Он надеялся, что толстяк продолжит и выдаст имя сообщника, но тот замолчал.

“Значит, их больше, чем двое… Сколько?”

Вернулся Милих, приведя с собой около десятка слуг. Увидев их, Сцевин сделал попытку подняться, пошатнулся и повалился обратно на ложе. Рассмеялся, улыбнулся во весь рот и весело произнес:

- Счастливый день для меня станет счастливым и для вас. Я всем вам даю свободу. Мой друг Антоний Натал свидетель. Милих оформит все необходимые документы.

Бывшие рабы, а теперь вольноотпущенники радостно зашумели и принялись благодарить своего недавнего господина.

- Все! Все! – отмахнулся тот от них. – Идите. Милих, принеси завещание.

- Вы уверены? – слуга вновь поклонился. – Может, завтра? Уже поздно.

- Я сказал сейчас! – рявкнул Сцевин. – И быстрей.

Слуга коротко кивнул и выскочил из столовой. Повисло молчание. Заговорщики принялись есть в тревожной, напряженной тишине. Лицо хозяина дома сделалось отрешенным, отражая тяжелые раздумья, терзавшие его душу. Антоний Натал вяло жевал, вытирая вспотевший лоб. Фабий слегка пошевелился, пытаясь размять затекшие ноги. В столовой стояла нестерпимая духота, ему сильно хотелось кушать, о чем настойчиво сообщал урчащий желудок, а еще сильнее пить.

- И где же моя жена? – весело улыбнулся Сцевин, взглянув на стоявшего рядом слугу. – Сбегай, приведи ее. Становиться скучно. Ты не находишь? – Обратился он к толстяку.

Тот промокнул влажной тряпочкой блестевшие от жира губы.

- Действительно, задерживается…

Невольник выбежал из помещения, едва не столкнувшись в дверях с Милихом.

- Принес? – Сцевин схватил документ и пробежал по нему взглядом.

Оставшись удовлетворен, взял протянутый ему маленький ковчежец, ларец, украшенный драгоценностями, и положил в него завещание. Затем, капнув на крышку расплавленный воск, скрепил печатью.

- Дальше знаешь, что делать, – он вернул ящик Милиху.

Слуга принял его с явным недовольством и быстро покинул столовую. Как только слуга исчез, в комнату медленной, плывущей походкой вошли две женщины. Просторные туники у каждой были стянуты на поясе широким поясом, руки украшали золотые браслеты, а высокие замысловатые прически тяжелые на вид диадемы.

Завязался легкий, непринужденный разговор. Болтал в основном Сцевин, Антоний Натал старался отмалчиваться. Фабий слушал вполуха, не особо рассчитывая, что беседа пойдет о заговоре. Так и вышло. Спустя час дамы поднялись с диванов и так же грациозно покинули столовую. Уставший Фабий надеялся, что мужчины последуют за ними, но те явно не торопились. Приказав придвинуть ложе, на котором он лежал поближе к гостю, хозяин дома принялся с ним о чем-то тихонько беседовать. Подслушать не удалось, говорили вполголоса, очевидно, опасаясь рабов.

Наконец, когда Фабий начал уже было дремать, заговорщики встали и, пошатываясь, направились в коридор. Оглядев помещение и не увидев слуг, он быстро вскочил и последовал за ними. Тихо, словно кошка рядом выросла фигура Туллии. Спустя мгновение к ним присоединился Феликс.

Сцевин с Наталом повернули вправо, вероятно, идя в кабинет хозяина дома. Осторожно ступая, друзья быстро поспешили к выходу. Дойдя до угла, остановились. Впереди послышались голоса, вероятно, слуги шли убирать столовую. Рядом находилась дверь. Фабий, не задумываясь, что может за ней оказаться, толкнул ее и попал в маленькое полутемное помещение. Глаза быстро привыкли к мраку и он увидел фигуру Милиха. Тот стоял возле настежь открытого окна, рядом на столе виднелся ларец с завещанием Сцивина.

- Чего надо? – Милих резко обернулся и на мгновение потерял дар речи.

“Вот влипли”, – Фабий судорожно пытался придумать выход, одновременно пятясь назад.

Позади Феликса по коридору, оживленно беседуя, двигались невольники. Страх и катастрофическое положение придали сил и храбрости.

- Мы все слышали, – грозно заявил он и быстро добавил. – Про заговор. Против императора.

