– А со второго видно? – печально улыбнулась Лина.
– А со второго – видно, что ты настоящая красавица! – сказала Леночка. – Ладно, пойдем уже. Сейчас урок начнется.
Следующим уроком был русский. Преподаватель русского языка и литературы Егор Андреевич Малышев считался самым молодым учителем в школе. Ходил он, опираясь на тросточку: сказался перенесенный им в детстве полиомиелит. Но Егор Андреевич не любил, когда его называли инвалидом. После появления в школе два года тому назад ему первое время случалось ловить на себе жалостливые взгляды коллег и учеников. Но молодой учитель всем своим поведением давал понять, что ни в чьей жалости не нуждается. И вел себя так естественно, что все скоро перестали замечать его хромоту. А уроки он проводил настолько интересно, с выдумкой, что многие ребята скоро стали воспринимать их как что-то вроде бесплатного театра.
Егор Андреевич мог быть и строгим. Особенно он не любил, когда в его присутствии кого-нибудь унижали или оскорбляли. И тогда он мог пойти даже против директора школы, которого все – включая многих педагогов – звали за глаза Терминатором и боялись как чумы. Но Егор Андреевич не боялся никого, и за это его уважали даже самые отъявленные хулиганы, лодыри и балбесы.
Да, и самое главное: незадолго до появления в школе Егора Андреевича ушла в декретный отпуск прежняя преподавательница русского и литературы Валерия Яновна. И поскольку она была еще и классным руководителем теперешнего девятого «А», «осиротевший» класс как бы по наследству достался Егору Андреевичу. И все остальные старшеклассники теперь завидовали ребятам из девятого «А»: новый «русист» оказался человеком веселым и легким на подъем. И ни в одном классе не было столько совместных походов в театры, «огоньков», капустников да и просто вечеринок, как в классе, руководимом Егором Андреевичем. И еще. Раз в неделю он устраивал после уроков семинар для любителей литературы. И завсегдатаем и активным участником этого семинара как раз и была Лена Стасова. Более того – именно под влиянием учителя Леночка и начала писать свои ставшие такими популярными рассказы про Аню Полонскую…
Сегодня Егор Андреевич принес проверенные домашние сочинения, которые девятиклассники сдавали на прошлом уроке. Тема сочинения была «Роман Булгакова „Мастер и Маргарита“: фантастика и реальность». Учитель сказал:
– Знаете, ребята, я в общем вами доволен. Очень много интересных работ. Вот, к примеру, сочинение Ермилова Матвея. Позволю себе прочитать вам небольшую выдержку.
Учитель поднялся из-за стола. Он стоял, опираясь левой рукой на спинку стула, а в правой держа листок. Он начал читать вслух:
– «Зачем Булгаков написал такую странную книгу? Зачем он привел в Москву тридцатых годов эту разношерстную компанию: Воланда, Бегемота, Коровьева, Азазелло? Зачем он свел их с безымянным Мастером, несчастным, доведенным до безумия писателем? Что хотел он сказать этим всем? Я думаю, что Булгаков прекрасно знал, что роман ни за что не будет опубликован при его жизни. И поэтому „Мастер и Маргарита“ – это послание всем нам, что-то вроде закодированного письма, в которое Михаил Афанасьевич вложил всю свою боль, все свое отчаяние и вместе с тем – надежду. Надежду на то, что жизнь его и труд его не прошли напрасно…»
Учитель остановился, перевел дыхание. Потом сказал:
– Матвей, знаешь, чему я рад больше всего?
Матвей Ермилов смущенно покачал головой.
– Я рад, что мои уроки не прошли для тебя даром. Ты научился не только мыслить, но и связно свои мысли излагать… Так что ты получаешь заслуженную пятерку. Но давайте пойдем дальше. – Егор Андреевич взял из пачки другой листок, ехидно улыбнулся: – Вот работа Леши Савенкова. Мне она понравилась потому, что это самое короткое и в то же время самое честное сочинение из всех, что я когда-либо видел. Итак, Леша пишет: «Я не читал эту книжку, потому что она мне неинтересна. Поэтому и писать мне не о чем. Вот и все».
