- Напряги. Удачливых врагов нужно знать в лицо. Кстати. Ентому муженьку уже сообщили, что его благоверная у нас.

- Еще нет. По плану сегодня вечером должны ему в замок подкинуть переговорный шар и начать диктовать условия.

- Вот что. Шар передайте, но на связь еще недельки две не выходите. Пусть Серый помучается, - довольно заулыбался отец Якоб, он же Зеленый Магистр безымяной ложи.

Дана-Рыжая - жена Нграха.

Сижу за решеткой в темнице сырой. Прикована цепью стальною. Да не просто стальной, а из крепчайшей гномьей стали. Такая цепочка не то что бедную несчастную гномочку, а голодного хрюлла на месте удержит. Вчера заходит охранник, а вместе с ним какой-то мелкий да щуплый заморыш пожаловал, видно начальник, так как тюремщик перед ним и сюсюкал и заискивал, разве что только сапоги не лизал. Я думала все, сейчас переговорник принесут и привет свобода. А нет. Приказал этот заморыш меня дополнительно к стене приковать, чтоб значит наверняка не убегла. И зачем только я им это позволила. Наверное, утешала мысль, что сейчас прикуют, а потом переговорник принесут. А тут облом полный. Цепь есть, а шара нету. Хорошо еще, что негатор надеть не додумались. Хотя я без негатора даже свечку взглядом зажечь не смогу - ни сил не опыта нет. Меня Черноморд уже и так и этак за неделю до задания натренировать пытался - ну ничего не получается. Только и научилась, что координаты с шаром передавать да малую лечилку на себя кастануть. Хотя мне муж объяснил, что на самом деле эта лечилка ни что иное как усиление собственных регенеративных способностей за счет обратной трансформации магической энергии в жизненные силы. Это у него бывает. Иногда такое отчебучет и сказанет, что не то что у меня, а у Черноморда уши в трубочку сворачиваются и челюсть падает. А по поводу того что я свечку зажечь не смогла, так маг мне все объяснил. Просто у меня целкость плохая. Он ее еще фокусировкой обозвал. Чтоб свечку зажечь нужно все энергию в одной точке, на фитильке сосредоточить. А я что эльф чтоб по свечкам целиться. Нам гномам лишь бы силы побольше, да кувалду потолще. А с энергией у меня проблем нет, так мне Черноморд сказал. Ведь хоть я свечку не зажгла, но ведь расплавить ее - расплавила, хоть и устала как ишак после вагонетки. Пол часа, сидела как дура на неё уставившись и расплавила. Идет кто-то. Судя по шагам, опять эта старуха беззубая баланду разносит. Тут кроме нее и крыс вообще никого не бывает. Тюремщик, если раз в два дня обход проведет - то хорошо. А все-таки обидно. Теперь ни кандалы не снять ни цепь не порвать. Может хоть в магии потренероваться. А штырь для цепи здоровый в камень вбили, шипастый. Такой выдернуть даже Нграх не сможет, разве что только стену ломать. А как гномы камень ломают? Либо водой либо огнем, если кирка породу не берет. Водой медленно - да верно. В щель клинья сухие вбивают, а потом их водой поливают. Дерево от влаги расширяется, да на камень и давит. С одной стороны - камень вроде как крепче, а с другой, перед мокрым деревом ни один камень не устоит и трещина расширяется. А там уже можно и другой клин забить да снова полить. Огнем еще быстрее. Клинья забивают железные, а потом их огнем греть начинают. От огня, известное дело, железо растет, ну в смысле становится чуть больше, и тоже ломает камень. Еще можно зельем алхимическим, то что камень растворяет, брызгнуть, но дорогое оно и вредное. Пар, что от шипящего камня поднимается, может гнома в два счета угробить - дыхалку пожечь да зрения лишить. Говорят еще бывает громовое зелье, что с грохотом камни рвет, но в забое ему применения нету, так как потолок обрушить и жилу завалить может...

Мухомор - зам коменданта по боевой подготовке.

И куда только Нграх делся. Сказал - "теперь ты главный" и смотался. И это в самый разгар операции. Я сперва подумал, что он дезиртировал, но ученики его тут, а такие своих не бросают. Уже и шар принесли - а его все нет. Я шар, пока велел в свои покои установить. Первый день напротив него сиднем сидел, ждал с племяшечкой связи. Потом оставил это занятие, только дежурного мяулуимника поставил, чтоб сразу доложил как шар заработает. Зила меня утешает - говорит, что с ним все в порядке и у нее с ним прямая тялипутическая связь. Как сказал Черноморд - это типа переговорник без шара. Я спросил, а почему по тялюпутии нельзя передать координаты Даны? А мне он начал нести всякую чушь, что в отличии от шаровых передатчиков, тялипутия не имеет строгой привязки к точке координат и неподвластна пеленгированию. И кто теперь скажет, что колдуны - это народ нормальный? Теперь хожу из угла в угол, да за племяшку волнуюсь. Пойду, юбгатовцев построю, может полегчает...

