Двух из них — Дезика и Цыгана — Королев даже полюбил и часто брал на прогулки по степи и на речку. Но сейчас он только скользнул по ним взглядом, машинально почесал Цыгана между ушей и побрел в степь, где копошились фигурки технических рабочих, в буквальном смысле слова просеивающих землю в поисках обломков.

Яздовский его понимал, поэтому догонять не стал, направился к домам, а ухоженные и совсем не похожие на бездомных дворняг песики побежали за ним следом. На свежем снегу остались уверенные отпечатки Яздовского и мелкие цепочки собачьих следов.

После обеда Королев собрался на Житкур. Не то чтобы он на что-то надеялся, но все-таки решил поинтересоваться, что происходит у истинных секретчиков. Деятельность научной группы на Житкуре являлась особо секретной, к ней и доступ-то имели несколько человек — Сергей Иванович Вавилов, сам Королев и обеспечивающий режим секретности полковник Недолгий. Из политиков достаточным знанием о проекте «Летучая мышь» обладал один Берия, который очень не любил, когда в курируемые им проекты совал нос кто-то другой. Попробовал однажды поинтересоваться Житкурской лабораторией Климент Ефремович Ворошилов. Королев сам был свидетелем неприятной сцены, когда Берия, не особенно задумываясь о тактичности своего поведения, грубо обругал Ворошилова, а потом еще и преподнес этот неожиданный интерес таким образом, что Сталин на очередном заседании Политбюро обозвал старого товарища по партии английским шпионом, заставив Ворошилова два месяца прожить в напряжении и страхе, потому что после таких открыто высказанных обвинений его могли арестовать в любое время, выскажи вождь такое пожелание.

До Житкура пришлось добираться на «У-2».

Сама деревушка представляла собой скопление нескольких десятков мазанок, огороженных плетнями. Черт знает, каким образом и когда местных жителей занесло в глухую и непролазную степь, но факт оставался фактом, они здесь жили, и это, похоже, им даже нравилось. По крайней мере, усмехнулся Королев, арестов конца тридцатых местные жители наверняка избежали.

Зона располагалась в четырех километрах от Житкура. Собственно, зоной ее можно было назвать с некоторой натяжкой. Широкий периметр, огороженный двухрядной колючей проволокой, между рядами которой бродили неприкаянные часовые из солдат срочной службы, жившие в длинной барачного типа казарме — едва ли не единственном наземном здании в этом огороженном колючкой периметре. Все остальное находилось под землей в огромном бункере, над которым высились два домика специалистов. Из этих домиков на семиметровую глубину шли лифты, поэтому солдаты, наверное, полагали, что охраняют каких-то особо опасных преступников. Так им, видимо, говорило начальство, которое о бункере, как это и требовал режим секретности, тоже ничего не знало.

Документы у Королева проверяли тщательно, хотя здесь он бывал довольно часто. Впрочем, для таких случаев у него было красное удостоверение с горизонтально перевернутой восьмеркой, которая указывала на особые полномочия владельца книжечки. Может быть, именно поэтому документы каждый раз проверяли тщательно и даже уносили в караульное помещение. Сам Королев разглядывал это удостоверение, выданное МГБ, со странным чувством — книжечка превращала ее владельца из рядового жителя страны в могущественного функционера, чья причастность к государственным тайнам давала права, которых не имел простой смертный.

Тем не менее, пока шла проверка, Королеву приходилось мерзнуть на степном ветру. Пронизывающий ветер в сочетании с морозом мог свести с ума кого угодно, особенно если ты одет не в тулуп и валенки, а стоишь перед воротами в брюках навыпуск и тонкой кожаной куртке, пусть даже с меховой подкладкой.

Наконец лейтенант с синими петлицами открыл ворота.

— Вас проводить? — дежурно поинтересовался он.

— Я знаю дорогу, — не оборачиваясь, сказал Королев. А какие тут еще особые приметы нужны, если к домикам специалистов вела наезженная санная дорога?

Снег хрустел под ногами.

Королев подошел к одному из домиков и постучался.

— Не заперто! — бодрым тенором сказали из-за двери.

Доктор физико-математических наук Иван Дикунец совершенно не напоминал ученого. Больше он походил на бича, который волею случая искупался, переоделся в чистое, но при этом остался небритым и нестриженым. Он сидел за столом в тренировочных шароварах и синей майке, худое длинное лица его было довольным и счастливым.

— Сергей Павлович, — спокойно сказал он, не поднимаясь из-за стола. — Здравствуйте. А я все-таки разобрался в этой железке. Вы знаете, удивительная получается картина.

— В которой? — поинтересовался Королев, подсаживаясь к столу.

— С «девяткой». — Дикунец пододвинул конструктору ватманский лист, на котором он добросовестно вычертил исследуемую деталь. Всем узлам с обнаруженного в горах объекта для удобства присвоили порядковые номера. Дать им какое-то разумное название оказалось невозможным, для этого необходимо было знать, для чего именно тот или иной узел предназначался. Свой чертеж Дикунец сопроводил многочисленными записями, из-за которых сам чертеж оказался на втором плане. Сергей Павлович Королев знал цену чертежам, он цепко вгляделся в графическое изображение «девятки».

— Вот как?

— Точно, Сергей Павлович, — гордо сказал Дикунец. — У меня как в аптеке. Если уж говорю, что понял принцип работы, то, значит, в самом деле понял. Вот это, — он ткнул рукой в схему, — сегментный ускоряющий электрод, это — ионизатор. Пористая масса, как удалось выяснить, — цезий. Вот эта темная масса — высоковольтная изоляция. Основная часть окружена тепловыми экранами, предусмотрены нейтрализатор и, естественно, испаритель с нагревающим элементом. Блок питания отсутствует, но вот эти контакты явно соединяли машинку с блоком питания. А в целом мы имеем дело с реактивным двигателем нового типа — перед вами, Сергей Павлович, небольшой цезиевый ионный двигатель. Тяга его невелика, и это заставляет предположить, что двигатель этот использовался в блоке с другими аналогичными устройствами.