- За завтрашний день! – испортил тост. Еще один такой, и точно будет почивать вечным сном здесь. До дна! Начну с сегодняшнего дня, а там, за недельку, и пройдет тоска. А шампанское на вкус - дерьмовое. Не мог нормального замутить, по такому поводу?

- Шампанское – говно! А ты придур…

***

Блядь! Что за мерзкие голоса? Где я? Я же был на острове…

- Да держи ты ему ноги! – это голос Тимура? - и хватит на него глазеть!

Я не могу открыть глаза, словно меня погрузили во тьму, кружиться голова. А эти противные голоса, раздражают.

- Да не смотрю я на него! Чего звал меня, если теперь пену из рта пускаешь? - я где-то уже слышал этот голос, - сколько ты ему подсыпал? Что мы с этим телом будем делать?

- Держи, я сказал, его крепче! А то фотки будут просто супер. Он и так уже мне врезал ногой.

- Так тебе и надо! Только посмотри, что ты с бедным малышом сделал. Все тело в метках.

- Костян, мать твою! Еще раз на него пустишь свои слюни, дам в морду. Так и знал, что нужно звать Кузю, - что?! Костя?! Кузя?!

- Ха! Ну ты даешь, чем же он от меня отличается, тоже по парням.

- У него хоть пара есть.

- У меня тоже есть!

- Ага, пара-тройка.

Что происходит? Чьи-то руки трогают меня по всему телу. Хочу кричать, но не могу!

- Максик, - хлопки по щекам, - малыш, - поцелуй в губы, - очнись.

Что за фигня?

- Блин, мы не успеем. Это ты виноват, не ту дозировку мне дал.

- Ну конечно, кто же виноват?! Конечно Костя! Сам говорил, не спали прошлой ночью, вот его и штырит до сих пор. А я, посмотрю, он у нас дикий, когда под кайфом.

- Не у нас, у меня! Козел! Сделай, чтобы он пришел в себя!

Снова хлопки по щекам.

- Максимммм! Подъем!

Вот же, блядство, еле открыв глаза, понимаю, лучше бы не открывал. Все в тумане, яркий свет и два силуэта надо мной.

- Максик, - один силуэт целует в губы, - молодец, поднимайся. Нам пора. Ты меня понимаешь? - этого, я сейчас, точно сказать не могу. Киваю головой, - тебя будут спрашивать, а ты говори «Да». Хорошо?

- Нет, - что значит, хорошо?

- Максик, мальчик мой любимый, это неправильный ответ. Ты должен говорить «Да», - поцелуй. И он тянет меня за руки, помогая встать на ноги. Я начинаю приходить в себя, вокруг все становиться красивым. Большая комната в белоснежных тонах, лучи солнца проникают сквозь прозрачные занавески. Я умер и попал в рай. Ха! Он прочитал мои мысли, что хочу его прикончить и опередил меня. Ха-ха-ха!

- Ну вот, он точно еще под кайфом. Ты на него посмотри! Веселится пацан, в самый ответственный момент, - смотрю на Костю, дьявол во плоти, черный фрак, идеально сидящий на нем, уложенные волосы как у франта, и странное сияние вокруг. - Красавчик! Ты как? – обнимает меня крепко, что даже больно слегка. Может я все-таки жив? – Ну ты и попал! Тимур, может не надо, он ведь в таком состоянии...

От резкого рывка, комната поплыла. Но этот запах, я не спутаю ни с чем. Его аромат! Его руки обнимают и прижимают к своей груди…

- Говорил, не прижимайся к нему! А я и так долго ждал! – как бьется его сердце от этих слов. Я не понимаю, что происходит, но я готов на все, ради его объятий, - нам пора. Максим, ты понял насчет «Да»?

- Да, - для тебя только это слово. Мне так странно, мое тело словно невесомое, он тянет меня за собой, а я парю. Свечение, исходящее от него, такое прекрасное, и черный фрак, и белоснежная рубашка, и бабочка на шее, улыбка и любимые карие глаза, все, как в волшебном мире. Я сплю? Светлый туннель, кабина лифта уносит в небеса, двери раскрываются… Я ТОЧНО УМЕР!!! Яркий свет бьет в глаза и, едва приоткрыв их, первое, что замечаю - голубое небо. Такого оттенка я не видел ни разу в жизни.

- Максим, - тихой шепот Тимура на мое ухо, отвлекает меня от созерцания неба. И, опустив глаза, я понимаю: смерть - прекрасна! Все пришли проститься со мной. Мама с папой машут мне рукой; бабуля плачет, вытирая слезы; дедуля, в своем нарядно кимоно, и все остальные родственники, даже брат Тимура стоит с довольной ухмылкой. И два ребенка, маленькие ангелочки, бросаются мне навстречу и, с криками «Папа», обнимают мои ноги. Это мои не родившиеся дети?!  Присев, пытаюсь рассмотреть их. Да, они мои! Мальчик и девочка, похожи на меня, мои глазенки, губы… все мое! И слезы вырываются наружу. Я же мог быть их папой. Почему я умер? Я стал бы таким замечательным и любящим отцом. Вытираю слезки с их глазок, и не могу оторваться. Мои дети! «Папа, папочка, папуля!» Тимур хватает их на руки, обнимает, целует и передает моим родителям. А я начинаю реветь сильнее, я мог сделать их бабушкой и дедушкой, и у бабули, наконец-то, появились бы правнуки.

- Максим, все хорошо. Пошли со мной, - шепчет мне на ухо, касаясь губами мочки. Поднимает подбородок и вытирает мне слезы. Нежностью светятся его глаза. Я пойду с тобой, даже в ад! Только позови! И я иду по красной  дорожке, что ведет к небу, а там, врата в рай, обрамленные цветами, и ангел ждет меня внутри. А по бокам, Кузя и Костя, они тоже пришли проводить меня? Я у ворот, Тимур смотрит на меня влюбленным взглядом, он прощается со мной. Я слышу, лишь его одного, смотрю только на его губы…

Как я мечтал, что этот день настанет,

Что будем мы, отныне, вместе навсегда.

И блеск колец, и плеск шампанского в бокале.

На твой вопрос, отвечу четко: "Да!"

В моих мечтах, ты весь такой красивый,

Стоишь, и ждешь меня у алтаря.

Хочу твоим быть мужем и любимым,

Растить детей и быть необходимым для тебя.

Я так люблю тебя, до дрожи в пальцах,

Готов хоть в рай, хоть в ад, во след бежать.

Любимый, не смогу с тобой расстаться.

Люблю тебя! Готов сто раз я это повторять!

Это же мое письмо, которое я так и не отдал ему!

Я говорил, что от меня не скрыться,

И что моим ты станешь все равно.

Видно судьба была, в тебя влюбиться,

Две половинки целого, уже давно.

Я знаю, что моя любовь к тебе - взаимна

И шалость эту, я надеюсь, ты простишь.

Я так же как и все, мечтаю быть с любимым.

И мой любимый - это ты, малыш.

Клянусь тебе, всеми Богами мира,

Что не обижу, не покину, не предам,

Наши мечты, желания - едины.

Я за тебя последнее отдам.

Он ответил на мои чувства!

- Максим скажи «Да».

-Да.

- Да. Да. Да! – он повторяет громко, с восхищением, и накрывает мои губы поцелуем. И мне все равно, что сотни глаз смотрят, как я, обняв его за шею, отвечаю с неистовой силой. Я ведь умер! Его жаркие руки надевают мне что-то прохладное на палец…