я, стоя на крыльце своей избушки, кутаясь в дождевик. — Ливень выходи.
Ответом мне было не только молчание, но и полное отсутствие каких бы то ни было признаков сероглазого должника. Ливень не появился и спустя двадцать минут непрерывного крика, сдобренного обещаниями страшной кары и попытками подкупа. Никому верить нельзя.
— Ветер, ветер, ты могуч. Ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, всюду веешь на просторе. Не боишься никого, кроме бога одного. Аль откажешь мне в ответе? — запричитала я самым тоскливым голосом, на который я была способна (а способна я была на многое).
— Постой, — раздался знакомый голос и через минуту напротив меня материализовался знакомый усатый серо-голубой средний брат, коварного обманщика. — Что за вопрос?
— Не видал ли где на свете брата младшего своего? Он должник мой.
— ? — подвижная фигура словно замерзла от удивления.
— Ну, так как?
— А что за долг? — поинтересовался братец.
— Услугу одну он мне должен, вот хотела взыскать, а он не откликается. Или обмануть решил?
