- В вино он подсыпал некое зелье, – пояснила Туллия. – По планам Диодота оно должно было на некоторое время лишить сенатора возможности двигаться, парализовать, или заставить потерять сознание.

- За несколько минут до появления Нервы Диодот вошел в купальню к Петронию Веру и умертвил, удушив или утопив, – продолжил Фабий. – Затем спрятался. Выйти он, скорее всего, не мог или боялся, что его заметят работники терм либо входящий внутрь Марк Нерва, если придет несколько раньше. Нерва вошел, увидел мертвого Петрония Вера, ему стало плохо и он начал терять сознание. Пока находился в отключке, убийца успел покинуть купальню.

- Поэтому Нерва и не видел Диодота, – вновь добавила Туллия. – Он на короткое время потерял сознание.

- В этот самый момент подкупленный слуга поднимает шум и начинает звать на помощь, дескать, произошло убийство, – Фабий начал входить в роль рассказчика и принялся окрашивать свою речь живописными подробностями, красочными сравнениями, то и дело, останавливаясь в самых интересных, интригующих местах, выдерживая эффектные паузы. – Сотрудники бани бегут в указанное им помещение. Но организм Нервы оказался крепким, либо раб что-то напутал и подмешал в вино слишком мало зелья. В итоге Нерва, шатаясь, едва удерживаясь на ногах, по дороге сбивая все на своем пути, сумел выбраться из купальни до того, как в нее ворвались банщики.

- Зато не повезло мне, – грустно улыбнулся Луций. – Я, услыхав шум, кинулся на помощь. Пытался спасти Петрония Вера, думая, что он еще жив, а все подумали, будто я его убил. Спасибо всем вам. Без вас я бы тут не стоял.

Оставив отца рассчитываться с Цинной за работу, Фабий с друзьями вышел на улицу.

- Жаль, что все закончилось, – с грустью в голосе произнес Феликс. – Такое замечательное приключение вышло!

- Для кого приключение, а для кого настоящая драма, – буркнул Фабий, хотя в глубине души был полностью согласен с братом.

- Приключение, конечно, приключение. А как иначе? Все ведь завершилось хорошо. – Губы Феликса расплылись в довольной улыбке. – К тому же мы познакомились с Туллией. – Он вздохнул. – Жаль теперь будем реже видеться.

- Это еще почему? – удивилась дочка адвоката.

- Расследование завершено, причин встречаться больше нет.

- А я думала, мы друзья… – несколько разочарованно протянула Туллия.

- Разумеется, друзья, – вскричал Феликс.

- Друзья всегда отыщут повод встретиться, – улыбнулась юная матрона. – Им и повод не обязателен.

Фабий, молчавший и не вступавший в разговор, толкнул брата в плечо:

- Ты ничего не забыл?

Тот непонимающе посмотрел на него.

- У нас есть еще одно незавершенное дело, – и указал на идущего далеко впереди Лупуса в компании своих вечных приспешников, Гнея и Публия.

Феликс проследив, куда он указывает, хлопнул себя рукой по лбу и, просияв, расплылся в довольной ухмылке.

- Ты прав, как я мог забыть. Пойдем, поговорим с ним.

Туллия лишь покачала головой и тихо произнесла:

- Мальчишки… Что с них взять?

- Папочку отпустили? – злорадно поинтересовался сын виноторговца. – Теперь ходишь довольным? Я всегда подозревал, что наша система судопроизводства несовершенна. Ничего, твой папаша еще обязательно на чем-то подобном попадется. И тогда, уверен, его упекут в тюрьму на более длительный срок.

Гней с Публием, скалясь, заржали.

- Думаю, смеяться тебе осталось недолго, – ласково, словно обращаясь к маленькому ребенку, пригрозил Феликс.

- А еще лучше, – прибавил Фабий, – если ты сейчас возьмешь руки в ноги, прихватишь с собой дружков и быстренько исчезнешь с моей улицы.

- Что? – Лупус побагровел. – Драки хотите? Нарываетесь? – Он обратился к Гнею с Публием: – Видимо, пытаются перед дамой выглядеть храбрецами. – И взглянув на Туллию, прибавил: – Что ты с ними таскаешься? Они ведь неудачники. Лучше давай будешь дружить со мной.

Дочка Цинны промолчала, лишь слегка округлила глаза.

- Давай, Лупус! – принялись подначивать вожака Гней с Публием. – Покажи им.

