Здесь было на удивление многолюдно. Очередь к целительнице начиналась еще на улице. На длинной лавочке у забора под ажурной сенью акаций сидело с десяток женщин разного возраста, некоторые с малыми детьми на руках. Здесь же калилось на солнцепеке несколько легковых автомобилей. Их владельцы ожидали приема, парясь с домочадцами, в душных салонах. Полковник неторопливо прошел мимо них к железной калитке. Его насторожило, что по кузову одной из машин – «Жигулей» девятой модели шла броская надпись: «Регион-ТВ».

«Господи, и телевидение прикатило!» – обреченно догадался Коновалов, решительно входя во двор. И здесь вдоль бетонной дорожки, ведущей к высокому каменной кладки крыльцу выстроилась шеренга посетителей, которые загомонили недовольно, видя, как, перешагивая через две ступеньки, споро поднимается к заветной двери невесть откуда взявшийся пациент.

– Я по договоренности, – туманно бросил, чтоб не баламутить нетерпеливую очередь, полковник.

У входа в дом его перехватила одетая в черное платье, закутанная в монашеский платок, женщина, заговорила, посверкивая угольями глаз.

– Ой, не спеши, касатик. Матушка наша целительница порядок любит. К ней на прием за месяц записываются.

Коновалов легко отодвинул ее в сторону, приказал.

– Я не к матушке пришел, а к гражданке Душновой. Ну-ка, проводи меня, быстро!

Упоминание о гражданке подействовало мгновенно. Монашенка забормотала подобострастно:

– Там сейчас, мил человек, телевидение работает. Про нашу матушку-целительницу передачу готовят, велено никого не впускать, пока запись идет.

– Ничего, я в сторонке постою, послушаю, – буркнул полковник и шагнул за порог.

Изнутри обитель знахарки выглядела еще более помпезно – потолки с безвкусной лепниной, аляповатые картины по стенам. На каждой из них была изображена в разных позах одна и та же, в черном одеянии, женщина. Несоразмерно длинными руками она посылала в никуда энергетические лучи. Их изображали прочерченные ядовито-желтой краской линии. При этом целительница взирала из-под низко надвинутого на лоб платка неестественно большими, как у актрис немого кино, сильно подведенными глазами.

– Матушка рисовала, – заметив его взгляд, шепотом пояснила монашка. – У нее и художницкий дар открылся. Автопортрет называется.

– Ну-ну, – кивнул Коновалов. – А сам… оригинал, где обитает?

Провожатая боязливо указала сухоньким пальчиком на распахнутую резную дверь в конце коридора.

– Там она болезных принимает, там и на телевизор снимается.

Ступая по ворсистому ковру, полковник приблизился к двери, заглянул в просторную комнату.

Прежде всего, ему бросился в глаза широкий стол, заставленный, будто в химической лаборатории, разнокалиберными хрустальными шарами, подсвечниками и прочими магическими прибамбасами. Был даже человеческий череп грязно-коричневого цвета, который злобно уставился на полковника провалами черных глазниц. За столом восседала Дарья Душнова – толстая, широкоскулая, с чудно навязанным чалмой платком на голове, с тяжелыми, как речная галька, бусами на складчатой жирной шее и огромными, с лошадиную подкову, золотыми серьгами в ушах. Возле нее, поддерживая микрофон, примостилась девчушка-пигалица в джинсовом костюме, а напротив обосновался оператор, нацелившийся на беседующую парочку громоздкой видеокамерой. В комнате царил полумрак, но установленный на треножнике софит посылал мощный луч на стол, слепя Душнову и беседующую с ней тележурналистку, что делало невидимым для них остающегося в тени полковника.

Благоговейно глядя на Дарью, девчушка бойко тараторила в микрофон.

– Здесь, в Козлове, я лично познакомилась с множеством людей, которых исцелили вы, матушка Дарья. Слава о вас давно перешагнула за границы нашей области. Подтверждением этому стал факт, который я узнала только что. Оказывается, за помощью к вам, признанной народной целительнице, обратился ни кто иной, как Первый президент России! Это правда?

Душнова улыбнулась самодовольно, откинулась на высокую спинку кресла, сказала, перебирая четки, и пристально глядя в камеру.