Первым умер кузнец. Его собственный верный полуторопудовый молот, пролетев со свистом через коридор, врезался в грудную клетку, кроша ребра и разбрызгивая по стенам кусочки окроваленных легких. Наблюдавший это стражник прожил на доли секунды дольше, а потом его голова словно взорвалась от попадания чего-то напоминающее острие зазубренного китобойного гарпуна на длинной цепи. Два закованых в броню мечника тоже прожили недолго. Скрывшись за поворотом в лабиринте подземелья, они сначала кричали, потом затихли, а после в толпу вооруженных послушников перегородивших выход из подземелья врезалась латная перчатка, из которой торчали измочаленные ошметки руки. - Мага, зовите мага, - послышались голоса испуганных людей. В конце коридора показалась маленькая рыжеволосая фигурка с окровавленным лицом. Ее глаза пылали такой ненавистью, что казалось сейчас испеплят всех попавших под неистовый взгяд. В руках она держала цепь, с шипастым клинком на конце измазанным в чем-то тошнотворно красно-белым, словно личинки опарыша в старой ране. Фигурка хищно улыбнулась, чем заставила толпу в страхе раступиться, обнаружив приготовившегося к бою настоятеля в зеленой рясе с пылающим огненым шаром в руке.

Высоко, на гребне стены окружеющей монастырь, сидел здоровенный белый котяра и с присущим всем котам пофигизмом наблюдал за суетящимися внизу монахами, собирающими в большую кучу сухие листья, спиленные ветки, старые трухлявые пни и прочий горючий мусор. Поверх всего этого, пара послушников принялись перетаскивать из покосившегося сарайчика всякий накопленный за год хлам, начиная от деревяных обломков бочки и кончая неизвестно откуда взявшимися полосатыми столбиками с надписью - "Заповедник". Закончив работу, монахи воодрузили на вершину получившегося сооружения яркий деревянный флажок с надписью "Барон" и принялись поливать кучу горючим маслом. "Флаг Барона" - так назывался этот пришедший из глубины веков праздник, когда крестьяне, закончив весной обрезку плодовых деревьев, с песнями, плясками и поеданием горячих гномьих колбасок, сжигали все срезанные ветки в одном большем костре. Со временем эта традиция превратилась в соревнование между общинами, и для розжига самого большего костра в течении всего года копилось горючее, из которого срезанные ветки составляли самую незначительную часть, а особо азартные даже покупали специальные алхимические добавки и черную кровь земли для самого красивого, высокого и горячего пламени. Название праздника произошло от легенды, когда некий барон, каждый год соревновался со своим соседом, чей костер будет больше, и в один из праздников, когда рядом пылали два костра равные по размеру, в азартном отчаянии бросил в огонь свой гербовый стяг, в резльтате чего и победил. История имени барона не сохранила, но с тех пор праздни иначе чем "Флаг Барона" никто не звал, стерев из народной памяти истинное название как и праздника, так и первоначальных причин его появления...

- Бум! - Звук набата прервал предпразничную идилию и словно по волшебству превратил мирный монастырь в армейский лагерь. Послушники, из недр сарая принялись извлекать связки копий и алебард, поверх ряс натягивались блестящие от масла кольчуги и неизвестно откуда появились первые мечи. Монахи окружили ступени, ведущие в подземелье у подножия храма и ощетинившись копьями уставились в провал. Появившийся настоятель в зеленой рясе, короткими приказами отправил в темноту подземелья первую двойку бойцов и материлизовав в руке фаербол принялся выжидать у входа. Словно белая молния промелькнула среди напрягшигся в ожидании монахов. Люскарийский кот, прежде флегматично гревшийся на солнышке, внезапно спрыгнув со стены в толпу, откусил настоятелю голову, от чего огненый шар взорвался, разметав вооруженных людей и освободив дорогу окровавленной рыжеволосой девочке, которая подлеповато прищурившись от яркого света, вышла из темноты подземелья. Следом за ней, поддерживая друг друга, выползла еще целая куча довольно грязных и истощеных ребятишек. Последней, хромая и пришаркивая, выползла старуха, которая недоверчиво оглядывалась по сторонам, словно бродячая собака ожидающая удара палкой. Уцелевшие монахи валялись неподвижно, так как кот бдительно следил за ними и не мешкая отрывал конечности любому попытавшемуся встать, либо протянуть руку к оружию. Через некоторое время возле монастыря появились гномы в красных банданах, которые принялись вязать уцелевших и лечить пострадавших. На скорую руку была ограблена монастырская кухня и в едальне детишки уже уплетали по второй миске горячей, наваристой мясной похлебке, а самые слабые были накормлены собственноручно, по ложечке, молчаливыми, мускулистыми бородочами. Два прибывших эльфийских мага, вместе с мрачным вампиром утанавливали арку телепорта, через который к вечеру был отправлен последний ребенок. Только рыжая гномка, съев восьмую миску супа, завалилась спать прям на белом коте, укрывшись пушистым хвостом и похрапывая в такт поднимающемуся и опускающимуся надутому от обильной пищи животику...