- И покажу, – тот гордо выпрямился и принялся засучивать рукава туники.

“Уверен, что мы не станем драться. Дает нам время одуматься и сбежать”.

Фабий с ухмылкой наблюдал за его неспешными приготовлениями.

- Скалишься? – огрызнулся Лупус. – Я отучу тебя от такой привычки. Беззубым ртом трудно будет это делать.

- Уверен? – поинтересовался Фабий. – Сейчас ведь все произойдет по-настоящему. А не как тогда, когда ты с Клеоменом, устроил показательное потешное представление.

Лупус мгновенно помрачнел и отступил на шаг назад.

- Ты о чем? – выкрикнул он. – Сейчас! Сейчас я тебе покажу!

Феликс не выдержал:

- Довольно разговоров. Наговорились уже. Фабий, пора и к делу преступать.

- К делу! – выкрикнули Гней с Публием, не предпринимая ни малейшей попытки помочь своему заводиле. – К делу! Пора! Покажи им!

Они явно прибывали в полной уверенности, что Лупус в одиночку справиться с двумя противниками.

- Мы с братом все знаем, – спокойным, лишенным всякого злорадства голосом сказал Фабий. – Ты заплатил тогда Клеомену. Платишь и сейчас. Поэтому он тебя не трогает.

- Лупус, о чем он? – спросил Публий.

- Ни о чем! – втягивая голову в плечи и даже вроде как становясь меньше ростом, отрезал Лупус. – Враки, ты все выдумал.

- Конечно, – согласился Фабий и несильно ударил забияку.

Тот в самый последний момент сумел увернуться, замахнулся кулаком, чтобы ответить, но тут получил от Феликса звонкую оплеуху.

- Как же долго я хотел это сделать, – с чувством произнес брат.

Гней с Публием мгновенно замолчали и в изумлении уставились на Лупуса. Сын виноторговца несколько секунд постоял, затравленно глядя на двоих друзей, и вдруг повернулся к ним спиной и быстро побежал, громко стуча подошвами ботинок по полупустой улице.

- Теперь точно все, – с удовлетворением проговорил Фабий.

Феликс, глядя вслед убегающему, Лупусу посетовал:

- Зря отпустили, надо было все-таки врезать. Он так долго водил всех за нос, что заслужил.

Сокрушенно вздохнул и вдруг неожиданно стукнул себя кулаком по лбу.

- Вот дырявая башка, совсем забыл!

Фабий с Туллией потеряв всякий интерес к удаляющейся фигуре сына виноторговца, заинтригованные поведением друга, с любопытством повернулись к нему.

- Фений Руф арестован, – отвечая на их вопросительные взгляды, пояснил он. – Отец утром рассказал. Представляете, он совсем обнаглел. Не выданный никем из заговорщиков, подвергал их допросам в качестве следователя.

- Мы же говорили о нем Тигеллину, – удивился Фабий.

- Может, он не имел достаточно улик? – предположила Туллия. – И как его все-таки разоблачили?

- Флавий Сцевин сдал, – принялся рассказывать Феликс. – Устал, наверное, надеяться, что тот вытащит и спасет его. Этим утром, Сцевин заявил прямо в лицо начальнику гвардейцев, что ему не стоит столь рьяно вести допрос, ведь он больше всех знает об этом заговоре. И насмехаясь, принялся глумиться, увещевая отплатить признательностью столь доброму, раз он продолжает ему служить, императору. Фений Руф не смог ничего ответить, а принялся запинаться и бормотать нечто непонятное, тем и выдал себя.

- Туда ему и дорога, – облегченно выдохнула Туллия.

- Значит, теперь уже точно все, – подвел итог Фабий. – Приключения, к сожалению, подошли к концу.

- Уверена, с нашими способностями попадать в неприятности нас ждут новые, еще более захватывающие, – предположила Туллия.

- Говори за себя, – с легким высокомерием возразил Феликс. – В отличие от вас я счастливый. И беда всегда минует меня стороной.

Он гордым видом расправил плечи, выпятил грудь и, состроив важное лицо, двинулся вперед по улице. Однако, не сделав и пары шагов, споткнулся и едва не упал.

- Видать, не всегда, – засмеялась Туллия.

Брат обескуражено обернулся, но спустя мгновение его губы расплылись в беззаботной улыбке.

- Нет, я все-таки счастливый, могло ведь выйти и хуже – и тоже захохотал.