– Еще не будучи знакома с президентом, я по его фотографиям определила исходящую от него болезнетворную ауру. Его энергетика сильно истощена, что неудивительно при нагрузках, выпадающих на долю главы нашего государства…

– Грамотно излагает, собака! – подумал Коновалов, считавший до того Дарью недалекой, но хваткой бабенкой.

– И это обстоятельство, – продолжала между тем, перебирая зерна четок, целительница, – совершенно не учитывалось светилами официальной, как принято у нас говорить, научной медицины, которые усиленно пичкали президента бесполезными, а то и вредными лекарствами. Я же использую чудодейственные силы безграничного космоса, которые особенно активно концентрируются здесь, в районе нашего города. Моя пра-пра-прабабушка была родом из Египта. А Египет и Козлов, как известно, стоят на месте энергетических узлов, которых насчитывается всего несколько на нашей планете. В их числе наиболее известны Тибет, Пермская аномальная зона…

– Вот стерва! – кипел, вслушиваясь в ее гладкую болтовню, Коновалов, – Уже и телевизионщикам о прибытии президента разболтала!

Отступя в глубь коридора, он терпеливо дождался окончания съемки. Когда в кабинете Душновой загомонила радостно журналистка, оператор отключил слепящий софит, полковник, пользуясь суматохой, достал из кармана спутниковый телефон, вытянул гибкий отросток антенны, сказал вполголоса:

– Второй? Возьми третьего, седлайте «Волгу» и быстро мчитесь к объекту Д. Ваша задача – перехватить «Жигули» девятой модели с надписью «Регион-ТВ» по борту и изъять у находящегося в машине оператора видеокассету. Он отснял ее только что. Это интервью с объектом Д. Действуйте решительно, но корректно. Мотивируйте свои действия соображениями государственной безопасности. Как поняли?

Коновалов помолчал, сосредоточенно слушая ответ, а потом подтвердил приказ.

– Выполняйте… Что? А, это можно. Не согласится добром, дайте разок в морду. Потом отмажемся.

Усмехнулся недобро и отключил телефон.

Когда телевизионщики, смотав шнуры и сложив треноги, распрощались, наконец, с Дарьей, полковник шагнул за порог комнаты, где пахло плавленым воском, гарью свечей и еще чем-то неуловимым сладким -ароматом бумажных кладбищенских цветов, что ли?

– Входи, болезный, – заметив его, властно предложила целительница. Она подобралась, смотрела строго и сосредоточенно. Предостерегающе поднеся указательный палец к губам, предупредила – Молчи. Я сама твой недуг определю, – и забормотала угрожающе. – Вижу, вижу ауру твою. Больная у тебя аура, еле светится. И каналы энергетические засорены, чакры тромбами закупорены… Вовремя ты обратился ко мне, болезный. Еще немного – и никто б тебе не помог. Даже я…

– Об этом ты мне позже расскажешь, – грубо прервал ее полковник – Я начальник службы охраны Первого президента!

– Ой, милый – мигом растеряв магическую спесь, вскочила с кресла целительница. – Уж я ждала, ждала… Чуяло мое сердце, что приедет ко мне наш президент. Нуждается он во мне, сердешный, ох, как нуждается!

– Я лично считаю, что не слишком, – отрезал Коновалов.– Вас, гражданка Душнова, предупреждали, что этот визит носит сугубо конфиденциальный характер! А вы интервью для телевидения раздаете.

– Ой, голубь, – заворковала Душнова. – Это ж… это ж случайно вышло. Они без меня дознались…

– А раз так, – навалился на нее, не давая опомниться, полковник, – раз режим секретности не соблюден, извольте посещать президента на дому, в его резиденции!

– Так ведь, голубь, место у меня в доме святое, заговоренное… – вильнув глазами, завела свое Дарья.

– Обсуждению не подлежит! – отрезал Коновалов. – Завтра в десять за вами придет машина – синий джип или белая «Волга». Еще раз предупреждаю – о ваших… э-э… отношениях с президентом никто не должен знать! Иначе я прерву эти… сеансы по соображениям безопасности. Ясно?

– А как же, голубь вы мой, яснее ясного, – опустила блудливые очи целительница.