В классе засмеялись. Егор Андреевич поднял руку:
– Ребята, потише! – и добавил, обращаясь к Леше Савенкову: – Знаешь, Алексей, ей-богу, я поставил бы тебе «три», в знак уважения к твоей честной и прямой позиции…
– И что же вам помешало, Егор Андреевич? – поинтересовался со своего места Савенков.
– То, что ты умудрился сделать в трех коротких предложениях аж восемь ошибок! Это, прямо скажем, перебор. Так что не обижайся, но тебе – «пара».
– Да ничего я не обижаюсь… – буркнул Савенков. – Чего мне обижаться-то?
– Лен, интересно, а твое сочинение Егор будет читать? Или, может, оно ему не понравилось? – тихонько спросила у подруги Лина Цой.
Леночка пожала плечами. Ей действительно очень хотелось, чтобы учитель похвалил и ее тоже. Но Егор Андреевич сказал:
– А вот еще одна очень примечательная работа. Ее автор – Петр Ефимец. Прекрасное, прямо скажем, сочинение. И ни одной ошибки. Только вот… – Учитель бросил в сторону насторожившегося Петра быстрый взгляд, – у меня есть к Ефимцу один небольшой вопрос.
– Что за вопрос-то? – поинтересовался Петр.
– Вопрос очень простой: Петя, ты это сочинение сам писал?
– А кто ж его писал, по-вашему? – насупился Ефимец. – Сам, ясен пень…
– «Сам, ясен пень…» – повторил учитель. – Ну хорошо… Вот только небольшой отрывок из объемной работы Ефимца: «Был ли Булгаков материалистом, согласно повсеместно насаждаемой идеологии того времени? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы сталкиваемся с распространенным психопарадоксом, присущим любой – или почти любой – самодостаточной личности, вынужденной жить и творить в пронизанной разного рода фобиями атмосфере тоталитарного социума…» Ефимец, поскольку ты сам это написал, думаю, для тебя не составит труда дословно повторить последнюю фразу?
– Да без проблем! – Петр поднялся с места, задумался, шевеля губами, потом начал: – Пытаясь ответить на этот вопрос… м-м-м… мы сталкиваемся с психо… с психо…
– Парадоксом! – улыбаясь одними глазами, подсказал Егор Андреевич.
– Ну да, с психопарадоксом… – согласился Петр, – присущим достаточной личности… Которая… м-м-м… Нет, которой…
Ефимец замолчал. Класс хихикал. Егор Андреевич произнес:
– Петр, сядь. Я ставлю тебе «единицу».
– За что, Егор Андреевич? – вскинулся Ефимец. – Там ведь ни одной ошибки, вы же сами сказали!
– Петр, ты думаешь, что про существование Интернета известно только тебе? – кротко поинтересовался учитель. – Дело в том, что я нашел вчера в Сети эту статью. Ее автор – известный журналист и литературный критик. А ты эту статью просто внаглую передрал. Так или нет?
– Так, – буркнул Ефимец.
Понурясь, он сел на место. А Егор Андреевич продолжил:
– Ну вот. Еще у нас таких умников – трое. Фамилий называть не буду, они сами знают. Все они получили «единицы». А напоследок, разобравшись с плагиаторами, я прочту вам отрывок из работы Лены Стасовой. Я не могу назвать ее сочинение идеальным с литературной точки зрения. Но главное – Лена изложила в нем собственные, а не чьи-нибудь еще мысли и чувства…
Пока Егор Андреевич перебирал на столе листки, Леночка, волнуясь, прошептала подруге:
– Вот видишь! А ты говоришь – «не понравилось!»…
Лина кивнула. А учитель, отыскав наконец нужный листок, стал читать:
– «Самые фантастичные места в романе – это вовсе не те, где Воланд со своими подручными совершают всякие чудеса. А те места, где рассказывается о любви Мастера и Маргариты. Потому что такую любовь я видела только в книгах и фильмах. А в жизни, пока ее дождешься, просто состаришься. И это очень печально…» – Положив листок обратно на стол, Егор Андреевич, не обращая внимания на ехидные смешки ребят, произнес: – Как говорится, без комментариев. Сочинение у Лены получилось невеселое, прямо скажем. Но зато очень искреннее. К тому же и ошибок практически нет, и со стилистикой все в порядке. Так что я оценил работу Стасовой на «пять». И вот еще что. Поднятая Леной проблема показалась мне настолько важной, что я решил тему нового домашнего сочинения назвать так…