Туллия, сразу догадавшаяся, что он задумал наглым голосом продолжила:

- За участие в таком смертная казнь. Для вас, уважаемый, к тому же мучительная, на кресте.

Милих побледнел. Судорожно сглотнул.

- Что вы такое говорите? Господин любит Нерона.

- Мы сейчас же идем и сообщаем кому следует, – Фабий состроил решительное лицо, хотя на самом деле сильно боялся. – И вам советую поступить так же. В противном случае…

- Я не придам хозяина, – пролепетал слуга. – Это бесчестный поступок. Он отпустил меня на волю, он всегда добр ко мне. Господин является моим патроном. Я не пойду против божественных законов.

- Вы уже идете, – сухо произнесла Туллия, – являясь участником заговора. Власть Цезарей освещена богами. Подумайте…

- Нехорошо, все нехорошо, – быстро заговорил Милих. – Я не одобряю замыслы господина. Хоть и не знал про них до встречи с вами, только догадывался. Они скверные и до добра не доведут. Но и препятствовать им я не имею права. – Он метнул на друзей взгляд полный сомнений.

“Сейчас или никогда!”

- Тогда просто отпустите нас, – предложил Фабий. – Сделайте вид, что не видели.

- Да?.. Нет, так тоже нельзя. Нет, я лучше… – Слуга стукнул кулаком по столу и ларец, подлетев, с шумом ударился об его поверхность.

- Если вы удержите нас здесь, – Фабий ухватился за последнюю надежду, – вам все равно это не поможет. С нами был еще один человек. – Милих насторожился. - Аттий Непот. Он в курсе заговора. И он на свободе.

Вольноотпущенник испуганно уставился на троих друзей озабоченным, бегающим взглядом.

- Вы же знаете этого человека, – напомнила Туллия. – Он содержался в вашем эргастуле.

- Он сейчас идет во дворец, – Фабий сложил руки на груди. – Скоро здесь будут преторианцы. Мы можем и подождать.

- Я вам не верю! – Милих попятился и плюхнулся в стоявшее возле стола кресло.

- Ваше дело. Господина вам уже не спасти. Но есть шанс спастись самому. Выпустите нас и доложите о заговоре властям. Выживите, заодно получите награду.

Слуга затравленно огляделся.

- Решайтесь! – Прикрикнула на него Туллия. – Счет уже идет на минуты.

Она схватила Милиха за руку и потащила к коридору. Фабий на ходу наставлял.

- Скажите стражникам на входе, что мы дети ваших знакомых. Выдадите нас, знайте, гвардейцы уже неподалеку от дома.

- Что за малявки? – удивился высокий мускулистый мужчина и посмотрел на прохаживающегося рядом товарища. – Не припомню, чтобы входили. А ты?

- Не а… – лениво протянул тот.

- Племянники мои, – затараторил Милих. – В гости заходили, виноват, что задержались.

Стражники с любопытством уставились на Туллию.

- По правилам обязаны обыскать…

- Сейчас! – скривилась дочка Цинны, презрительно глядя на них. – Лучше следите за дверью. Вот ваше единственное правило.

И с высокомерным видом вышла на улицу. Феликс поспешил за ней. Фабий на мгновение задержался.

- Дядя Милих, – он сделал вид, что целует слугу в щеку, а сам быстро зашептал ему на ухо. – Счет действительно если и не на минуты, то на часы. Поторопитесь и примите правильное решение. Ваш господин – убийца и подлец. Вы не виноваты. Зачем отвечать за его поступки? Идите следом за нами во дворец и признайтесь во всем.

Вольноотпущенник крепко обнял Фабия.

- Вначале мне надо увести в безопасное место жену. Но обещаю, после сразу же сообщу обо всем властям.

- Надеюсь…

“Мы все-таки дети… Вдруг наших показаний окажется мало?..”

Ночь накрыла город темным, мягким покрывалом. Пустынная, тихая улица дышала мнимой иллюзией спокойствия. Стряхнув наваждение, Фабий поспешил догнать друзей. Следовало поторапливаться, до суда оставалось всего несколько часов.

Глава девятнадцатая. Ночные опасности

- Спасены! – радовался Феликс. – Страху же я натерпелся. В какой-то момент и не надеялся, что выберемся оттуда. Интересно, тот щеголь сумел спастись? Как он прошел мимо тех мордоворотов возле входа?

- Во дворец? – деловито поинтересовалась Туллия. – Мы же сообщим о заговоре?